Столица Грузии в течение последних двадцати лет прочно утвердилась на джазовой карте мира в качестве одного из центров и столпов джазовой музыки. Это произошло благодаря ежегодным фестивалям джаза, которые неизменно проводятся в Тбилиси с 1995 года. Это что касается осенних форумов, а кроме того следует иметь в виду и ежегодные летние фестивали на черноморском берегу в Батуми. Впрочем, джазовое движение начиналось здесь с середины 50-х годов прошого века, затем активизировалось в конце 70-х годов, а в 80-е годы состоялись фестивали, которые произвели на любителей джаза огромное впечатление, в том числе и за пределами Грузии. Особенно следует сказать о сенсационном фестивале 1989 года, собравшем сразу восемь ансамблей из США, в каждом из которых наличие легендарных имен — звезд первой величины — превысило самые большие ожидания. Как же все это происходило?
2. Новое явление на культурном пространстве
Джазовую музыку в тот период, а в этом случае речь идет уже о 60-х годах, восприняли и подхватили не только любители искусства со стажем, не только молодые люди, но и, в некоторых особых случаях, подростки, а бывало, что и юные исполнители. Наиболее явственно это проявилось на примере десятилетней Ирмы Сохадзе. Именно в этом возрасте она и была, если не менее того, когда Ирма, к удивлению слушателей концертного зала и телеаудитории, однажды вдруг спела очень непростую композицию из репертуара Эллы Фитцджеральд под названием "Мистер "Паганини". Это подтвердит всякий, кому довелось тогда послушать столь чудесное исполнение. Она выступала в сопровождении эстрадного оркестра, которым руководил Константин Певзнер, и привела в восхищение и руководителя, и музыкантов, и зал. После этого Ирма не раз радовала слушателей в разных городах бывшего Союза, вызывая искреннее удивление и укрепляя свою репутацию талантливой юной вокалистки.
К середине 60-х годов мода на использование джазовых ритмов и интонаций в эстрадной музыке стала проявляться все чаще и выразительней. Наиболее всего это ощущалось в композициях и аранжировках ансамбля "Чанги". Его руководитель — московский композитор и пианист Борис Рычков, мастерски придавал многим из исполняемых произведений, вокальных и инструментальных, тот шарм, который отличает композиции с джазовым обрамлением от обычных песен.
Солистка ансамбля Гюли Чохели, вместе с которой они создали семью, отличалась особой манерой исполнения. Она выгодно отличалась именно как джазовая певица даже в ходе зарубежных турне. Однако вместе с тем следует понимать, что джаз в том виде был только пробой творческих возможностей в условиях, которые по понятным, идеологическим — прежде всего, соображениям ограничивали репертуар и заодно шансы любого исполнителя на полную реализацию дарования.
Заметным событием в тот же отрезок времени стало создание фортепианного трио "Кавказ" в составе пианиста из Баку Вагифа Мустафа-заде, Гено Надирашвили (контрабас) и Феликса Шапсиса (ударные). Богатый композиторский дар и инструментальные возможности пианиста обогатили джазовую музыку новыми произведениями, доселе неведомыми национальными интонациями и формами стилистики.
Сотрудничество Вагифа с грузинскими музыкантами, прежде всего с замечательным контрабасистом Тамазом Курашвили, оказалось довольно плодотворным и полезным для тех, кто интересовался перевоплощением национальной музыки в джазовую и ее переходом в новое состояние — при том, что самобытность темы не только не растворялась, но и получала новую гармоническую и мелодическую окраску.
В 1969 году Курашвили, в честь которого, вспомним, не так давно перед зданием филармонии открыли "звезду", работал в довольно популярном вокально-инструментальном ансамбле "Диэло". Это был не джазовый по репертуару и направленности ансамбль, но по составу исполнителей было видно, что он тяготеет именно к этому виду музыки. Не случайно вокалисты там пели под инструментальное сопровождение, нередко обрамленное джазовой гармонией и интонациями.
Многие из грузинских поклонников искусства джазовой импровизации, надо сказать, ощутили пикантный вкус этой музыки и ее привлекательность в 60-е и 70-е годы, когда в Тбилиси состоялись гастроли таких признанных звезд, как кларнетист Бенни Гудман и его оркестр, трио пианиста Эрла Хайнса, биг-бенд трубача Тэда Джонса и барабанщика Мэла Льюиса, нью-орлеанский оркестр "Презервейшн-холл джаз бенд" с бодрым и лиричным 83-летним трубачом Томми Валентайном.
Но тогда никто не мог предположить, что их ждут во множестве яркие, даже феерические, и притом ежегодные вечера джаза с участием американских и других музыкантов. Самый же мощный свой разбег джаз в Грузии взял, начиная с середины 70-х годов прошлого столетия. Оставаось подождать совсем немного времени — по историческим меркам…
Коротко скажем о том, что поколение, родившееся в Грузии в канун и в годы Второй мировой войны или вскоре после ее окончания, стало свидетелем любопытных процессов. В конце концов речь идет не о местном, знакомом с детства, народном, фольклорном, мелосе. Не о классической музыке. Речь — об искусстве со своей многослойной первозданностью, рожденном на ином континенте и в иных исторических и социально-политических условиях. Воспринять его не просто. Надо ощутить себя способным не просто проникнуться магической пульсацией и гармонией джаза, но и выразить себя в этом искусстве, обогатить его новым содержанием. Пропустить его через собственные рецепторы, свое мироощущение и видение жизни. Открыть для себя новый мир и создать притом, на той же основе, свой — путем заимствования приемлемых форм, не подражая тому, что обнаружил и чему изумился.
Но все это, как оказалось, не столь просто. Однако в таких случаях значение получает общечеловеческая суть джаза, его открытость, устремленная к пониманию новых культур и готовность новых культур к постижению смысла той жизнеутверждающей музыки, которая состоит из удивительного спектра самых разнообразных эмоций и никогда не стоит на месте, вновь и вновь заново создавая себя при каждом исполнении. Одна композиция может иметь неисчислимое число версий, и зависит каждая из них от мышления музыканта, его воображения и техники, от изобретательности беспокойной мысли.
Это грузинские музыканты поняли вовремя, и продолжали изучать новое искусство. Процесс вживания в мир джаза, процесс его постижения продолжался, обещая новые открытия, узнавания и создание особого феномена на культурном пространстве Грузии.
