ТБИЛИСИ, 18 сен — Sputnik.
Бесик Пипия
Желая лично убедиться в положении дел на Кавказе, Император Николай I в 1837 году решил посетить свою южную окраину. Именно Николай I оказался первым российским государем, который ступил на грузинскую землю. Он прибыл на пароходе «Полярная звезда» 27 сентября в крепость Редут-Кале на черноморском побережье Грузии (ныне поселок Кулеви). Встречал Его величество корпусный командир барон Григорий Розен.
– Честь имею явиться, – произнес император, вступив на берег и держа руку под козырек, затем протянул руку барону Розену.
Свиту посударя составляли генерал-адъютант граф Орлов, граф Адлерберг (при нем чиновник и писарь), лейб-медик Арендт, флигель-адъютант подполковник Львов (при нем чиновник), прусской службы полковник Раух, три фельдъегерских офицера, три камердинера, придворный певчий, метрдотель Миллер (при нем два повара) и магазин-вахтер.
Из Редут-Кале император отправился в Зугдиди, резиденцию владетеля Мингрелии князя Левана Дадиани. Князь обратился к Его величеству с ходатайством – учредить здесь город Григориополь. Вот что написал император собственноручно на докладе: «Видел сие место и сомневаюсь, что когда-либо тут мог быть город, ибо среди мхов и на болоте, можно в угождение владетеля Мингрелии назвать сие место Григориополем, но звание города дать только тогда, когда город будет».
28 сентября государь прибыл в Кутаиси, где встречался с архиепископом Софронием, митрополитом Имеретинским Давидом, князьями Цебельдинским и Сванетским Михаилом и Татарханом Дадешкелиани. Затем император направился в Сурамское ущелье, где провел ночь. 1 октября Николай I через Боржомское ущелье прибыл в Ахалкалаки. Далее отправился в путешествие в Гюмры, Сардар-Абаду, Эчмиадзин, Эриван.
В армянской столице царь вынужден был задержаться – туземное население одолело жалобами на «окружных начальников». Полагалось также осмотреть твердыни. Твердыни не понравились: «Какая это крепость, это просто глиняный горшок». Не понравилось и приготовленное ложе – приказал заменить свежим сеном. Выспавшись в сене, с утра пораньше явился в областное правление, где высказал крайнее и совершенно искреннее возмущение взяточничеством и вообще – злоупотреблениями. И взятки, и злоупотребления Николай ненавидел. Он был идеальным Ревизором. Ревизором по вдохновению. По призванию. И убеждению.
Император 7 октября приехал в поселок Кода под Тифлисом, где провел ночь, отпустив предварительно барона Розена в грузинскую столицу для нужных распоряжений по встрече Его величества.
«Переезд из Кода до Тифлиса, – сообщает летописец, – на протяжении 25 верст, совершается по дороге, которая по свойству грунта и от проливных дождей оказалась до того дурною, что лошади, не сделав половины пути, завязли в топкой грязи, не будучи в состоянии поднять экипажа; пришлось прибегнуть к буйволам и быкам и медленно двигаться вперед…»
При въезде в Тифлис Его величество встречали барон Розен, военный губернатор города генерал-лейтенантом Брайко, грузинский гражданский губернатор князь Палавандов, другие чины военной и гражданской администрации. В их числе находился полицмейстер подполковник Ляхов, но в совершенно в нетрезвом виде, за что по высочайшему приказу императора был отставлен от службы и предан суду.
Приняв рапорт от генерал-лейтенанта Брайко, Государь проследовал по узкой улице Армянского базара к Сионскому собору, но он на беду оказался запертым, и Его величеству пришлось войти в храм со стороны двора через боковую дверь. «Беспорядок этот произошел от того, – поясняет летописец, – что тогдашний экзарх Грузии, архиепископ Евгений, имевший привычку после обеда предаваться отдыху, проспал приезд Государя».
Из собора Его величество проехал в дом корпусного командира барона Розена. Здесь его встретил сенатор Ган, прибывший на Кавказ в качестве председателя комиссии по преобразованию местных гражданских учреждений. Сенатор сделал донос на «вопиющие» злоупотребления зятя барона Розена, флигель-адъютанта, командира Эриванского карабинерного полка полковника князя Александра Дадиани. Его обвиняли в том, что обращался со своими карабинерами так, как будто они были его крепостные, пуще того – рабы, то есть попросту заставлял их работать в своих поместьях…
На следующий день на Мадатовской площади (ныне Александровский парк) перед разводом 1-го батальона Эриванского карабинерного полка Государь на глазах толпы разжаловал князя Дадиани.
«…Его величество потребовал князя Дадиани, – сообщает летописец. – Окинув его грозным величественным взором, император в самых сильных и строгих выражениях начал высказывать против него свое крайнее неудовольствие, упомянув, что флигель-адъютанты обращаются в подрядчиков, эксплуататоров, что они не поддерживают царского к ним доверия, унижая свое высокое звание, и кончил тем, что приказал генерал-лейтенанту Брайко снять с князя Дадиани эксельбанты… Затем, обратившись снова к Дадиани, государь грозно произнес: «В Бобруйск». Осужденный тотчас был посажен на заранее приготовленную для него тройку и в сопровождении жандарма отправлен по назначению. Ему разрешили только проститься с женою, которую он нашел в обморочном состоянии, вследствие сильного потрясения от всего случившегося».
Князю Дадиани определили трехлетнее наказание с содержанием в каземате, лишив его орденов, чинов, княжеского и дворянского званий. Впоследствии ему было разрешено жить безвыездно в Москве, а в 1856 году, по случаю коронации императора Александра II были возвращены чин полковника в отставке, ордена и княжеское достоинство.
Сместил царь и Розена – отозвал во внутренние губернии, а на его место назначил Евгения Головина, имя которого носил нынешний проспект Руставели в Тбилиси. Ошеломленный Розен не провожал императора: вследствие сильного нервного потрясения на него напал беспробудный сон.
В доме корпусного командира 11 октября был дан бал, который открывали Его величество и супруга князя Палавандова, урожденная княжна Орбелиани. Бал прошел оживленно и кончился далеко за полночь. С бала Государь удалился в свои покои и, не предаваясь отдыху, начал готовится к выезду из Тифлиса.
«Наступило утро 12 октября. Тучи тяжелым сводом сомкнулись над городом, угрожая разразиться ливнем. Около дома корпусного командира была заметна какая-то торопливая суета. Но вот из ворот домового сада, в открытой коляске, выехал император, с сидевшим около него графом Орловым. За императором в нескольких экипажах последовала свита…
В расстоянии полверсты от города начинается крутой спуск, который в самом почти начале делает крутой поворот к протекающей внизу реке Вере, от которой дорога снова идет в гору. На этом-то спуске ямщик, не затормозив экипажа, начал спускать коляску, но едва он достиг поворота… коляска начала опрокидываться и только удачный прыжок Государя предупредил катастрофу. Экипаж оказался сломанным и Его величество нашелся вынужденным продолжать путь верхом».
Доехав таким образом до Мцхета, император пересел здесь на коляску, высланную из Тифлиса, и царский поезд двинулся по направлению Владикавказа.
автор — Бесик Пипия
из серии очерков автора "Великие в Грузии".
