Об истории создания коллектива, характерной особенности музыкантов и планах на самый главный песенный конкурс планеты в эксклюзивном интервью Sputnik Грузия рассказал вокалист Iriao Михаил (Мишо) Джавахишвили.
- Михаил, в первую очередь, расскажите нашим читателем, что значит слово Iriao?
— Сначала оно кажется всем незнакомым, но потом, когда мы его объясняем, все понимают, что оно очень близко нам. Потому что это выражение часто звучит, когда мы слушаем грузинские песни, особенное западные, гурийские. К примеру, в криманчули, в этом мелодичном рисунке, используются слова "ириао", "уруао". Так мы и объясняем название нашей группы. Но в нашем случае это некое джазовое слово, которое выбрано из такого многообразного грузинского народного пения, что символично совпадает с нашим стилем.
- Дебют Iriao состоялся в 2013 году. Как собирался ваш коллектив?
— Изначально все было связано с Давидом Малазония, который на протяжении многих лет жил в Германии, где работал над оформлением спектаклей. Вообще, когда Малазония пишет музыку, не бывает случаев, чтобы он не взял что-то из грузинской народной инструментальной музыки.
В Германии он часто приглашал к сотрудничеству таких музыкантов, как Давид Кавтарадзе — необыкновенного инструменталиста, который владеет игрой на всех грузинских инструментах. Вскоре в Германии Малазония основал группу "Адио", которая стала очень популярной в стране. В этом коллективе были объединены руководитель сегодняшней группы "Шини" Заза Миминошвили, а также Мераб Санодзе и много других интересных музыкантов.
Но в 1996 году "Адио" распалась, и музыканты стали возвращаться в Грузию. Настало время вернуться на родину и для Дато Малазония. И как только он вернулся, у него появилось желание продолжить это направление в Грузии. И так произошло, что у министерства культуры в конце 2012 года появился проект по слиянию этно и джаза.
В это время уже существовала группа "Шини", но было желание, чтобы появился еще один коллектив. Для его создания и пригласили Дато Малазония, который в короткие сроки приступил к поиску музыкантов и составлению программы. И вышло так, что вокалисты Буба Мургулия, а также Гага Абашидзе, мой друг детства, попали в эту группу. Потом присоединились необыкновенные инструменталисты Леван Абшилава, драмер, басист Шалва Гелехва и уже старый друг Дато Кавтарадзе. А совсем недавно к нам присоединился и замечательный перкуссионист (ударник) Давид Джапаридзе. Так что, сейчас нас восемь человек в Iriao. Я считаю, что изначальный проект Минкультуры состоялся очень успешно.
- И, действительно, ваш коллектив сразу стал популярен.
— Да. И хочу вам сказать, что с самого начала образования ансамбль стали приглашать джаз-фестивали очень высокого уровня, такие как Java Jazz Festival в Индонезии. Мы отослали в заявке несколько видео, снятых в домашних условиях, и очень заинтересовали организаторов. Хочу отметить, что когда группа Iriao выступает на сцене, к ней всегда прикован большой интерес.
- Как вы думаете, почему?
— Потому что джазом мир мы не удивим, но мы удивим мир грузинским многоголосием, которое мы связали с джазом. Понимаете, Iriao — это не "Чакруло", не "Мравалжамиери". Мы, в отличие от других групп, поймите нас правильно, мы все коллективы уважаем, но мы не берем народные песни и не делаем их необъяснимые, на мой взгляд, видоизменения, так называемые ремиксы. Iriao не использует такой метод. Наше творчество полностью основано на импровизации.
Знаете, нас всегда спрашивают, как вам удается совместить грузинские народные песни и грузинский музыкальный фольклор с джазом? И мы всегда отвечаем, что грузинская народная песня настолько богата жанрово, что сколько будет исполнителей одной песни, столько ее вариантов и получится. Грузинской песне настолько присущ опыт музыкальной импровизации, что, исполняя ее, нет шансов чем-то ее не разнообразить, как-то не сымпровизировать. Это происходит крайне естественно, а в джазе это главное. В джазе есть конкретная стандартная тема, и сколько будет ее исполнителей, столько и будет ее разных вариаций. Поэтому переплетение этой гармонии, звука и всей системы грузинской народной музыки с джазом создает нечто очень интересное.
- И все же каков основной репертуар Iriao?
— Основной репертуар – это оригинальные версии известных песен и собственные композиции Дато Малазония. И они, я хочу отметить, очень сложные для исполнения. Это особой ритм. Малазония использует трудные, очень изящные и доведенные до последней идеальной точки мелодии. Он предоставляет нам шанс исполнить их вариации. Но очень часто мы обращаемся к известным песням, например, к городским мотивам, и делаем их нестандартные версии. И всегда это получается очень красиво и оригинально, по крайней мере на наш взгляд. Ведь, когда мы встречаемся с джаз стандартами, европейской и мировой музыкой, мы все равно мыслим исходя из грузинской музыки. И во всех знакомых мотивах мы очень осторожно пытаемся использовать грузинскую гармонию.
- К примеру, как вы это сделали в девятой симфонии Бетховена, которая очень популярна в вашем исполнении.
— Да. Хочу отметить, что в создании нашей версии этого произведения большую роль сыграл руководитель Тбилисской школы политических учений, господин Армаз Ахвледиани. Наша группа очень активно сотрудничает с этой школой как в Грузии, так и при зарубежных гастролях. И первое наше выступление было в Страсбурге, где ежегодно в зале Совета Европы проводится встреча политических школ, проходят трехдневные семинары. Все эти мероприятия посещают множество политиков, министров и высокопоставленные чиновники, которые читают лекции и доклады. И, надо отметить, что Тбилисская школа политических учений всегда старается показать там что-то грузинское. То есть, по традиции, по окончанию семинаров там всегда происходит некое грузинское представление, показ фильма или презентация книги.
Там была и группа Iriao, а также ансамбль "Шавнабада", в состав которого вхожу я и Дато Абашидзе. И так случилось, что нас попросили спеть нашу версию 9-й симфонии Бетховена и Гимн Европы. Дато Малазония сделал это, если можно так сказать, в гурийско-английско-немецком стиле. Так встретились великое творчество Бетховена и грузинская народная музыка. И эти версии были приняты с большими овациями. С тех пор эти произведения вошли в нашу программу и имеют огромную популярность.
- Грузинская музыка и Бетховен – это, правда, невероятно.
— Да. Кстати, во многих странах грузинскую народную музыку, которая является неотъемлемой частью Iriao и нашей главной линией, сравнивают с музыкой великих композиторов. Что очень важно, потому что грузинская народная песня – это вершина полифонии, признанная ЮНЕСКО как памятник нематериальной культуры мира. Большой интерес вызывает это и на "Евровидении", поскольку они ждут чего-то нового с появлением на конкурсе Iriao.
- Какого вы мнения о конкурсе "Евровидение"?
— Я наблюдаю за этим конкурсом с 2007 года, когда Общественный вещатель Грузии стал членом Европейского вещателя и страна присоединилась к "Евровидению". Если я не ошибаюсь, первой на "Евровидении" от Грузии выступала София Халваши. Как известно, бытует мнение, что это политический конкурс, что там звучит музыка низкого уровня. Но лично я так не думаю. Правда, политические решения имеют место быть. Но я все равно считаю, что музыка – это нечто такое, что никакие деньги, никакие звонки президентов кому-либо и никакие политические обстоятельства в итоге никогда не решат судьбу музыки. Да, конечно, это конкурс, и мы знаем, как все в конкурсах бывает и решается, и, к сожалению, как все это происходит в Грузии. Но я все же думаю, что конкурсы и фестивали типа "Евровидения" всегда создают какой-то стиль, дают нам понять, что интересует слушателей. К тому же у "Евровидения" огромная зрительская аудитория.
- Чьи идея и решение было отправить на "Евровидение 2018" группу Iriao?
— Для Iriao это решение было неожиданным. Кстати, многие нас спрашивают – почему именно Iriao едет на "Евровидение"? И почему не было конкурса? Дело в том, что у Общественного вещателя есть право или провести внутри отборочный конкурс и выявить победителя в результате голосования среди зрителей и жюри, или самим выбрать исполнителя или музыкальный коллектив. В этом случае Общественный вещатель сам представил кандидата для "Евровидения". Так что, для нас это все, конечно, радостно, но в то же время это большая ответственность.
- Вы понимаете, что с "Евровидением" всегда связано много критики, и чаще негативной. Вы готовы к этому?
— Да, абсолютно. Для нас это не проблема. Критика есть всегда. Особенно сейчас, когда многие просто не понимают, с чем на "Евровидение" поедет Iriao. Представит ли народную песню или предложит европейскому слушателю что-то другое.
- И какая это будет песня?
— Песню создает Дато Малазония. Она будет мелодичной, легкой и понятной.
- А что насчет оформления номера?
— На "Евровидении" обычно большое внимание уделяется спецэффектам, шоу, представлению. Часто все решают элементы шоу, а не вокальные данные исполнителя.
Если вы замечали в этом шоу часто присутствует уникально оформленный экран, даже пол и задняя часть сцены. И все максимально делается для того, чтобы произошло чудо во время песни. Но вспомним, что произошло в прошлом году, когда победил Сальвадор Собрал. Не было никаких спецэффектов или шоу, а была просто музыка. И после победы Собрал сказал, что для него музыка – это не фейерверк, это чувство, и это чувство победило. Так что, оформленная сцена и элементы шоу сейчас не главное.
Сама Португалия призывает, чтобы главной была музыка. Чтобы конкурсанты представили свое мышление, а не математически сложенное и ориентированное на победу произведение. По моему мнению, ты должен показать то, что является твоим. Так что, сейчас создается несколько версий подобных песен.
- То есть конкурса песни тоже не будет?
— Нет, конкурса песни не будет. В нашем случае у нас уже и времени нет. Разные версии песен в данное время пишет Дато Малазония. Несколько дней назад мы их отслушали. Мы остановили свое внимание на нескольких из них. И думаем, что идем по правильному пути. Потому что в совсем короткие срок Общественный вещатель и группа Iriao должны знать, с чем мы представим страну на "Евровидении".
- Не было идеи спеть что-то акапельно?
— Знаете, в творчестве Iriao акапелла часто используется. И это всегда выигрышно, потому что в нем ясно слышится грузинская гармония вкупе с джазовыми мотивами. Но сейчас, в случае с "Евровидением", мы не думаем, что это будет оправданным шагом. Это все же специфический конкурс. Мы думаем, что это будет мелодичная, простая, запоминающаяся композиция. Потому что песни для "Евровидения" должны быть восприняты именно там, на конкурсе, то есть здесь и сейчас. Часто после "Евровидения" они больше нигде не звучат. Но в моем случае, например, я до сих слушаю песню Сальвадора Собрала. И это на том фоне, что даже сама Португалия тогда не была особо заинтересована в победе.
- Какая сейчас программа минимум стоит перед вами?
— Наша программа минимум на данный момент – это в короткие сроки выбрать версию песни и сделать ее аранжировку. После чего телевидение начнет работать над нужным оформлением. Потому что уже в феврале мы должны отправиться в Португалию для съемок роликов конкурсантов. Ранее организаторы сами приезжали в страны-конкурсанты, а в этом году решено, что при финансировании "Евровидения" все едут в Португалию, где будут записаны заставочные видеоролики. Поэтому главное сейчас выбрать песню и начать над ней работать. Хочу сказать, что Европа с большим нетерпением ждет Iriao.
- Михаил, а Iriao не сравнивают с группой "Шини"?
— Некоторые, кто поверхностно и неглубинно знают нашу музыку, возможно, сравнивают. Но, я думаю, что "Шини" и Iriao – это два абсолютно разных направления. Знаете, очень многие не различают музыкальные стили, и всех, кто выходит на сцену с пандури, называют фольклором. Масса, в основном, все называет фольклором. Но это не так. Потому что эта музыка оригинальная, она пишется композиторами. Многие, например, не знают, что песня "Ту асе турпа икави" не народная, а ее написал Анзор Эркомаишвили и великолепно исполнил Гамлет Гонашвили. А все ее до сих пор называют народной грузинской песней.
- И все же для кого музыка Iriao?
— Мы говорим и признаем, что музыка Iriao – это трудная для восприятия слуха музыка. Не многие, возможно, ее слушают. Я не могу сказать, что наша музыка создается для какого-то определенного слоя общества. Ее должны и могут слушать все.
- Кстати, на каком языке будет петь Iriao на "Евровидении"?
— Наша просьба и просьба Общественного вещателя Грузии была петь на грузинском языке. Но, возможно, в ней будет какая-то фраза на английском, которая сделает понятным все и для всех. Естественно, что в большинстве случаев музыка не требует языка. Но мы все равно считаем, что настолько большая аудитория слушателей, как у "Евровидения", достойна, чтобы к ней обратились на международном языке.
