Читайте первую часть рассказа "Тяжелый человек" >>>
Дездемона — жена племянника Гаянэ Парура рассказывает своей троюродной сестре по приезде в Тбилиси
— … Где я сегодня была, Мери-джан, ты не поверишь! Как я тебе рассказывала раньше, бедная Гаянэ живет, как в аду, с этой блаженной Додо. Всю жизнь из одного приключения в другое попадают. В долгах, как в шелках. Мой свекор им деньги посылает, а они их тут же на всяких бомжей спускают. Года два назад Додо какую-то аферистку с двумя детьми в дом притащила. Насилу потом Гаянэ эту гоп-компанию вытурила. Из-за них обратно в процентные долги попали. Гаянэ даже священника из Сурб Геворка привела над головой Додо Евангелие читать. Надеялась, что немного мозги на место сядут. Тот, бедный, битый час читал, читал… (Аж вспотел весь, Гаянэ говорила.) И все без толку.
Додо новое дело затеяла. Решила компьютер завести.
Ну, мы все подумали: Бог слегка в нашу сторону посмотрел. Будет, мол, Додо хоть какие-то копейки, не отходя от кассы, делать. Мозги то у нее хорошие. Шить, вязать, рисовать — рядом с Рембрандтом посадить — не стыдно будет.
Свекор мой в итоге ей эту бандуру со всеми причиндалами купил… На свою голову как говорится.
По началу все хорошо шло. Додо только хакером не стала. Весь Интернет перекопала, фотошоп сама освоила. Стала клипы создавать. Но на все свой бахт (счастье — арм. язык) нужен в этой жизни… Додо выудила какого-то певца из Венесуэлы. По скайпу с ним всю ночь болтает, а днем его визгливые песни слушает и плачет. Певец этот — ее копия — тоже весь в долгах. Додо, естественно, давай ему деньги посылать. Снова процентные долги на себя повесила. И туда же еще клятвенно обещает:
— Я дом продам, половину тебе пошлю. Ты только пой!
Влюбилась, одним словом. А денежки то тикают. 80 долларов каждый месяц чужому дяде отдай.
Что ты будешь делать? Гаянэ, бедная, плачет, убивается, мой свекор за голову держится, пол-Еревана пальцем у виска крутит.
Вообщем, послал меня свекор, как ангела мира, в Тбилиси, как-нибудь на Додо подействовать. Пока ее мать совсем от нервов с ума не сошла.
Так вот, Гаянэ разузнала адрес одной гадалки и просит меня потихоньку от Додо.
— Дезик-джан, поехали со мной вместе. Ты мне поддержку будешь давать.
Ну, мы, значит, поехали.
Едем — едем, конца края не видно. Трясемся в каком-то автобусе, ухабы считаем. Уже Рустави проехали. Видно, такая глухомань, что у Саакашвили до ремонта руки не дошли. Вокруг, смотрю, одни азербайджанцы сидят, мешки с картошкой в проходе валяются и чьи-то вонючие овцы мне в затылок дышат. Я туда-сюда оглядываюсь, за прическу переживаю.
— Долго еще?— спрашиваю.
— Совсем чуть-чуть, — отвечает Гаяне, а сама по сторонам озирается.
Это "чуть-чуть" еще час продлилось.
Наконец-то приехали в какую-то азербайджанскую деревню. Нашли дом той гадалки. Причем туда надо босиком заходить по мусульманскому обычаю. В прихожей очередь, и все, как один, с сумками сидят. Тут я заметила, что Гаянэ тоже с собой какую-то котомку тащит. Попыталась я ей помочь. Еще та тяжесть оказалась.
— Что там, — говорю, — уважаемая тетя?
— Замок, — отвечает, — самый большой выбрала. Любовь закрывать. И килограмм соли. Без этого никак нельзя. Тут все с этим пришли. Кто джадо (порча, колдовство — груз. язык) делает, кто джадо снимает.
И показала мне двухкилограммовый замочище.
Зашли мы внутрь. За столом посередине комнаты сидит татарка в платке, пледом перевязанная. В ушах золотые серьги с грецкий орех. Такие бабы на базаре киндзу-петрушку продают.
Посмотрела гадалка на Гаянэ с замком и давай строчить как по писаному.
— Дочка у тебя незамужняя. Очень умная, а барака (достаток, удача — груз. язык) нет. Какой-то мужчина ей голову морочит. Она для него деньги наодалживала…
И, представь себе, точную сумму назвала.
У Гаянэ глаза на лоб полезли от такой аптечной точности.
А татарка ножом кухонным над замком поводила и продолжает.
— Но никакого джадо на ней нету. Она просто так это делает. Но я вам помогу — разлюбит она этого человека.
Потом резко так на меня посмотрела и говорит.
— У тебя двое детей, и ты с чужим мужем живешь. На букву "А" называется. Глаза у него такие, взад-вперед бегают. Как будто сказать хочет "Я вру — Я вру!" Все на аферы свои надеется.
Я стала красного цвета, как мой маникюр. Это ведь она моего бойфренда описала. Аркадик зовут. А тут Гаянэ сидит, глазами хлопает. Вай, вай, думаю, куда я попала, где мои вещи. Завтра весь Ереван меня обсуждать будет, эли (непереводимое армянское междометие).
Короче, вышли мы из комнаты, бросили пять лари в коробку около двери. Цены за гаданье конкретной нет. Кидай в коробку, сколько хочешь.
Гаянэ от радости, что Додо от своего певца отцепится, свои коши в коридоре забыла.
— Тетя, — говорю, — вы совсем босиком идете.
Пришлось возвращаться.
Гаянэ идет, как по воздуху плывет от эмоций. Потом вдруг остановилась и спрашивает с удивлением.
— Дезик-джан, я не поняла. Она тебе про какого мужа говорила?
— Ай, — говорю, — тетя, как про какого? Про племянника вашего, Парура. Что с татарки взять. Она русский язык плохо знает.
Еле выпуталась.
Э, Мери-джан, вот что значит Додо — тяжелый человек. Когда ее делами занимаешься, ее аура на тебя переходит, и всякие приключения на ровном месте создает. Я так думаю…
