Ответы министра четко продемонстрировали, что для российской дипломатии 2018 год был в этом регионе годом сложностей и некоторых неопределенностей. Неопределенностей, которые, однако, должны быть прояснены уже в 2019 году.
С кем говорить?
Значительная часть вопросов, конечно, касалась Украины. Сергей Лавров фактически признал, что в отношениях с Киевом наблюдается застой, однако вина на этом лежит на украинской стороне. Российские власти пытались выработать некую форму сосуществования с соседом, однако очень быстро поняли, что решать там не с кем. Украинская сторона попросту недоговороспособна, и, по мнению Лаврова, не совсем адекватна.
"Если об адекватности, то один из критериев – выполнять свою собственную Конституцию и обязательства, под которыми ты подписался, присоединяясь к международным конвенциям. Украинский закон об образовании и проект закона о статусе украинского языка, как государственного, напрямую нарушают Конституцию Украины", - подчеркнул министр.
С другой стороны, в российско-украинских отношениях регулярно возникают различного рода кризисы, которые необходимо решать – даже имея на той стороне неадекватов. Взять хотя бы историю с регулярно захватываемыми Украиной заложниками – как из числа российских граждан, так и из числа украинцев, которых Киев обвиняет в работе на Москву просто потому, что те говорят правду о состоянии дел в их несчастной стране. На сегодняшний день Россия решает вопросы освобождения заложников через обмены – ровно таким образом были вызволены, например, моряки "Норда". Однако эта практика порочна, поскольку стимулирует Киев к дальнейшим захватам – что, отчасти, и признал российский министр, отвечая на вопрос об освобождении украинского журналиста Кирилла Вышинского.
"Не думаю, что идея обмена, которую может быть кто-то воспринимает как интересную, будет способствовать тому, чтобы украинские власти вернулись к строгому соблюдению своих обязательств по отношению к деятельности журналистов. Подобные идеи могут только подогревать желание тех, кто готов использовать журналистов как "разменную монету" в своих неблаговидных целях", - отметил Лавров.
А какие еще практики может применять Россия? Проводить военные операции по освобождению людей? Возможно, этот вариант и стоило бы рассмотреть, однако он чреват серьезными проблемами для Москвы на международной арене. К тому же сейчас он сыграл бы в пользу Порошенко, ведущего предвыборную кампанию. Поэтому все, что остается Москве – влиять на украинских партнеров через их зарубежных спонсоров. Например, через Германию, с министром иностранных дел которой Хайко Маасом Сергей Лавров встретится в ближайшее время.
К сожалению, влияние этих спонсоров (то есть европейцев) на Киев ограничено, поэтому для эффективного разрешения противоречий Москве все-таки придется ждать окончания выборной кампании на Украине и смены власти в этой стране.
Стеклянный потолок суверенитета
Важнейшая неопределенность помимо Украины (способ решения проблем с которой, перефразируя Черчилля, "еще долго будет оставаться загадкой, завернутой в загадку, помещенную внутрь загадки") касается российско-белорусских отношений. Александр Лукашенко недоволен поведением Москвы в экономической плоскости, угрожает России потерей союзника, а целый ряд белорусских экспертов (причем как оппозиционных, так и проправительственных) обвиняют Кремль в попытках лишить республику суверенитета.
На самом же деле причиной нынешнего кризиса является не стремление Москвы сократить субсидирование белорусской экономики за счет налогового маневра в нефтянке (из-за которого Минск теперь не сможет получать дешевую российскую нефть для последующей переработки и продажи полученных нефтепродуктов за рубеж по куда более высоким ценам), и не какие-то амбиции Лукашенко. Просто развитие российско-белорусской интеграции подошло к такому моменту, когда стороны должны решать, куда двигаться дальше. Интеграция фактически уперлась в стеклянный потолок суверенитета, и его нужно либо пробивать, либо зафиксировать нынешнее состояние, в рамках которого стороны заботятся о своих полномочиях и собственных экономических интересах куда больше, чем об интеграции.
В Москве понимают, что в политических вопросах Лукашенко пробивать потолок не готов. Да, положения о политической интеграции и усилении наднациональных структур Союзного государства были прописаны в договоре, однако "с течением времени стало понятно, что ни общей конституции, ни общего парламента, ни общего суда пока создать не представляется возможным. Но мы на этом и не настаиваем", - подчеркнул Лавров.
Однако, по мнению Москвы, никаких препятствий для интеграции в экономических вопросах не существует. По словам российского министра, "действия по формированию единой денежной единицы, кредитной и налоговой политики", которые напрямую связаны с экономическими и финансовыми отношениями в рамках Союзного государства, стороны обсуждали еще в конце 2018 года. И договорились работать на этом направлении. Правда, эта работа идет не так быстро, как хотелось бы - фактически стороны сейчас уперлись в классическую дилемму "курицы и яйца". Минск хочет сначала получить какие-то льготы, а затем уже заниматься интеграцией, а Москва говорит, что льготы появятся именно в процессе углубления этой интеграции.
Оценивайте по делам
В 2019 году станет понятно, чья точка зрения возобладает – вечно спорить на эту тему у сторон не получится. В Москве лишь просят, чтобы диалог шел в конструктивных рамках – без скандалов и угроз. "Надеюсь, что здесь возобладает прагматизм, а не попытки искать в этой рабочей ситуации какие-то геополитические замыслы внутри Союзного государства или вовне его", - сказал Сергей Лавров.
Тем более что Москва всячески демонстрирует готовность с пониманием относиться к суверенитету партнеров и ни в коей мере не собирается превращать их в собственных вассалов. Лавров продемонстрировал это в ходе ответа на вопрос, связанный с Казахстаном. В этой стране приняли решение перевести алфавит на латиницу, что вызвало в российском обществе недоумение и заявления из серии "Назарбаев взращивает русофобию и предает евразийскую интеграцию". Российский министр же предложил уважать решения партнеров и оценивать их отношение к Москве по более серьезным моментам. "Да, в Казахстане принимаются решения, которые, в частности, предусматривают переход казахского языка на латиницу. Это решение наших казахских друзей. Одновременно мы не видим каких-либо решений, которые будут ущемлять русский язык и права русскоязычного населения Казахстана", - отметил Лавров.
Аналогичный ответ он бы, скорее всего, дал и в отношении некоторых прозападных действий Лукашенко (из последних – расширение дипломатических отношений с США и попытки углубить взаимодействие с Европой). Некоторые эксперты в Москве рассматривают это как некую демонстрацию русофобии, забывая, что Лукашенко (как и Назарбаев): а) является президентом национального государства, и б) в реальных делах практически всегда поддерживает Москву. Нужно уметь отделять зерна от плевел и уважать интересы союзников – тогда и союз (что российско-белорусский, что евразийский) будет жить и развиваться.
Чей интерес интереснее?
Однако возникает вопрос: в какой степени и до какого момента эти интересы нужно безоговорочно поддерживать? Например, ту же самую позицию Армении в Нагорно-Карабахском вопросе?
Фактически эта позиция подразумевает замораживание конфликта – Ереван всячески стремится сохранить нынешний статус-кво и противится любым серьезным подвижкам в вопросе статуса Нагорного Карабаха. И эта позиция вполне прагматична. Во-первых, она соответствует национальным интересам Армении (время играет в пользу Еревана и Степанакерта, ведь чем дольше Нагорный Карабах де-факто независим, тем больше с этим свыкаются как во внешнем мире, так и в Азербайджане). Во-вторых, реализация тех же Мадридских принципов невозможна без предварительного укрепления мер доверия, которое, в свою очередь, невозможно без изменения политического курса. Ну, о каком возврате беженцев в Нагорно-Карабахскую республику может идти речь при нынешнем уровне враждебности и армянофобии в Баку? Не говоря уже о том, что в этой ситуации отдавать Азербайджану (рассматривающему возможность проведения новой военной операции против Карабаха) часть "пояса безопасности" в обмен на устные гарантии было бы, мягко говоря, нецелесообразно. Представляется, что Ереван, возможно, и будет обсуждать какие-то компромиссы – но именно компромиссы, а не шаги, которые в итоге превратятся в односторонние уступки.
Москва же заинтересована в продолжении диалога как такового, поскольку отсутствие его провоцирует Баку на попытки решить вопрос силой. Попытки, которые ставят регион на грань большой войны, не нужной никому, и в первую очередь России. Поэтому Кремль всячески пытается стимулировать переговорный процесс.
"В прошлом году в Армении сменилось руководство, поэтому наш вклад в работу сопредседателей по нагорно-карабахскому урегулированию пока ограничился только ознакомительными встречами. В этом месяце планируется очередной контакт сопредседателей от России, Франции и США с министрами иностранных дел Армении и Азербайджана. Думаю, что и на этом направлении мы сможем содействовать урегулированию конфликта, который уже обрел черты застарелого, но вполне поддается решению при наличии доброй воли Еревана и Баку, а также при поддержке международного сообщества. Думаю, что прозвучавшие, в том числе из Баку, заявления о готовности искать развязку заслуживают всяческой поддержки. Надеемся, что и наши армянские друзья ответят взаимностью", - отметил Лавров. То есть, собственно, продолжил диалог.
Позиции Москвы и Еревана вполне сочетаемы, однако проблема в том, что некоторые русофобские, прозападные и/или ура-патриотические силы в Ереване понимают под просьбой России о взаимности требование пойти на серьезные и односторонние уступки Ильхаму Алиеву. Например, на ту же сдачу территорий. И пытаются навязать эту интерпретацию армянскому обществу, вызывая негатив к Кремлю. Противостоять этой пропаганде России непросто. Однако граждане Армении должны понимать, что Москва уважает интересы своих армянских союзников и в то же время, просит, чтобы Ереван (как и Минск и Астана) уважал интересы российские.
Собственно, в этом суть всего вчерашнего выступления Сергея Лаврова.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.