Когда жизнь становится чересчур упорядоченной, провидение насылает на твою голову приключения. На мою, то есть. Но я не ропщу. Напротив, ловлю волну, как серфер. Потому что только в такие моменты ты и ощущаешь полноту жизни.
Три часа дня, проспект Руставели. По арке, что слева от метро, спешат люди. Утром людской поток бывает гуще, ближе к полудню редеет, растекаясь на тысячи ручейков. Аркой горожане зовут тоннель под домом. А дом этот непростой, а со своей изюминкой, так сказать. Но для того, чтобы заметить эту изюминку, нужно перейти на противоположную сторону улицы. Спускаюсь в подземный переход, шаг, два, три, через секунду-другую выныриваю на поверхность.
Ложная тревога и приглашение в отель
Дом строил для себя известный предприниматель и меценат Микаэл Арамянц. Ну, как для себя, строил, чтобы он ему доход приносил. Дома эти так и назывались доходными. Часто сам владелец занимал один этаж, а остальную часть дома сдавал квартирантам.
Арамянц строил в Тифлисе много. Здания, построенные на его средства, одни из самых запоминающихся и неповторимых в архитектуре города. Взять хотя бы известный отель "Мажестик", ныне "Тбилиси-Марриотт". Он задумывался предпринимателем не просто лучшей гостиницей на Кавказе, но и по всей Европе.
Доходный дом на Ольгинской улице, ныне Костава, совершенно иной. Глядишь на него - и невольно расползается по лицу улыбка. Потому, что он больше смахивает на сказочный замок, чем на обычный жилой дом. Кажется, автор творения, архитектор Озеров, приняв заказ от предпринимателя, решил воплотить мечту детства и построил сказку для взрослых.
Навожу на него объектив и… что за чертовщина?! Прямо над шпилем башни, сверху висит облако дыма или пыли.
С противоположной стороны улицы толком не разобрать. Убираю фотоаппарат, пытаясь понять, не обман ли зрения. Вроде нет. Пока я ломала голову в поисках ответа на вопрос, что бы это могло быть, к дому подъехала пожарная машина.
Еще через пару минут подруливают машины патрульной службы. Но спасатели не спешат тушить, ходят вокруг дома вразвалочку. На балконе третьего этажа появляются рабочие – ремонтники.
- У нас окна открыты, мы тут ремонтом занимаемся, отвечает мужчина в спецовке, когда я, перебежав дорогу, взбегаю на третий этаж. Оказывается, что это строительная пыль, которую кто-то снаружи принял за дым от огня. Но пожар в этом доме один раз все же случился. И, кстати, не так давно, весной этого года. В доме загорелся мансардный этаж, сгорела крыша. Благо, человеческих жертв не было.
Покрутившись в парадной, я выхожу из нее по винтовой лестнице во двор. Устройство парадной тут такое редкое, что наружная винтовая лестница сообщается с парадной.
Двор у дома маленький, но оживленный. На широком балконе женщина вешает белье.
- Вы тут живете?
- Да, притом давно, лет, наверное, 30.
- А про дом, в котором живете, знаете что-нибудь интересное?
- Знаю, - улыбается женщина. - А вы поднимайтесь ко мне, - говорит она и направляется к двери.
Раздается характерный замочный щелчок, и железная дверь открывается. Я пробегаю глазами по надписи на стене, что рядом со звонком. Hotel – выведено на ней английскими буквами. Пока я осматриваюсь по сторонам, в большой зал, обставленный старинной мебелью, заглядывает квартирантка. Женщина приехала из Голландии, останавливалась в отеле на неделю, теперь по окончании конференции, возвращается домой. Голландка прощается с хозяйкой отеля и дарит ей букет цветов. Проводив голландку, управляющая гостиницей возвращается в комнату.
- Вы знаете, я вас хочу попросить об одной услуге, - говорит женщина. – Не могли бы вы мне спустить со шкафа вот ту хрустальную вазу, я растянула руку и дотянуться до вазы не могу. Завянут подаренные цветы, жалко.
В самом деле, жалко. Почему бы и не спустить. Повертев вазу в руках, хозяйка удаляется из комнаты.
- Вы же, наверное, хотите пройтись по номерам, - осведомляется женщина из коридора.
Хм, спрашивает еще, проносится в голове, в таком-то колоритном доме, где сохранены в первозданном виде все деревянные двери комнат… Доходим с ней до крайнего номера, их всего восемь.
- А вилку вы бы не смогли вынуть из штепселя? - просит хозяйка, показывая на выключатель отопительного бака. Попутно инструктирует, что для этого мне понадобится залезть на стремянку, штепсель установлен слишком высоко.
Лезу, вынимаю вилку, ставлю лестницу на место. Идем дальше. Заглядываем в следующий номер.
- И вот тут еще, пожалуйста, тоже вилку нужно вынуть.
Вынимаю и эту вилку, не отказывать же пожилой женщине в просьбе. А про себя думаю, может, нужно еще что прибить, приклеить, пристроить. Тут мы с ней заходим в гостиную. Стены небольшой комнаты сплошь увешаны картинами, над старинным столом такая же древняя люстра.
Апокалипсис в масштабе одной квартиры
Я присаживаюсь за стол, начинаю готовиться к обстоятельной беседе. Кажется, с поручениями на сегодня покончено. Да не тут-то было! Люстра вдруг начинает нещадно дребезжать. Землетрясение, мелькает в голове! Чуть погодя доходит, что это те самые ремонтники, по вине которых приехала пожарная служба. По сути, то же стихийное бедствие, но более локального масштаба.
- Нет, это просто невозможно, - всплескивает руками новая знакомая. - Не откажите мне пожалуйста еще в одной просьбе. Давайте поднимемся туда вместе, посмотрим, что они делают! – в сердцах говорит она.
Мы стучим, на пороге опять появляются рабочие, которые пару минут назад объяснялись со мной. Женщина штурмом берет дверь и приглашает меня последовать ее примеру. Квартира полностью разворочена, снесены межкомнатные стены. Повсюду опалубка, дерево, старые кирпичи. Место производит впечатление наступившего в масштабах одной квартиры Апокалипсиса. С трудом пробираемся сквозь плотную стену пыли. Рабочие в специальных масках.
- Кто дал вам право сносить стены в историческом здании? - неистовствует женщина.
- Наше дело - выполнять работу, а не обсуждать, что можно, а что нельзя, - равнодушно констатирует рабочий.
- С кого спрашивать? Мне уже нанесли солидный ущерб! - продолжает возмущаться женщина. В одной из комнат у меня обвалился потолок. И еще хорошо, что человека не было в это время в комнате, могло бы завершиться куда хуже! Помимо прочего, некоторое время назад у меня из-за того, что рабочие повредили трубы, протекла вода. Сколько еще мне терпеть эти неудобства?!
Рабочие между тем звонят то ли подрядчику, то ли хозяину квартиры. Пытаются, видимо, определиться с дальнейшей формой поведения. Однозначного ответа на вопрос, имеет ли собственник право на снос внутренних стен, нет. Все зависит от статуса и состояния дома. Если это несущие стены, то трогать их, конечно же, нельзя. К тому же, при наличии статуса памятника истории, сносить в доме внутренние стены можно только с разрешения мэрии. В таких случаях мэрию оповещают, делают специальные чертежи по укреплению арок, проемов и других построек. Все это еще предстоит уточнять.
Побег от одиночества и свеча за упокой души
Вернувшись назад, в отель, отмечаю, что в доме не просто много, а очень много картин. Даже дверцы от встроенных в стенку шкафов покрыты изображением мифологических сцен. От работ веет теплом, каким-то внутренним светом. Автор всех этих картин - моя новая знакомая, хозяйка отеля.
Циала проработала доцентом на кафедре высшей математики технического университета всю жизнь. Выход на пенсию совпал со смутными временами. Квартиру в этом доме она приобрела в 1994-м. Притом площадь, которой она сегодня владеет, она выкупала постепенно. Длинный коридор с комнатами представлял собой коммунальное жилье, с общей кухней, ванной и туалетом. Потом делала долгих шесть лет ремонт и в 2000 году открыла отель.
Рисовать Циала начала приблизительно в то же время. Портреты, сцены из греческой мифологии, пейзажи. Циала рисует всегда и везде, как только появляется свободная минута. Очень любит Айвазовского. Копирует многие его картины. Профессионально живописью она не занималась, но способность и тяга к искусству были всегда. Более ярко и профессионально живопись проявилась в деятельности ее дочерей. Обе профессиональные художницы. У одной из них прошла не так давно выставка в одной из лондонских галерей.
Тут я ее спрашиваю, выставляла ли она свои работы на экспозицию. Она мне отвечает, что никогда.
- А зачем мне это надо? Выставляются, чтобы заработать имя, а у меня уже жизнь прошла. Когда на дворе стоит хорошая погода, Циала пишет на балконе. Дочери упрекают ее в отсутствии мастерской. А она им отвечает, что Пиросмани рисовал на клеенках и в коморке.
- Благодаря моему делу я чувствую себя молодой, - продолжает моя знакомая. - Я разговариваю с людьми, общаюсь, хожу, скандалю, - смеется она, припоминая недавний эпизод. - Если бы не было этого, то сидела бы сейчас перед вами одинокая старушка и жаловалась на жизнь.
Уже в дверях, прощаясь с моей новой знакомой, замечаю на стене небольшую картину. На ней изображен экипаж, в котором сидит мужчина в летах, а рядом с ним привлекательная женщина. Оба одеты по моде тех лет, во фрак и платье в пол. В мужчине можно легко узнать владельца дома Микаэла Арамянца. А женщина, как поясняет мне автор картины, его возлюбленная Евгения. Под картиной, на полке, свеча, которую Циала иногда зажигает за упокой души хозяина дома.
Выхожу из дома во внутренний двор. На противоположной стороне, на пригорке стоит красивый, роскошный дом. На минуту застываю, пытаясь рассмотреть его получше. Ведь это он ей, своей Евгении, подарил каменное чудо. Но это уже другая история…