Человеческий алгоритм не меняется. Пусть хоть полжизни пройдет. Из хулиганки, лазающей по крышам многоэтажек и ввязывающейся в опасные приключения, кабинетного работника никогда не выйдет. Точнее выйти-то выйдет, но ненадолго.
Пройдет год, два, десять лет, и в один прекрасный день она вдруг поймет, что хочется послать все к чертям и заняться тем, к чему с самого же начала душа лежала и о чем мечтала с детства.
Я все это к тому, что из девчонок, ищущих себе на пятую точку приключений, вырастают впоследствии экстремальные тетеньки. Такие, которые по заброшенным и небезопасным зданиям бродят, в темных и доселе неизвестных тоннелях дороги себе прокладывают и на кладбищенских пустырях совершают открытия.
Вот с такими любительницами приключений я пересеклась недавно на просторах интернета. Зовут их Людмила Нарикаева и Нино Перкин.
Дорога до собственного храма
Идея написать об этих следопытах, как я в шутку прозвала девчонок, пришла после того, как я в ленте социальной сети увидела их фотоотчет о походе на старейшее кукийское кладбище и обнаружении ими могилы известного тбилисского архитектора, автора нескольких десятков зданий Александра Озерова и членов его семьи.
Девочки познакомились в интернете и начали ходить в экспедиции вместе. Правда, к этому моменту у каждой из них уже был пройден свой путь и за плечами уже был какой-то опыт.
Нино Перкин родилась в городе Кутаиси, а потом уехала учиться в Россию. Она, конечно, приезжала в Тбилиси с мамой, гуляла по городу и засматривалась на красивые тбилисские постройки. Но поездки были большей частью кратковременные и фрагментарные. Всерьез Нино начала интересоваться историей и архитектурой города уже после замужества и переезда в Тбилиси.
Стала читать про историю, архитектуру, выдающихся людей. Самый интересным для нее оказался период - конец XIX - начало XX века. Но времени на изучение истории катастрофически не хватало. В доме росли маленькие дети, к тому же то были тяжелые 90-е. И как только она, как говорит Нино, поставила детей "на автопилот", начала заниматься тем делом, которое ей нравится. Прошла курсы гидов и стала углублять свои знания.
"На данный момент я гид, член Ассоциации сертифицированных гидов, с серебряным значком, - рассказывает Нино. - Шесть лет я проработала в этой сфере. По первому образованию я биохимик. Занимаюсь также искусством. Моя сестра работает в художественной галерее, которая находится в Англии. Я помогаю ей, занимаюсь выявлением грузинских художников. Искусство, история и биохимия. У меня широкая сфера интересов. Заброшенные места мне тоже интересны. Я очень много путешествовала, до пандемии в год по пять раз выезжала".
Люда Нарикаева неровно дышала к истории и археологии сколько себя помнит. Родители после окончания школы отговорили поступать на археологический факультет. Посоветовали выбрать что-то более "женское", например профессию педагога. Но то, что в тебе бурлит и живет, обязательно пробьется ростками на каком-то этапе жизни. Так случилось и в ее жизни.
Впрочем, выход эта заложенная природой страсть к истории, археологии, старине, нашла из женщины не сразу. Нарикаева окончила педагогический вуз, работала учителем, вышла замуж, растила сына, а потом поехала отдыхать в Цихисдзири, и началось. Хотя нет, началось все лет 20 назад, когда она, молоденькая девушка, отправилась на море, в Цихисдзири, с баптистским лагерем.
Времена были тогда тяжелые, и где-то прошел слух, что баптистская церковь собирает желающих в летний лагерь на две недели за смехотворную сумму - всего каких-нибудь 60 лари с человека. Люда отправилась в этот лагерь не одна, а с братом. Отправилась просто потому, что это был шанс попасть на море за такие сказочно небольшие, даже по тем временам, деньги. Времена были тяжелые, а поплавать на море очень хотелось.
С тех самых пор на протяжении многих лет Люде снился один и тот же сон, что она опять в Цихисдзири, спускается к морю и плавает в этой прозрачной воде. Она вернулась в Цихисдзири спустя 20 лет, уже со своей семьей. Это уникальное по своей красоте место было ей дорого еще и тем, что было связано с памятью о брате, которого уже нет в живых.
Уже лет пять Люда занимается изучением бывших особняков в Цихисдзири. Начала с исследования того дома, в котором остановилась с семьей отдохнуть. Сделала с десяток открытий, повествующих о том, кому раньше принадлежали роскошные по тем временам особняки на рубеже XIX-XX веков. Правда, исследовательская работа усложняется тем, что, в отличие от Тбилиси, там мало кто располагает информацией.
После наступления советской власти дома, принадлежавшие военным и коммерсантам, пустели и ветшали. В дальнейшем в них заселяли семьи, приезжающие из России, Украины и других республик. Люди, которые, избежав голодной смерти, находили в этом месте вторую родину, не интересовались тем, в чьи дома их расселяли по приезде. В основном эти люди работали на сборе чая и цитрусов.
Распутывание историй - решение ребусов
Тбилиси как многослойный пирог. Начинаешь распутывать одну историю, а из нее вытекает вторая, а из нее - третья, и так бесконечно. К слову, не успели исследователи городской истории явить миру могилу известного архитектора, как нашли на том же старом кладбище захоронение инспектора первой классической гимназии Кунского.
А еще девочки обнаружили тоннели старого винного завода. Находится эта локация недалеко от Верийского спуска, ныне имени Джавахишвили. Тоннели доходят до станции метро Руставели.
"Причем, тоннели в два яруса, по нижнему течет канализационная вода, и на тот момент я была в матерчатой обуви и не могла спуститься", - рассказывает Люда.
"А вообще, каждая наша вылазка связана с открытиями. Мы обязательно что-то обнаруживаем в походах", - говорит Нино.
"И с каждой локации бывают разные ощущения и впечатления, - продолжает Люда. - Вот, были в заброшенном доме на улице Чайковского, и там обалденно красивые кафельные печи, и при этом они практически не пострадали. Но там такая тяжелая энергетика, жутковато, везде валяется тряпье, использованные шприцы. Из таких мест уходишь с ощущением чего-то жуткого", - делится впечатлениями Люда.
"А меня сопровождают всегдашняя боль от того, что невозможно сохранить эту красоту, - добавляет Нино. - И больно за непоследовательность истории, из-за которой у домов нет владельцев и они рушатся. Один по себе факт обнаружения чего-то не дает сильных эмоций, - продолжает Нино. – Я начинаю изучать дом с архитектурной точки зрения, нахожу автора творения, первого владельца дома, а завершаю обычно походом на кладбище. И вот когда ты складываешь все это в одну жизненную линию, выстраиваешь цепь, то получаешь такой драйв, который сложно передать словами".
Маленькие победы больших сталкеров
На новое увлечение, которое связано как с получением удовольствия от посещения заброшенных мест, так и с опасностью, которая сопровождает такие походы, даже самые близкие смотрят со скепсисом.
"Людин муж вначале все усмехался, кто ж пойдет с тобой смотреть на развалины, говорил он. А после пары туров кардинально поменял свое мнение", - говорит Нино.
"К тому времени, когда я почувствовала, что уже могу возить туристические группы и рассказывать людям интересные истории про особняки, я ему сообщила, что публикую в группе объявление о наборе на экскурсию, - рассказывает Люда. - Он усмехнулся в ус и бросил на ходу, пиши, что означало, все равно же никто не наберется. Вернулся через полчаса, а я ему с порога – нам понадобится дополнительная машина.
Добро пожаловать в ад, или Место, где обретается вера >>>
За первые три поездки муж понял, что не только его жена такая чокнутая, есть и другие. И если в самом начале, когда мы ездили, он сидел в машине и ждал, пока мы нащелкаем кадров и нагуляемся, то позже и сам стал ходить на объекты. Помогал, когда нужно подсобить, потянуть, мы же лазаем.
Он у меня сейчас в Боржоми находится в длительной командировке. И чем он там занимается в свободное время, как вы думаете? Верно, ходит по заброшенкам. Присылает фотографии, я спрашиваю откуда они, а он мне отвечает, а я не скажу. Я ему говорю - мы же в одной команде работаем, так скажи, в каком это здании (смеется). Отвечает – посмотрим, какой ты сталкер, сама угадывай. Я его заразила своей страстью и считаю это своей личной победой".
Дорога к эмоциональному экстазу
Дорога к эмоциональному экстазу бывает разной. Но часто, чтобы почувствовать его, нужно преодолеть вполне осязаемые и тривиальные преграды. Например, попасть внутрь исторического здания не так легко. Но перед нашими следопытами открываются любые двери. Как говорится, безумству храбрых покоряются моря.
"Нужно везение, и чтобы глаза искрились, и был бы большой и неподдельный интерес, - рассказывает Нино. - Когда люди видят такую искреннюю и глубокую заинтересованность, они чаще всего дают себя уговорить. Мы шли по улице Чхеидзе, и у здания реального училища я говорю, Люда, это может быть то самое здание, роскошный зал которого мы так давно ищем. И она в это время посмотрела вверх и увидела в открытое окно тот самый чудесный потолок. И все совпало".
"Можно я про это расскажу? – вклинивается Люда. - Нино пробивает любые ворота, двери. Охранник ей говорит, зачем же вам попадать в реальное училище внутрь, там все в плачевном виде. А она ему - это для вас потолок черный и неприглядный, а для меня - это роскошь и красота неописуемая. Были на днях в особняке Александра Манташева. А дом имеет собственника, и там идет ремонт. Вроде как владелец его продает. В общем, шансы попасть в дом почти нулевые. И тут Нино вылавливает рабочего. И начинает ему впаривать о том, какую ценность представляет дом для истории города, кому принадлежал и кто такой был этот Манташев. Доходит до того, что рабочий говорит, пойдемте, я вас проведу (улыбается)".
"Девочки, зачем вам это нужно - бродить по заброшенным зданиям, кладбищам, старым домам?" - спрашиваю я у охотников за приключениями напоследок.
Люда подумала и ответила так: "Игра в расследователи, детективы. Я бы еще сравнила это с счастьем охотничьей собаки, долго бегущей по следу и, наконец, настигающей цель".