РОССИЯ : Госдума решает, в каком направлении будет двигаться Россия

Подписаться
Государственная Дума, начавшая рассматривать президентский законопроект о переходе к "назначаемым" губернаторам, по сути занята сейчас ответом на вопрос: в каком направлении движется Россия?

Государственная Дума, начавшая рассматривать президентский законопроект о переходе к "назначаемым" губернаторам, по сути занята сейчас ответом на вопрос: в каком направлении движется Россия?

Напомним, после серии крупных терактов в России в целях усиления противодействия терроризму президент Владимир Путин предложил несколько изменений в политической системе страны. Главное нововведение, между прочим, касается не "назначения", а изменения порядка избрания глав исполнительной власти в 89 субъектах Российской Федерации.

До сих пор губернаторы областей и краев, мэры, а также президенты 21 национальной республики в составе России избирались на всеобщих местных выборах. Путин заявляет, что впредь выбирать их должны соответствующие (и, естественно, избранные в своих территориях) законодательные собрания по представлению президента. Далее же он предлагает довольно жесткую процедуру: если кандидаты главы государства отклоняются дважды, последний имеет право распустить региональное законодательное собрание, а в случае утраты доверия или провалов в работе нового руководителя региона может отправить в отставку и его.

В чем смысл предстоящей реформы, и почему, несмотря на протесты оппозиционных партий и критику в некоторых субъектах Федерации, ее де-факто уже поддержало на предварительных слушаниях Федеральное Собрание и большинство органов власти в российских регионах? Если говорить коротко, он состоит в устранении из российской государственной системы избыточных элементов политизации, в замене ненужных для ее эффективной работы политиков на менеджеров и бюрократов.

С этой точки зрения предстоящая реформа полностью укладывается в русло политики, которую Владимир Путин проводит в России уже пятый год подряд.

Особенность Путина как президента заключается в том, что он стал лидером политической системы, организация и характер деятельности которой его категорически не устраивали. И не только его. В наследство от Ельцина новый президент получил коррумпированное, недееспособное государство без прочной экономической базы и морального авторитета. В мае 2000-го года, после своей первой инаугурации, Путин мог почувствовать себя сидящим за рулем неуправляемого автомобиля, который катится сам по себе. Этот образ помогает понять, почему он приступил к реформе государства с первого дня своего президентства, и, вероятно, не остановится до самого последнего.

В течение первого президентского срока Путин довольно легко поставил на место так называемых «олигархов», людей, получивших за бесценок наиболее лакомые куски бывшей советской собственности в годы правления Бориса Ельцина и с тех пор привыкших без стука открывать любую дверь в Кремле, оказывая кулуарное влияние на важнейшие политические решения. Чуть позже, в силу смещения фокуса российской политики в сторону прагматического центризма, был понижен градус политической борьбы между, условно говоря, «либералами» и «коммунистами». Борьбы, которая отвлекала значительные ресурсы, но, не сообразуясь с российским экономическим циклом, не создавала положительного эффекта для экономического роста и реализации гражданских свобод для большинства населения.

Наконец, в ходе своего первого президентского срока Путин также начал процесс «переформатирования» региональных элит – лишив их части политических функций и попытавшись повысить их ответственность за результаты экономического развития регионов. В 2002 году региональные лидеры утратили привилегию заседать в верхней палате российского парламента, в результате чего начали уступать места в рейтинге ведущих политиков фигурам действительно федерального масштаба.
Если следующий шаг путинской государственной реформы, касающийся порядка избрания глав регионов, будет реализован, то тенденция к «деполитизации» деятельности региональных элит может стать необратимой.

В конечном итоге политические реформы Путина нацелены на решение экономических задач. «Конкурентоспособность» – один из наиболее частых терминов в его ежегодных посланиях Федеральному Собранию. В прошлом году президент предложил в качестве национальных ориентиров удвоение ВВП в течение десяти лет и борьбу с бедностью. Причем, в отличие от политических реформ, это не средства, а стратегические цели государства.

Однако, несмотря на все предпринятые реформы, политика до сих пор весьма серьезно мешает экономике. Россия ставит рекорды экономического роста, но президент и многие иные недовольны, указывая на слишком большую "нефтегазовую компоненту" роста: а что будет, когда цены на сырье упадут?Какие ресурсы роста будут тогда мобилизованы?

Недавно министр финансов Алексей Кудрин, человек, которого эксперты причисляют к «ближнему кругу» Путина, признался, что единого экономического пространства, единого рынка в стране нет. В каждом регионе существует собственный, ограниченный и относительно изолированный рынок, обороняемый различными формами местного протекционизма, а политическим прикрытием для этого служит институт всенародно избранных региональных руководителей.

Возможно, Кудрин сгустил краски, однако суть проблемы и ее видение президентским окружением выражены точно. Одной из причин, до сих пор тормозящих экономическое развитие России, является гипертрофированная политизация экономических процессов, особенно в регионах. Это, кстати, относилось и к имперской России, и к России советской, идеологически ориентированной на плановое хозяйство независимо от его экономической эффективности.
Недавний пример примата политики над экономикой дает деятельность в России в 90-х годах прошлого века «рыночных фундаменталистов», которые утверждали: либерализацию надо проводить потому, что этого требуют либеральные идеи, а они важнее идущего параллельно сокращения ВВП, доходов на душу населения и средней продолжительности жизни.

Само существующее сегодня территориально-административное деление России также является следствием в основном политических и идеологических, но не экономических причин. Его целью и основной причиной живучести является политическая рента, которую извлекают региональные элиты за счет своего привилегированного, неподконтрольного ни федеральному Центру, ни, как ни странно, избирателям, положения.

Наиболее ярким примером здесь является Северный Кавказ, который в 90-х годах прошлого века стал рассадником уголовной преступности и поставщиком кадров для международного терроризма. В этом регионе расположено сразу семь национальных республик, семь мини-государств со своими президентами, правительствами, государственными флагами, гимнами и прочей национальной атрибутикой. Очевидно, представители титульных этносов могли бы гордиться всем этим, если бы одновременно здесь не было самой высокой в Европе безработицы, доходящей в Дагестане, Ингушетии и Чечне до 70-80 процентов взрослого населения, если бы доходы на душу населения не были самыми низкими даже по скромным российским меркам, а члены правящих кланов не являлись по совместительству «крестными отцами» местных мафий. При этом самое ужасное заключается в том, что по-настоящему контролировать ситуацию в регионе, не говоря о том, чтобы успешно противодействовать терроризму, они не в состоянии, и это ясно показало невнятное поведение кавказских президентов во время событий в Беслане.

Строго говоря, главное, что по-настоящему научились делать северокавказские элиты с тех пор, как президент Ельцин в начале 90-х годов предложил всем субъектам Российской Федерации «взять столько суверенитета, сколько сможете переварить» – это держать в узде свое нищее население, а взамен получать дотации федерального Центра.

Задача путинской реформы – очистить это болото для ростков цивилизованной жизни, взять ситуацию под контроль государства, чтобы  сформировать основы рационального и ответственного управления, без которого невозможны ни демократия, ни права человека, ни единый рынок. Разумеется, конкретные меры могут корректироваться, в том числе и под влиянием критики региональных руководителей – ведь не во всех национальных республиках России этническое государственное строительство увенчалось таким грандиозным провалом, как на Северном Кавказе. Однако направление движения определено. –0-

Лента новостей
0