1-я Московская биеннале - масштабная выставка современного русского и мирового искусства - выбрала символом своего арт-парада легендарный музей Ленина, практически выходящий на Красную площадь. Здесь разместилась ударная часть экспозиции, ради чего здание снова открыли для публики. Как известно сам музей вождя был закрыт еще в первые годы перестройки, экспонаты отправили в запасник, имя Ленина – из каменных букв, убрали с фасада.
Между тем именно музей Ленина был первым грандиозным перформансом ХХ века. Здесь была заложена практически вся стратегия будущих манипуляций с пространством, светом, звуком и, главное, игра с сознанием зрителя, ставшая сегодня нормой арт-хауса.
Посетитель поднимался по парадной лестнице не в залы, а напрямую в мозг и сердце вождя, его голос из репродукторов внушал – Ленин жив, его личные вещи были поданы с обожанием католического храма. Вот перо, которым он писал, вот пресс-папье, вот его ботинки.
Святость показанных под стеклом вещей позднее была растиражирована в экспериментах Дюшана, Раушенберга и Уорхолла. Вырвав вещь из контекста, художники, следуя концепции ленинского мемориала, добивались мощного эффекта внушения. Увеличенная до размеров полотна банка томатного супа "Кемпбелл" у Энди Уорхолла была родной сестрой экспонатов музея Ленина, где любая, даже самая пустяковая вещица – например, чернильница вождя - становилась объектом космического масштаба.
Вождям авангарда было чему поучиться у московских музейщиков: чего стоил хотя бы сюрреалистический зал памяти о покушении на вождя, где под стеклом красовалось черное пальто Ленина, простреленное пулями, где каждая дырка была отмечена красным крестом и где звучала траурная музыка.
Одним словом, советская Москва стоит у истоков многих течений современного авангарда, и включение музея Ленина в карту биеннале надо признать удачным стратегическим решением кураторов московской биеннале - Хана Ульриха Орбиста, куратора парижского музея современного искусства, Иосифа Бакштейна, директора российского Института проблем современного искусства и Даниэля Бирнбаума, куратора прошлогодней биеннале в Венеции.
За месяц в рамках 1 биеннале в Москве будут представлены десятки современных проектов, исполненных художниками из России, в первую очередь, и из Германии, Австрии, Голландии, Испании, США, Кубы, Индии, Нигерии. Наиболее ударные имена - это мэтр концептуализма из Франции Кристиан Болтански с выставкой «Призраки Одессы», американец Билл Виола с видеоинсталляцией «Приветствие» и наша отечественная звезда, перформансист Илья Кабаков (США - Россия), который покажет в своей мастерской на Сретенском бульваре инсталляцию «16 веревок».
В связи с Кабаковым надо заметить, что сейчас основная проблема московской биеннале - найти свой образ, образ, который был бы решительно не похож на биеннале в Венеции или Сан Пауло.
Предварительные итоги пока не внушают оптимизма. Кабаков и его коллеги вновь делают ставку на так называемую «чернуху»: этим термином в России обозначают многое, с общей идеей отсутствия оптимизма. Мэтр покажет 16 веревок, к которым привязан разный никчемный мусор. Этот образ России как серии виселиц, как свалки идей, как агрессивного хаоса давно стал банальным, но, увы, агония стиля все еще продолжается. И отвращает от него новые поколения россиян, да и многих из тех, кто видит, что эпоха в стране изменилась, а искусство за этой переменой не успевает.
Еще пример: группа «Синие носы» (Россия) представила эффектный образ двух отрезанных голов, заспиртованных в двух стеклянных банках, в которых обычно держат соленые огурцы. Ироничная подпись – «Вдвоем против мафии» - внушает зрителю: так будет с каждым, кто встанет на пути мафиозных структур.
Этот мрачный пессимизм, который вот уже почти 15 лет излучает современный русский авангард, несомненно, повлиял и на художников, которые привезли в Москву свои проекты. Так, американец Сэм Дюран выставил на обозрение обычную клетку, затянутую мелкой сеткой. Инсталляция носит название «Людям, которые отказались признать поражение». Для Дюрана Москва все еще родина клеток, насилия, и крика. Зловеще смотрится и исполинская кухня индийца Субода Гупты, где набор кастрюль, ножей, выглядит как инструмент для пыток в аду. А аргентинец Томас Сарацено пугает публику фотоколлажом «Пролетая над Москвой», где в центре Красной площади, напротив мавзолея Ленина, красуется исполинский воздушный шар, внушая отвращение своей яркой красной раскраской и явно намекая на полет в Москву покойного Руста в горбачевскую эпоху. Но та эпоха тоже в прошлом…
И последний из примеров несовпадения искусства со зрителем – эпизод с запретом московских властей на звуковую инсталляцию итальянца Триши Донелли. Он планировал пугать москвичей истошным волчьим воем в тоннеле метро на станции «Воробевы горы».
Согласитесь, что в городе, где теракты в метро - реальность, любое желание напугать публику безнравственно.
Запретив волчий вой, московские чиновники неожиданно совпали с теми критиками биеннале, что скептически встретили архаичную концепцию ужасов, которая стала фоном первых дней форума искусства.-0-
