Что может быть общего между Мадам Бозарджянц и мадам Бовари, кроме ассоциативной аналогии двух первых букв в обеих фамилиях? Одна – почтенная мать троих детей, супруга одного из самых богатых горожан Тифлиса – табачного промышленника Николая Бозарджянца! Другая – жена провинциального медика, страстно ищущая любви и заканчивающая жизнь самоубийством. И к тому же не реальная героиня, а всего лишь литературный персонаж. Вроде бы, никаких состыковок.
Но Тифлисские горожане упорно называли семейное гнёздышко Бозарджянцев на улице Гудовича, ныне Даниэла Чонкадзе, домом "Мадам Бозарджянц", будто вкладывая в это какой-то ироничный подтекст. Между тем, все было гораздо проще — предусмотрительный бизнесмен, желая застраховаться от посягательств на частную собственность, оформил особняк на жену — Екатерину Григорьевну Бозарджянц.
Городская жемчужина
Предпринятые Николаем Бозарджянцем попытки уберечь своё "добро" оказались тщетными. После советизации Грузии предприятие "Бозарджянц и сыновья" национализировали, и вместо папирос под названием "Симпатия" начали выпускать табачные изделия "Прима". А в дом, где некогда жило большое и дружное семейство табачного промышленника, вселили партийную элиту, выделив представителям ненавистного класса две комнаты. Негоже врагам пролетариата шиковать квадратными метрами. Много лет прошло с тех пор, а особняк, считающийся жемчужиной городской архитектуры, и по сей день радует глаз своим великолепием.
Дом словно обладает какой-то магией. Идёшь себе по старой улице Чонкадзе, и вдруг — раз(!), и останавливаешься, как вкопанный. Справедливости ради стоит заметить, в старейшем городском районе Сололаки масса домов, от вида которых ступор случается, но дом "Мадам Бозарджянц" обладает какой-то таинственной притягательностью.
Без преувеличений, любой проходящий мимо обязательно замедлит шаг, чтобы бросить на него взгляд. И дело тут не в историях, которыми окутан этот знаменитый особняк, и даже не в его архитектурной ценности. В 1915 году трёхэтажный особняк получил специальную архитектурную премию конкурса, организованного Тифлисской мэрией — за лучший фасад. А в чем-то другом, необъяснимом, и, пожалуй, не поддающемся словесному описанию.
Творение известного Тифлисского архитектора Михаила Огаджанова, получившее серебряную медаль за лучший фасад, впечатляет, в первую очередь, своими внушительными размером и формами. Ну и, конечно же, изысканной отделкой, лишённой вычурности и излишеств.
Прямо перед домом разбит уютный сад, который огорожен причудливым кружевом чугунной ограды. Слева от входа в особняк большая арка, ведущая во внутренний двор. Дом построен в Т-образной форме. И перпендикуляр к фасаду был задуман как флигель для прислуги. Видимо, здесь же стояла и машина, которой, говорят, владели Бозарджянцы. По слухам, первая легковая машина в Тифлисе принадлежала именно этой семье. Интересно, какой марки…
Ну, вот снаружи все обследовали, пора звонить в домофон и проситься внутрь. Выбираем наугад фамилию жильца, нажимаем на звонок и готовимся к объяснениям о причине нашего визита. Но замок в двери неожиданно щелкает, и мы ступаем внутрь. Входная дверь в дом наполовину стеклянная, и с улицы можно хорошо разглядеть стены парадной, выложенные старинной настенной плиткой. Но прохладу и внушительность мрамора можно почувствовать, только медленно ступая по лестнице и опираясь на толстые мраморные перила.
Больше всего остального впечатляет венецианское стекло. Оно повсюду. В дверях, которые ведут в длинные общие коридоры с квартирами, во входных дверях самих квартир. Стекло владельцы дома заказывали в Италии. Удивляет не столько то, как доставили такое количество стекла из Италии в Грузию, а то, что все это уцелело и дожило до наших дней. Сохранились в доме и начищенный до зеркального блеска паркет в общих коридорах, и витражный потолок тех лет.
Любовь, джаз и бриллианты
Дом табачного магната Николая Бозарджянца был построен за два года, с 1912-ого по 1914-й. У Бозарджянцев было три сына – Иван, Михаил и Аршак. Трёхэтажный дом задумывался как место проживания трёх братьев, где на каждого брата было по этажу. Как распределили между собой этажи Иван и Аршак неизвестно, а вот третий этаж достался Михаилу Николаевичу Бозарджянцу. Об этом нам поведала одна из жительниц дома. Сын Михаила Бозарджянца Николай, названный так в честь деда, приходился ей дядей. Но обо всем по порядку.
Мать Варвара Агасьевна и ее сын Николай Бозарджянц занимали комнату на третьем этаже в самом конце коридора. След остальных членов некогда большого семейства после прихода к власти большевиков теряется. Одни говорят о том, что Иван и Аршак эмигрировали в Европу, другие, что их потомки проживали в этом доме вплоть до 90-х годов двадцатого столетия.
Большая часть роскошных аппартаментов третьего этажа отошла видному революционному деятелю Алексею Гегечкори. Его фамилия выгравирована на деревянной двери и по сей день. Ему же достались и дорогие предметы быта, и мебель: рояль, инкрустированная перламутром ширма, столы, стулья и многое другое. Каждый четверг у Гегечкори собирался народ для игры в лото. Варвара Агасьевна не пропускала ни одной игры. То был повод посидеть на мебели, некогда принадлежащей семье. Так, ностальгируя по прошлому, дама из буржуазного общества ходила на вечеринки партийных деятелей.
Приёмный зал площадью в 100 квадратных метров также оказался в распоряжении Гегечкори. Правда, ему все же пришлось поделиться им с однопартийцем Долидзе. В этой самой комнате, которая досталась революционеру Долидзе, и родилась, выросла, и по сей день живёт его внучка Додо Долидзе. Она и считается хранительницей местных тайн. Несмотря на преклонные годы, память у Додо отличная, тренированная, как и полагается специалисту по истории.
Вышло так, что к ним в гости из Абхазии приехала мамина сестра – тётя Надя, рассказывает Додо. Надя была так ослепительно хороша собой, что мужчины в ее присутствии робели. За время пребывания в гостях Надя познакомилась с соседями – семьёй Бозарджянц. Галантный и образованный Николай настолько ей понравился, что между ними вспыхнул роман, который вскоре завершился браком.
"Николай Бозарджянц владел английским, французским, увлекался джазом и был настолько привлекательным мужчиной, что устоять перед его обаянием было сложно, — говорит Додо. — Знаете, каким бы невероятным это ни казалось сегодня, но я никогда не слышала от них каких-то упрёков или недовольств в адрес власти, по вине которой они потеряли состояние. Представителей этой семьи отличало блестящее образование и высокая культура".
Додо рассказывает, что у супругов не родилось собственных детей, и всю нерастраченную любовь они отдавали ей – маленькой девочке. Вспоминает, как Варвара Агасьевна доставала большой, необработанный по форме бриллиант и ставила его на солнце, и он начинал играть всеми цветами радуги. Дети хохотали и ловили разноцветные блики. От нее же Додо научилась и чтению на иностранных языках, вышиванию.
"Варвара Агасьевна была набожной женщиной. Еженедельно ходила в церковь, молилась за близких. Из жизни она ушла в 50-ые годы. Николай же при всем своём недюжинном образовании работал таксистом. Устроиться на работу внуку Николая Бозарджянц не представлялось возможным. Он часто катал нас, детей, на этой машине. У них оставалось еще много драгоценностей. И когда приходилось туго, моя тётя продавала их, этим они и жили. К тому же дядя Коля делал неплохие деньги в те времена. И это им позволяло если не жить на широкую ногу, то хотя бы раз в неделю обедать в ресторане. Это было в их семье такой доброй традицией".
Супруги прожили долгую жизнь. Надя дружила с сёстрами Николая Эвелиной и Маней. Она часто звала в гости в Гагры на дачу Эвелину, которая жила в Москве. Вначале ушёл из жизни Николай, затем Надежда. Комнату, в которой супруги жили, за неимением собственных детей, они завещали Додо. От них же ей досталась кое-какая мебель. Старинный стол, за которым мы премило беседуем, сервант из красивого дерева и портреты супругов – сына табачника Михаила Николаевича Бозарджянца и его супруги – Варвары Агасьевны. Додо бережно хранит эти старинные портреты Бозарджанцев, как и завещала тетя Надя…
А жил ли комиссар в Бозарджановских покоях
В истории жильцов этого дома фигурирует одна известная личность – Лаврентий Берия. Достоверных сведений о том, в какой период своей жизни жил здесь комиссар госбезопасности, нет. А в той скудной информации, которую можно наскрести на просторах Всемирной паутины, говорится о том, что происходило это вначале его политической карьеры. Позже он якобы перебрался жить на улицу Мачабели. В общем, история сомнительная, но, тем не менее, имеющая право на существование.
Впрочем, у самих жильцов эта информация сомнений не вызывает. Вот только, в какой из комнат он жил, исходя из историй, услышанных от соседей, определить сложно. К слову, Зина, которая живёт напротив Додо, утверждает, что красный комиссар жил именно в ее комнате.
"Я живу в этом доме с 78-ого года. С тех самых пор, как вышла замуж за своего супруга. А он родился здесь и всю жизнь прожил в этом доме. Да, об этом доме можно рассказывать много и долго… Родители моего мужа Серго жили здесь с 38-го года. Отец его не был партийным, хотя и был человеком советской закалки и убеждённый коммунист. И когда ему предложили эту маленькую комнату в этом доме, окружающие стали отговаривать моего свёкра от переезда в квартиру. Говорили, что тут плохая аура и тени загубленных, этим человеком жизней".
"Да нет, же! — восклицает Додо.
"Берия жил вот в этой самой комнате, и попал он сюда благодаря родственнику своей супруги Гегечкори, — говорит женщина и показывает на свою комнату. — А потом Лаврентий Берия отсюда съехал, и сюда вселился мой дед. Это не байка, а реальный факт".
В общем, чем больше проходит времени, тем сложнее отделить легенды от реальных историй. И потом, мы нередко сами способствуем развитию вокруг исторических зданий, личностей или событий ореола таинственности, просто потому, что так интереснее жить…
