Все детство я активно кромсала ткани, варганила из них наряды куклам. То ли это был женский инстинкт, проснувшийся непростительно рано, то ли портняжный ген, наскоками выходящий из дремотного состояния. Огня в костер портняжной страсти добавляла швейная машина старейшей фирмы Зингер. Эту чугунную старушку я помню с самого детства, она была не только старше меня, но и старше мамы и даже дедушки, работавшего на ней много лет. Предмет вожделения жил на кухне. Скромно задрапированная машинка обольщала уже одним своим существованием. И, несмотря на порицания взрослых, уличавших в неумелых попытках создать дизайнерский шедевр, я продолжала беззаветно верить в то, что когда-нибудь смогу обшивать не только многочисленных кукол, но саму себя, маму и многих других.
Вера в счастливый альянс с Зингером пошатнулась с наступлением совершеннолетия. Когда души прекрасные порывы я преломила на практической стезе. После нескольких месяцев посещения курсов кройки и шитья, альянс вдруг превратился в мезальянс. Кропотливое накладывание стежков и строчек оказались для меня неподъемной рутиной. В общем, Коко Шанель во мне умерла, даже не успев родиться. Ну, не Шанель, так бешамель, решила я тогда и пошла совершать подвиги на кухню. Единственное, что осталось с тех пор неизменным, так это нежные чувства, которые я питаю к семейному раритету. На нем ведь в позапрошлом столетии шились изыски европейской моды. Платья, сюртуки, костюмы — все то, из-за чего Тифлис отчасти называли маленьким Парижем. Хотя на европейскую столицу Тифлис начал походить только со второй половины XIX века. До того времени по городским улицам ходили все больше в национальных, традиционных костюмах.
Тифлисский прикид и его непередаваемый колорит
Итак, за окном середина XIX столетия. Раннее утро. Майдан лениво сбрасывает негу. Торговцы, околачивающиеся у торговых рядов, неспешно раскладывают товар. Откуда-то издалека доносится голос мацонщика, нараспев возвещающего о своем прибытии. Появляются на горизонте и сезонные рабочие, нанимаемые обычно на строительные, садоводческие работы. Они приходят раньше всех остальных, на рассвете. Авось повезет, и кому-то понадобятся лишние руки.
Проходит немного времени, и по мостовой начинают цокать вереницы ослов, навьюченных корзинами с овощами, фруктами, зеленью. Дальше подтягиваются арбы с более серьезным провиантом, крупой, мукой, бобами. Вокруг только и слышны громкие призывы бойких торговцев, рекламирующих свою продукцию на все лады.
А вот и первый посетитель базара.
"Рамбавиа", — спрашивает он рыбного продавца, что означает: "Что нового?".
Базар ведь не только центр торговли, но и место обмена информацией. Торговец Махмуд бросает исподлобья взгляд на покупателя, шерстя глазами завсегдатая. Одет его клиент не сказать роскошно, но по моде и даже с некоторым шиком. Из-под темной чохи (верхняя мужская одежда) с выпячивающимися газырницами (ружейный заряд, крепившийся на груди мужской одежды и носящий одновременно декоративную функцию) проглядывает застегнутый наглухо ахалухи (сорочка). Чоха хоть и из добротного сукна, да только вышивка на ней отсутствует, из чего следует, что птица сия невысокого полета.
Пояс у его всегдашнего покупателя висит с кинжалом, да только не такой он толстый, как у карачогели. Те с собой носят собственные поминки, как говорят в Тифлисе. Отправился внезапно к праотцам башмачник и никому не доставил хлопот, похоронил себя на деньги, вырученные от продажи собственного пояса.
— Слышал, как кинто Баграту вчера бока помяли? – спрашивает Махмуд. — Он у нашего Карапета два мешка орехов взял, сказал, деньги потом вернет, а сам перепродал их купцу Дандурову по высокой цене, но Карапету деньги не вернул. Всех прокатил, а потом его прокатали по булыжникам. До самого армянского базара бежали за ним, — ухмыляется в ус Махмуд.
Солнце начинает беззастенчиво палить и гнать с площади прочь. Обменявшись еще парой сплетен, покупатель трогается в путь. Идет медленно, размышляя о грядущих делах. Из забытья выводит фигура приближающейся девушки. Поравнявшись с ним, девушка стыдливо опускает глаза. А он замедляет шаг, чтобы лучше ее рассмотреть.
Длинное, цвета спелой вишни приталенное платье выгодно подчеркивает осиную талию блондинки. Лиф у платья, как и полагается по канонам моды, с глубоким вырезом. Шелковая гулиспири (вставка) белого цвета, что контрастнее подчеркивало красоту платья и белизну лица девушки. Он даже успел заметить, что вставка расшита золотыми нитками, значит особа из знатного рода.
Наконец дошел черед до лица. Хотелось броситься вдогонку и остановить прекрасную незнакомку. Чело ее обрамляли традиционные локоны и головной убор. Он не знал, как называется вся эта сложная конструкция, которую женщины с упоением водружают себе на головы и носят, но смотрелась она хорошо. А головной убор этот (тавхурва) состоял и из картонного ободка (чихта) по размеру головы, обтянутого тканью, и тонкого валика из ваты (копи), покрытого шелковой тканью. К этому прилагалась головная повязка (тавсакрави) — узкая полоска из бархата, гладкого или расшитого шелком. Она крепилась к этому самому ободку, гордо именуемому чихтой. Кстати, в дуэте с чихтой носили и лечаки (вуаль). Шилась она из тончайшей ткани – атласа, кружев, марли… Вуаль закреплялась на валике специальной булавкой.
Подкрутив ус, мужчина вздохнул, верно, подумав, что когда-нибудь прекрасная половина человечества не будет так старательно скрывать свои прелести под многослойными нарядами. Чем знатнее и выше было сословие, тем разнообразнее был гардероб. Князья и дворяне носили наряды из более дорогих тканей, и в них, как правило, в обилии присутствовали украшения. Неотъемлемой деталью мужского и женского гардеробов были четки. Не важно, агатовые или янтарные, главное, что любой мало-мальский тифлисский модник вертел их в руках, подобно тому, как их потомки вертят мобильные устройства.
Между прошлым и настоящим
Время шло, и облик горожан менялся. В нем все больше стали появляться европейские детали. Но национальная, традиционная одежда, каким бы парадоксальным не казался сей факт, не ушла в небытие и не покрылась нафталином. Напротив, элементы старой одежды стали приобретать знаковое, престижное содержание. Предметы одежды и обуви сохранялись в семьях как символ этнической принадлежности, напоминание о старинном быте.
Уже в наше время к возрождению и популяризации грузинской национальной одежды обратились бизнесмены Леван Васадзе и Луарсаб Тогонидзе. А случилось это в 2008-м. Компаньоны решили шить национальную одежду и обувь и назвали бренд "Самосели пирвели", что в переводе с грузинского значит "первая одежда" или "одежда исконная". Кстати, так называется роман грузинского писателя Гурама Дочанашвили. Роман — притча о блудном сыне. По возвращению сына домой отец не ругает его, не обвиняет, а говорит слугам: "Оденьте его в лучшую одежду", на грузинском языке это звучит как "samoseli pirveli".
Фирменный магазин расположен в одном из престижных районов города — Ваке. В общем-то, друзья-компаньоны не магазин открыли в центре города, а машину времени. Переступить порог магазина — все равно, что пройти сквозь стену и оказаться в XIX столетии. Ну, помните, как в фильме "Иван Васильевич меняет профессию". Манекены в старинных нарядах, которые выглядят хитами сезона. Мебель, стилизованная под XIX век, архивные фотографии, книги, музыка, проигрываемая на старом проигрывателе. Традиционной одежды тут много, притом настолько, что можно заблудиться в исторических виражах. Но сбиться с пути тебе тут не дадут, здешние консультанты, по совместительству еще и гиды.
"Мы не ставим перед собой задачи сделать так, чтобы гость не ушел без покупки, — рассказывает директор компании "Самосели пирвели" Анна Нинуа. — Нам доставляет удовольствие тот факт, что к нам заходят и как в музей. Мы показываем старые книги, фотографии, рассказываем о старинной одежде. Не все обладают глубокими знаниями фольклора, этнографии. Если эта тема не перекликается с твоей профессиональной деятельностью или хобби, то и знания могут быть довольно скудными. Мы пытаемся донести хотя бы на поверхностном уровне интересную информацию о наших традициях, обычаях. Бывает, возникают споры, полемика. Стоит нам выложить какой-то костюм в социальной сети и начинается обсуждение того, насколько эти костюмы соответствуют традиционным грузинским одеяниям. И тут мы выкладываем старую фотографию, по которой и сделаны наши эскизы. Мы создаем костюмы стилистически максимально приближенные к оригиналам, но, конечно же, вносим и изменения. Грузинский потребитель выражает недовольство и в случае полного копирования, и в том случае, если мы видоизменяем костюмы. Наш потребитель настроен критически, что не дает расслабиться и держит нас в тонусе".
Преподнести национальную одежду сегодняшнему обществу в такой форме, чтобы она вызвала отклик, такую цель преследовали основатели компании. Искали соответствующие средства для воплощения замысла. Стремились к тому, чтобы и старое не потерять, и адаптировать его в соответствии с сегодняшней модой. Некоторые вещи копировали, другие видоизменяли, третьим меняли цвет, делая их более приглушенными. И цель, нужно признать, оказалась достигнута. Получился воплощенный в одеждах и обуви национальный код, европеизированный до узнаваемости. Сегодня "Самосели пирвели" — бренд, о существовании и продукции которого знают далеко за пределами Грузии.
По образованию Анна — театральный художник, поэтому, когда ей предложили заняться этим делом, сразу же загорелась идеей.
"Для очень многих грузин национальная одежда – это чоха и платье – традиционное. Но, вот тут-то мы и ошибаемся. У каждого из уголков страны свои красивые наряды, отличающие именно этот регион Грузии, у каждого очень много нюансов. Несмотря на то, что я пришла в это дело вполне подкованной, в процессе работы с костюмами сделала много открытий. К созданию женской линии одежды мы отнеслись очень бережно. Посещали музеи, сокровищницы, семьи в регионах, где такие наряды сохранились. Если ты приехал в Тушети и в одном из домов обнаружил находку в виде ежедневного женского платья, это еще не означает, что вы изучили все виды повседневной и праздничной одежды тушинок, потому что в каждом из регионов их огромное множество. Говорить о том, сколькими костюмами представлен каждый из регионов, сложно. У костюма каждого края есть характерные черты, мотивы. К слову, в сванском наряде есть очень узнаваемый головной убор, украшения, стеганные пальто, юбки. Для тушинских женских нарядов характерны нарукавники – манжеты. По тому, как завязывался тавсабурави (головной убор), можно было определить, замужем ли женщина, в разводе или вдова. Семейное положение определялось еще и по застегнутому вороту платья. Шея открывалась для посторонних взоров лишь до замужества".
Ткани и другие материалы для пошива одежды закупаются, в основном, в Турции, Дубае, Индии. Их орнаменты и рисунки, как объясняет директор компании, ближе к грузинской культуре. В среднем, на создание костюма уходит до двух недель. Исключения составляют свадебные наряды, на пошив которых уходит целый месяц. В последнее время стало модным облачаться на свадьбу в национальные костюмы. В "Самосели пирвели" гордятся такими веяниями. Говорят, что рады, что внесли в популяризацию национальных костюмов свою лепту.
Впрочем, произведения искусства, создаваемые вручную мастерами компании, остаются пока что элитными. Дотягиваются до них все больше высший класс общества и иностранцы, преимущественно украинцы и русские. Перейти в ранг одежды и обуви массового потребления им мешает цена. Для информации, стоимость женского платья от "Самосели пирвели" колеблется от 450 до 580 лари.
"Мы стараемся уйти от штамповочного стиля, ориентируемся на качество. Это касается и обуви. Редко кто в Грузии шьет обувь, у которой натуральная кожаная подошва. А ввиду того что одежда у нас характерная, мы стараемся не делать ее серийной, обязательно снабжаем каждый заказ каким-то эксклюзивным нюансом. Не хочется ставить в неловкое положение потребителя, вы же понимаете, как неприятно встретить женщину в точно таком же, как у тебя, платье. Поэтому работаем больше на заказ. Зарубежный покупатель ценит такой подход и делает выбор в пользу качественного изделия. Исходя из цен в других магазинах, опять же грузинских дизайнеров, наша продукция не такая уж и дорогая. И потом, ведь бизнес этот затратный. Ткани и другие материалы завозятся из других стран, добавьте к этому кропотливый труд наших мастериц, дизайнеров", — объясняет дороговизну костюмов Анна Нинуа.
Много лет назад, записывая интервью с одним очень известным грузинским дизайнером, я услышала от него такой вопрос: "Тбилиси походил на маленький Париж? Где, в каком месте? Это все сказки да небылицы".
Сдается мне, дизайнер глубоко заблуждался. Сегодня Тбилиси удается держать руку на пульсе настоящего времени, не отпуская от себя далеко и прошлого. Впрочем, как всегда. Город как-то мастерски умел дрейфовать по волнам истории, минуя экономические и социальные рифы. И горожане, гуляющие по его улицам, выглядели, несмотря на временные материальные трудности, неизменно модно и красиво. Хотя, когда его жители обладают врожденным чувством эстетики и стремлением к гармонии, по-другому и быть не может. Одним словом, если выносить Тбилиси модный приговор, то только оправдательный!
