Фан – это псевдоним, приросший к моему другу с жаркого лета 1957 года, когда у армянского радио спросили: почему прекращены вступительные экзамены в Ереванский университет? Армянское радио ответило: потому что все билеты проданы.
Не факт, что грузинское радио ответило бы на тот же вопрос иначе, тем не менее, стать студентом филфака университета Фан предпочел в Ереване.
Теперь, почему Фан и при чем тут Тбилиси? Фан — это Эдуард Багратович Маркаров, доктор философских наук, профессор, бывший декан факультета философии и социологии Ереванского университета. Тбилиси же при том, что Маркаров в нем родился и жил до самого пятьдесят седьмого года, когда приехал в Ереван поступать в университет.
Почему "Фан"? Потому что если сегодня лидером кассовых сборов можно считать картину "Движение вверх", то в те годы им был приключенческий фильм "Чрезвычайное происшествие", уступавший в популярности разве что советскому вестерну "Неуловимые мстители". Так вот, в том, полюбившемся народу "Чрезвычайном происшествии", присутствовал полковник Фан – чанкайшистский разведчик, как нам казалось, похожий лицом на Эдика Маркарова. Оттуда "Фан" и пошло…
Тут надо признать вот что: об английском эквиваленте слова "фан" мы в то время не имели понятия. И только потом, узнав, что оно нечто среднее между "поклонник", "радость" "удовольствие", поняли, что между Фаном из "ЧП" и Фаном, прибывшим к нам из Тбилиси, большая разница. Не только потому, что друг из Тбилиси дарил всем удовольствие и радость – Фан стал для нас как бы инструментом постижения Грузии.
Насчет радости и удовольствий. На все каникулы, праздники, а, бывало, и по другим случаям, Фан уезжал в Тбилиси, а, возвращаясь в Ереван, говорил: "Если истина в вине, то прежде всего в грузинском". Вот вам Хванчкара, Киндзмараули, Мукузани, Оджалеши…
А дальше, уже за столом: генацвале, гамарджоба, мадлобт… Говорят, французский язык – для любви, английский – для бизнеса, немецкий для войны, а грузинский? Получалось, что для застолий. А когда градус подскакивал до своего максимума, то и для братания с нашим новым тбилисским другом.
…Недавно прочитал о Майке Помпео, кандидате в Госсекретари США: "Майк из тех парней, которые уже родились умными. Ему не надо было учиться, он и не учился без перерыва, но мог объяснить нам тему так, как не смогли бы учителя".
Фан тоже родился умным, но в отличие от Помпео учиться ему хотелось. И он учился. Без перерыва, вполне успешно: красный диплом по окончании обучения в Ереване, потом аспирантура в Москве, после чего – кандидат философских наук. Затем защита докторской и звание профессора в университете, о котором армянское радио так бестактно.…
Но это придет потом. А пока раз месяц мы навещали почтовое отделение на проспекте Ленина, где Фана ждал денежный перевод, после чего прямым ходом в "Ветерок", где тоже фан, но другого рода. (В "Ветерке" помимо обязательного мясного ассортимента начали печь уже и хачапури).
Что в юном армянине из Тбилиси могло показаться интересным его друзьям из Еревана? Фан от души болел за ереванский "Арарат", но никогда не давал в обиду тбилисское "Динамо".
Идею построения коммунизма воспринимал скептически, но когда кто-то из оппонентов заявил: "Неважно как зовут кота, важно чтоб он умел ловить мышей", согласился: "Ты не так глуп, как выглядишь. В самом деле, пусть зовут, как хотят, лишь бы люди жили хорошо".
Называя СССР обществом "специальной справедливости", вступать в компартию не собирался, но пришлось передумать. Объяснение: "Из двух зол следует выбирать известное".
На что мог бы обижаться Фан? На подтрунивания в связи с переделкой на "-ов" окончания фамилии Маркарян. Мог бы, но не обижался – иначе это был бы не Фан.
Но вот учеба завершена. Вещи побросали в кузов грузовика, самое ценное – в кабину, и поехали с Фаном в Гарни – учить сельских ребятишек грамоте. Из самого ценного, которое в кабину: радиоприемник "Рекорд" (слушать "Голос Америки"), виниловые пластинки (Григ, Бах, Брубек, Элла Фитцджеральд), несколько томиков Гарсиа Лорки.
…А еще раньше мы приехали в Тбилиси погостить в родительском доме Фана в Авлабаре. Задумали пригласить в Ереван и познакомить тбилисских родителей с нашими. Получилось.
После чего решили устраивать такие встречи ежегодно. Но не получилось.
…В середине прошлого века и дальше, до начала восьмидесятых, о национализме в Ереване, конечно, слышали, но не видели. Наверное, потому, что городам, в которых подавляющее большинство населения свои, коренные, до боли знакомые, "инопланетяне" интересны как факт. Другая культура, иное воспитание, необычные привычки, незнакомые традиции и уклад жизни. Даже если "инопланетяне" не из Полинезии, а из соседней Грузии, где общего куда больше, чем различий, – все равно интересно.
…Когда вместе с перестройкой начался бум национального самоопределения с дальнейшим выходом из СССР, Фан любил повторять: "Ощущение такое, будто в темной комнате стоит слон. Кто-то держит его за хобот, кто-то за ногу, третий за ухо. Каждый может ощупать свою часть, но понять, что происходит в целом, невозможно".
А еще Фан умел рассказывать анекдоты. Один из его любимых – про разницу менталитетов.
– Семейная пара, пережившая эпоху сталинского террора, рассказывает своим новым знакомым из американских обывателей, через что им довелось пройти. Говорят про ночные аресты, про пытки, про ложные обвинения, про ужасы ГУЛАГа. Американцы внимательно слушают, сочувствуют, ужасаются, кивают, но в конце концов не выдерживают и спрашивают: "Простите, мы все поняли, кроме одного: почему вы не обратились за защитой в полицию?".
…Фан, конечно, был не единственным тбилисцем, переехавшим в Ереван на постоянное жительство, хотя много тбилисских армян в Армении не было никогда. Но тех, кто был, знали и уважали. Начиная с Григория Арутинова, первого секретаря ЦК Армении в пятидесятые, до Гранта Айрапетяна – зампреда Совета Министров в последние советские годы, или Тины Асатиани, академика Национальной Академии наук Армении и яркой звезды Бюраканской астрофизической обсерватории. Увы, никого из них уже нет, как нет и нашего друга Фана, от которого, согласно переводу с английского, было одно удовольствие и радость…
