В последние годы все больше желающих поехать из Грузии на учебу за границу. В основном, превалирует желание получить хорошее образование, а по возможности и остаться на постоянное место жительство. Иногда это желание исполняется совершенно неожиданным образом. Рассказываю невыдуманную историю из жизни моих знакомых.
- Спрашиваешь, как я, Нана из Тбилиси, вышла замуж за Вилли из Мюнхена? Точно, как в фильме "Бриллиантовая рука": упал, очнулся, гипс. На всю жизнь.
Я приехала в Мюнхен учиться в магистратуре, поселилась в общежитии. Навела там первичный шик, блеск, красоту, стала осваиваться. Смотрю, как-то вечером в пятницу стучится ко мне какой-то очкарик и что-то мямлит на предмет одолжить ему 20 марок. Дескать, он едет на субботу и воскресенье проведать своих родителей, а на дорогу не хватает. И он обязуется вернуть не раньше понедельника.
Дала я ему деньги и выпроводила побыстрее. Не расположена была к разговорам. В понедельник в семь вечера заявляется Вилли, вручает мне долг и начинает что-то мяться. Завела я его в комнату, налила кофе, достала печенье. Сидим, беседуем. Все культурно и на отвлеченные темы. Потом он ушел. На другой день является, стучит и опять как будто выжидает. Что ты будешь с ним делать. Опять завела, налила кофе, печенье, светский треп ни о чем. Не будем же сидеть и молчать. У немцев, кстати, не принято так зависать, как у нас часами на кухне, и болтать о том о сем. В 11 часов я его выставила. У него чуть очки на лоб не полезли. Но ушел, не стал ничего высказывать. Через два дня опять стучится под вечер. Вах, думаю, надоел хуже горькой редьки, но надо принять. Запустила, варю кофе (у меня молотое всегда наготове, из Тбилиси кофемолку везла как самое ценное). Сама наблюдаю за Вилли. Он что-то сидит, то на стуле ерзает, то очки свои толстенные протирает. Тут меня осенило.
- Вилли, - говорю, - ты что конкретно хочешь?
Он покраснел всей своей молочно-белой кожей и сипит, будто его кто-то слегка придушил, но до конца процесс не довел.
- Lieben (любовь - немец. яз).
- Ах, либе, - отвечаю и решаю подшутить над ним. – У нас в Грузии с этим делом строго. Аба, быстро звони своим папе с мамой и говори, что хочешь на мне жениться. Официально, со всеми бумагами, печатями и имуществом.
Он явно не ожидал такого поворота и спрашивает на немецком.
- А ты разве не хочешь? Зачем тогда меня кофе угощаешь третий день подряд и сидишь со мной разговариваешь. Это же намек.
Я расхохоталась. У них тут все просто. После кофе сразу идет развитие событий. А я просто так его развлекала, без всякой задней мысли. По-нашему, по-соседски. Все–таки в одном общежитии живем. А бедный Вилли не мог понять, почему я тяну резину.
Мне опять смешно и давлю на свое старое.
- Нет, Вилли, у нас все только после свадьбы. Любовь и все такое.
Вилли подскочил и скрылся за дверью.
Фу, наконец-то, думаю, отстанет он от меня и прекрасно!
Какой там. На другой день утром стук в дверь. Я заспанная открываю. Смотрю, Вилли при всем параде на пороге с важной рожей. Очки блестят загадочно-торжественным блеском.
- Я позвонил родителям. Они нас ждут в эту субботу на обед.
А я люблю приключения, думаю, проедусь с ним, покайфую на эту немецкую семейку изнутри, все лучше, чем киснуть в выходные в общежитии.
Поехали мы в субботу в другой город, к родителям Вилли. Я разоделась, захватила с собой бутылку нашего вина (у меня было как раз в качестве сувенира для особо важных случаев), а сама еле могу сдержать смех от этой идиотской роли, в которую сама влезла.
Встречают нас его родители. Стол накрыт, лица официальные, меня рассматривают со всех сторон исподтишка. Сами выясняют, что такое Тбилиси и как далеко это от Сибири (для них весь бывший Союз - это Россия и Сибирь, холод, медведи и так далее). Я им стала рассказывать, что Грузия - это совсем другой компот.
К вечеру его мать постелила нам вместе. Вилли меня представил как фрейлейн, а по их понятиям мы, значит, давно кувыркаемся и скоро оформим наши отношения. Я не стала ей ничего объяснять и легла отдельно на диване. Вилли пришлось ночевать на полу.
На другой день входит его мамаша и видит сыночка, встающего с ее сверкающего паркета. Потом переводит взгляд на меня и спрашивает.
- Это что, русский вид спорта?
- Нет, - говорю, - это привет из Тбилиси.
Она ничего не поняла, но не стала копать дальше. Немцы очень тактичные. Личное пространство и минимум вопросов. В итоге мы приехали в общежитие. Я попрощалась с Вилли и пребываю в полной уверенности, что он полностью испарится из моей жизни. Ночь на паркете у кого хочешь отобьет желание продолжать общение.
Но не тут-то было. На другой день утром стук в дверь. Открываю, опять очки Вилли.
- Привет, - говорю, - тебе чего надо?
- Я не понял, когда же ты выйдешь за меня замуж? Мои родители согласны. Они доверяют моему выбору.
- Э, - говорю, - Васо! Я пошутила. По-шу-ти-ла. Понял?
- Васт ист дас "Васо"???
- Извиняюсь, само вырвалось. Мне надо подумать, и я на лекции опаздываю. Приходи вечером. Попьем кофе.
- Просто кофе??? Опять?!
Я закрыла дверь. И спешно стала собираться в универ.
Пока сидела на лекциях, ситуация как-то прояснилась и я подумала: "А почему бы и нет? Этот Вилли вполне себе ничего. Серьезный, не цанцар, из него может выйти толк, если вести в нужном направлении".
В итоге мы поженились. Я стала его фрау. Потом спросила, как он на меня подписался. Вилли сказал.
- Я никогда таких не видел. Мне никто не отказывал столько времени. Решил, что такой музейный экспонат больше не встретится...
Нашему сыну Левану уже 18 лет. Учится в университете, ходит на грузинские танцы и любит лобиани. В нем больше моего, чем папиного. Вилли постарел, облысел, все такой же пунктуальный, как раньше, стекла очков еще толще, чем были в молодости, и, представляешь, недавно все же освоил нашу гениальную фразу : ბაყაყი წყალში ყიყინებს (лягушка квакает в воде - груз. яз.). Да, самое главное, ни он, ни я не жалеем, что закольцевались вот так, экспромтом.
