"Мы с тобой одной крови", – заключил мой герой где-то в середине беседы. И я вдруг отчетливо поняла, почему сломя голову мчалась на интервью с этим человеком. Мы оба ищем ту маленькую страну, где, как пелось в песне, на душе светло и ясно, и где всегда весна. И говорим мы с ним об одном и том же, только на разных языках. Я, используя единицу языка – слово, а он – сподручный строительный материал.
Это Джонни Джанашия. Он строит дома. Нет, он не строитель, не архитектор и даже не проектировщик. Он миниатюрист. При этом он не просто строит тбилисские дома, он воссоздает атмосферу прошлого, оживляет это самое прошлое и делает его абсолютно осязаемым.
Случайные закономерности
Есть люди, все равно что драгоценные камни. Какой гранью не поверни, блестит и сверкает на свету. Ты даже поначалу теряешься, с какого же ракурса его рассматривать. Джонни Джанашия родился в семье врачей. Говорят, в таких случаях профессиональный выбор бывает предопределен. Правда, бывает и так, что уже в зрелом возрасте человек сокрушается о том, что отдал свои лучшие годы не своему делу. Но это не про Джонни. Он ни разу за жизнь не пожалел о своем выборе. И занимается им и по сей день.
А еще Джонни снимается в кино. Мы рассматривали с ним одну из его работ – знаменитый дом на набережной с дворцом бракосочетания, когда вспомнили о его роли в фильме у Резо Гигинеишвили. В этом доме жил один из участников знаменитого угона самолета, произошедшего в Грузии в 80-х годах прошлого столетия. Эту историю подробно описал в своем произведении "Поколение джинсов" Дато Турашвили, и эта история легла и в основу фильма Резо Гигинеишвили "Заложники".
– Меня с детства водили в театр. Но я никогда не думал, что стану актером и буду играть в кино. Я люблю театр. Для меня книга начиналась с театра. Когда я приходил со школы, я усаживался на кухне и пил "длинный" чай. Долго пил (улыбается), чтобы подольше не заниматься уроками, пил и слушал включенное радио. Была такая радиопередача "Театр у микрофона", или другая еще – "Литературная постановка". Я слушал, смотрел, а потом уже уходил в чтение книг. И читал очень много.
– Все происходит в жизни случайно, – продолжает Джонни. – Как-то я выпил спиртного и пришел на комсомольское собрание. И даже не помню из-за чего, но отличился на этом собрании гневной речью. Товарищи посмотрели на меня и решили доверить мне вести какой-то вечер. Я хорошо читал стихи. Мог пародировать известных артистов. Почему бы и не попробовать себя в новом амплуа? Причем, в моем представлении ведущий был кем-то, приближенным к таким светилам сцены, как Борис Брунов…
В общем, пошел я в ведущие. Ну и как-то во время репетиции я взбунтовался, мало мне было уже объявлять "Кушать подано!", хотелось таланту развернуться. И режиссер, услышав мой возмущенный глас, спросил, кто там буйствует. Ему ответили, что это Джанашия. А у меня получалось говорить голосами грузинских актеров – Отара Мегвинетухуцеси, в это время только вышел фильм "Дата Туташхиа". Мог говорить голосом Рамаза Чхиквадзе. Вот с того момента я вместе с Иосифом Мазманяном и Мерабом Сичинава начали писать сценарии для пародийных выступлений. Ну а потом попробовал себя еще и в кинематографе.
Потрогать детство руками
– Смотрите, – показывает он, - видите на балконе человека?
На балконе дома с Дворцом бракосочетания замечаю женщину, которая держит перед собой детскую коляску. А сбоку, перед домом круглый стенд для расклеивания афиш. И человек, который узрел что-то интересное и читает. К дому подъезжает старая волга. Толчком для создания целого дома послужила эта самая машина, – рассказывает Джонни.
Джонни не заканчивал ни художественной академии, ни театрального института. В своем творчестве он скорее практик. Говорит, что всегда готов слушать профессионалов и учиться у них многому. Потому что сам абсолютный самоучка. Где-то подсмотрел, послушал. И радуется, когда сам что-то обнаруживает, до чего-то доходит сам.
– Видите балкон на том доме? Ведь он вроде бы тут вообще не заметен, верно? Но я так долго ломал голову над тем, из какого материала я буду его делать. А потом купил расческу и порезал зубья на прутья, вот тебе и перегородки для балкона.
Один дом возник, потому что на глаза попалась машина, другой – мастер сотворил после подаренного старинного трамвая. Муза – чертовка капризная, ответа на вопрос, как ее приручить, ищут со дня сотворения жизни на земле.
– Я стремлюсь к тому, чтобы получилось очень хорошо. Но я лентяй. Вот лежит одна работа уже две недели. А я жду взрыва, если я его не почувствую, то не подойду к работе.
У дома, где красуется надпись: "Слава труду". Замечаю автоматы с газировкой. Были такие в детстве. За три копейки получал из автомата только газированную воду, за пять – добавлялся сироп. А квас, вы помните желтую бочку, у которой выстраивалась очередь за безумно вкусным напитком? А еще у дома есть киоск Союзпечати, где покупали газеты родители.
На витрине магазина, что под домом, поздравление с наступившим 1972 годом. Тут же замечаю выезжающий из двора заснеженный старый автомобиль и спрашиваю у автора, можно ли подвинуть его, чтобы он получился в кадре еще лучше. На это Джонни отвечает, что автомобиль закреплен клеем. Так-то потрогать детство можно, но привести в движение нельзя.
Выход из окопов
– В каждом городе живет душа, – говорит Джонни. – И у каждого города есть свой цвет, шум, запах. Вы любите все это, потому что произошли из всего этого.
Вы ходили по Плеханова, забегали в здешние дворы, заходили в местные магазины… Все это родом из детства.
– Только почему мы к этому возвращаемся?
– Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым. Мы хотим вернуться в то время, когда у нас не было иных забот. Мы не думали, как зарабатывать. А почему мы так любим и так готовимся к наступлению Нового года? Потому что мы каждый раз возвращаемся в детство.
– Маленький Джонни никуда не ушел…
– Не ушел, он просто покрылся какими-то наростами, заботами. Но иногда он вылезает из окопов и является миру вот в этом качестве, – кивает Джонни в сторону своих миниатюр. – Когда меня вели из детского сада, то мы обязательно проходили мимо Дома бракосочетания, мимо храма любви. Все ответы на взрослые вопросы лежат в этой плоскости. Но мы не склонны копаться. Есть болячки, которые покрываются корочкой. И когда ты начинаешь эту корочку срывать, это приносит болезненные ощущения.
Мы боимся боли. Мужчина всю жизнь готовится к тому, что он должен быть сильным борцом. И слезы для него – это недопустимое проявление слабости. Мы все сами себя сотворили. Построили крепость, крепкую, сильную. Для того, чтобы вернуться к истокам, нужно все эти верхние слои разрушить. И мы этого не хотим.
– Боимся выйти из зоны комфорта.
– Нужно выходить из нее почаще, иначе ты не сможешь двигаться. Ты сам бордируешь себя, загоняешь в стагнацию.
Городская какофония
– Я как-то год сидел безработным, – рассказывает Джонни. – И объединение музеев заказало мне миниатюру дома-музея Ильи Чавчавадзе. Весит вся миниатюра 30 килограмм. Дом вышел солидным, с двором, лестницами, скамеечками и так далее. Но я не могу даже использовать фотографии этой миниатюры до тех пор, пока они не откроют музей.
Джонни, как выражается сам, кружится в районе Плеханова (ныне проспект Д. Агмашенебели). Живет на одной из старых тбилисских улиц Каргаретели. И оживил практически всю улицу. Дом, в котором он живет, тот, что по соседству с башней, бывший дворец принца Ольденбургского, и бывший кинотеатр "Аполло" – все эти исторические памятники можно теперь потрогать руками.
Из концепции правобережья выбивается только один дом, самый известный в районе Сололаки, на углу улиц Асатиани и Дадиани. Но этому есть свое объяснение. В этом доме провел свое детство друг Джонни, с которым они прошли абхазскую войну, профессор, один из ведущих травматологов Грузии Бадур Землицкий.
Для окончательного оживления города нужно, чтобы дома "заговорили". У Джонни есть подруга, которая подала одну блестящую идею. "Будет здорово, если из каждого дома будут звучать разные голоса", – сказала она.
– Я начал над этим работать, но там много мелких деталей, которые нужно выписывать и получать по почте. И пока на это не хватает средств. – И тут Джонни начинает напевать, какие звуки должны выходить из каждого дома. – Вот отсюда, из дома с башней, должна выходить музыка Берлиоза, а из дома на набережной с Дворцом бракосочетания – песня из фильма "Куклы смеются". Вы помните этот фильм? А в этом доме будет звучать что-то новогоднее, – продолжает Джонни напевать своим характерным тембром мотивы.
Чуть не забыла – Джонни ведь еще и поет. И тут, спохватившись, Джонни добавляет: "Но нельзя включать их все вместе, иначе будет какофония. Хотя, по сути, голос города и есть какофония…
Знаете, почему мы все так любим запах шпал и смотреть на железнодорожные пути? Потому что мы мысленно уносимся в них навстречу приключениям. У Джонни есть задумка. Недавно он увидел в магазине игрушечный поезд.
– У меня к этому поезду свое, особенное отношение. Я раньше создавал целые новогодние города, только делал это из покупных игрушек. И вот когда я увидел этот поезд, то захотел построить старое здание железнодорожного вокзала. Из розового туфа. С залом ожидания, буфетом, всем тем, что можно увидеть из окошка поезда…
Подписывайтесь на видео-новости из Грузии на нашем YouTube-канале.
