Саммит G-8 в Си-Айленде, США, в этом году проходит на фоне необычно высоких цен на нефть. Ситуация для мировой экономики пока не критическая, однако в Европе, Северной Америке и Азии все чаще раздаются голоса политиков, бизнесменов, экономистов, озабоченных перспективой экономического спада в том случае, если нефтяные цены продолжат свое упрямое движение в гору.
Даже одно лишь политическое заявление лидеров группы, в которую входит большинство из крупнейших экономик мира, о том, что ситуация находится под контролем или, по меньшей мере, тщательно отслеживается, оказалось бы сейчас весьма кстати для того чтобы остудить нагревающиеся рынки.
Лидеры стран G-8 имеют все основания рассчитывать на то, что мир внимательно прислушается к их мнению. Ведь в элитный клуб индустриально развитых держав сегодня входят не только основные нефтяные импортеры, такие, как США, Япония и Германия, но также и Россия – крупнейший в мире производитель нефти, недавно обошедший по этому показателю своего главного конкурента, Саудовскую Аравию.
Ежедневная добыча нефти в России превышает 9 миллионов баррелей, а через пять лет российские нефтяные компании планируют увеличить ее до 11 миллионов баррелей. При этом прирост производства предназначается главным образом для экспорта, а цифра в 5 миллионов экспортных баррелей в день – только предварительно названный российским правительством ориентир. Он легко может быть превышен, если только экспортная цена российской нефти не опустится ниже критической для России отметки 20 долларов за баррель – того минимума, при котором российские нефтяные компании могут с прибылью эксплуатировать сибирские месторождения, оплачивая транспортировку добытой нефти в Европу, разведывая новые запасы и платя налоги в российский бюджет.
Разумеется, 20 долларов – это вовсе не тот праздничный пирог, о котором мечтают российские нефтепромышленники и чиновники из Министерства финансов, наполняющие нефтедолларами государственный бюджет, расплачивающиеся ими по внушительному российскому внешнему долгу и собирающие валюту в Стабилизационный фонд для будущих поколений. Однако и манией валютного обжорства Россия тоже не страдает. По словам президента Владимира Путина, верхняя планка шкалы приемлемых для России нефтяных цен не поднимается выше уровня в 25 долларов. Конечно, такого рода заявления – не абсолютная догма, цифры могут меняться, например, в зависимости от темпов инфляции, однако важен их политический смысл и сам подход к делу.
Дело же заключается в том, что Россия – это не Кувейт и даже не Саудовская Аравия, для которых нефть служит единственным входным билетом в мировую экономику, и где повышение нефтяных цен всегда вызывает взрыв ликования. В отличие от этих стран Россия не входит в ОПЕК и считает себя крупной индустриально развитой державой. При российских экономических амбициях нефть – важное дело, но далеко не самое главное. Делая относительно малорентабельными инвестиции в несырьевые сектора, слишком высокие цены на нефть создают диспропорции в российской экономике и заражают ее «голландской болезнью», которая, как хорошо помнят не только в России, начинается с короткого и яркого бума, а заканчивается долгим и тяжелым кризисом.
Единственной эффективной прививкой от «голландской болезни» для России могут быть только умеренные нефтяные цены, и в этом ее интересы полностью совпадают с интересами импортеров.
Есть и другая область для реализации общих интересов – это расширение сбыта. Внутренний российский рынок полностью обеспечен нефтью. Более того, нефти на нем слишком много, причем она далеко не всегда используется рационально.
Энергосберегающая революция 70-х годов обошла богатую углеводородами Россию стороной, поэтому там, где японец обходится сегодня одним баррелем нефти, россиянин использует два, а то и десять баррелей. Скоро этой расточительности должен наступить конец. Хотя российское правительство, по призыву президента Путина, ставит перед собой задачу добиться удвоения внутреннего валового продукта к 2010 году, уровень энергозатрат при этом, по правительственным же оценкам, почти не изменится. Не намного по сравнению с нынешним уровнем увеличится и внутреннее потребление нефти.
Это значит, что серьезное расширение сбыта для российских нефтяных компаний, ежегодно увеличивающих добычу не менее чем на 10 процентов, возможно только на экспортном направлении. Они, в частности, активно идут на Запад, все глубже продвигаясь в страны Европейского Союза и США, где уже научились узнавать торговые марки «ЮКОСа» и «Лукойла». Однако экспортные возможности этих компаний ограничены пропускной способностью российских нефтепроводов и глубоководных портов. Это, пожалуй, главная проблема, связанная с расширением российского нефтяного экспорта. Российские нефтепроводы работают на пике возможностей, и даже с учетом строящейся очереди Балтийской трубопроводной системы импортерам трудно в ближайший год, два или три рассчитывать на объемы российской нефти, превышающие 1,6 – 1,8 млрд баррелей в год.
Разумеется, лидеры стран G-8, включая и президента Путина, давно обдумывают новую роль России в мировой энергетической политике. Сигналы такого рода регулярно поступают в Москву из европейских столиц, Вашингтона и Токио. Особенность ситуации, связанной с саммитом, заключается в том, что здесь появляется возможность на самом высоком политическом уровне заявить о принципах отношений между основными нефтеимпортерами и крупнейшим в мире экспортером нефти. О тех принципах, которые в самом ближайшем будущем могут определить мировое экономическое развитие. -0-
