Пришла не петь, а исповедоваться – так начала свою встречу с поклонниками самая известная грузинская исполнительница современности Нино Катамадзе. И, несмотря на то, что певица, действительно, откровенно рассказала о многих событиях личной жизни, без музыки все же не обошлось, потому что Нино Катамадзе и музыка – вещи неразделимые.
Катамадзе вошла на встречу опоздавшая и красивая. Причиной первого, по ее словам, стали пробки на дорогах, а второго — то, что за последнее время ей удалось скинуть целых 15 килограмм. Но Нино тут же, словно раскаявшись в похвале собственной персоны, окунулась в самокритику, которой и посвятила большую часть вечера. К примеру, певица призналась, что ей попросту трудно говорить, а особенно, о себе.
"Мне трудно вести разговор. Сегодня я как раз была в эфире и говорила, что должна научиться говорить и, в первую очередь, говорить о себе. А вообще мне трудно разговаривать, потому что я осторожничаю не только со словами и их содержанием, но и с окончанием слов, с их местом в предложении и функцией. В музыке можно быть жуликом. Потому что тебе может не понадобиться слов, и ты можешь так завершить фразу, чтобы вложить в нее любовь и этого будет достаточно. А в случае со словами, у тебя должен быть их большой запас, чтобы говорить о своих эмоциях и опыте, а я откровенно скажу, что у меня этого нет. Потому я что я полностью переключена на волны музыки", — сказала Катамадзе.
Но потом Нино переключилась в свое детство, которое, по ее словам, было полно любви и добра. С особенной любовью Катамадзе рассказывала о своих родных, в частности, о бабушке и дедушке. Как отметила исполнительница, она до сих пор возит с собой на гастроли платок бабушки или мамы, чтобы запах детства всегда был рядом.
"Мой дед был ленивцем, но творцом. Хотя мы ежегодно собирали по 25 тон мандарин. Сейчас есть аромат духов "Гермес", а у меня этот аромат все время со мной с детства. Я до сих пор помню, как осенью мы с дедом собирали мандарины. Эти звуки, цвета зелени и белых цветов. Зимой — ослепительный цвет снега и желтого цвета цитрусов. Если что-то и остается в сердце с детства, то у меня осталась эта безумная палитра красок и теплое настроение. Мой дед с особенной любовью всегда ухаживал за мандаринами, апельсинами, лимонами, а во все остальное время лежал и за ним ухаживали женщины. Так и остался он у меня в памяти – ухоженный вкусный дедушка", — рассказала Катамадзе.
По признанию Нино, хоть она и поступила в Музыкальное училище, на классическое отделение, она была далека от академизма – была, по собственному выражению, сельским хиппи, носила железные серьги и порванные джинсы.
"А это был как раз тот период, когда нельзя было садиться в машину соседа, потому что ты была девочка. А у меня было множество друзей-парней и трактористов. В училище я ходила с сигаретами "Прима". Пить я не любила, до сих не люблю. Не люблю застолья, если нет песен. Не люблю наркотики, хотя была зависима от них пять лет. И считаю, если бы не это, я бы не поняла, что такое быть зависимым от чего-то плохого. Благодаря Господу, я дала слово и с содроганием держу его", — сказала Нино.
В музыкальном училище технический директор Сосо Барданашвили называл Нино Катамадзе "Кармен". А ее педагог Мурман Махарадзе научил девушку слушать музыку везде — в природе, в любом переживании, даже в плаче сердца, в шуме ветра и громе, и молнии, когда ты голоден, рад чему-то, когда теряешь кого-то. Потому что музыка, как выразилась Катамадзе, это язык Бога.
"Это был учитель моего сердца и души. Он любил чачу. Так вот часто я гостила у него дома, он выпивал чачу, и мы пели классические произведения так, как нам это нравилось. И заставляли играть аккомпаниатора так, как мы того хотели. И именно тогда я поняла, что у классической музыки нет никаких рамок. Наоборот, у нее самая большая свобода. Поскольку ты можешь полетом своей души рассказать все, что способен понять человек. Я очень хотела стать хорошим меццо-сопрано, но стала певицей-хулиганкой", — сказала исполнительница.
Хотя в самом начале разговора со своими слушателями Нино Катамадзе сказала, что будет говорить обо всем, кроме личной жизни, певица только о ней и говорила:
"В юности у меня было много переживаний. Я часто оставалась одна. Совсем не слушалась родителей. Потому что была себе на уме. И не могла принять те стандарты, которые предлагала мне моя семья. У меня были свои не то что потребности, я хотела жить, а не выполнять какие-то обязанности. А у моих родных были стереотипы. К примеру, они хотели, чтобы я непременно вышла замуж, а я этого не делала. Поэтому там, где я встречала рассвет, там я встречала и ночь. Но моим железным законом всегда была мое дружелюбие и я всегда хотела, чтобы люди видели во мне надежного человека. Так и было", — сказала Нино.
А потом певица заговорила о сыне, которого родила в 36 лет, и который подарил ей новую жизнь. А также о супруге, которого, по ее признанию, она обожает, и с которым искренна, как стеклышко.
"Я никогда не врала супругу, с которым живу десять лет. И ни делала ничего такого, что к примеру, говорят ведь люди, что жены не все должны говорить своим мужьям. Я все ему говорю", — отметила певица.
После чего опять перешла на самокритику, сказав, что часто бывает для общественности смешной и непонятной: "Это происходит, потому что мой разум и сердце где-то в одной стороне, а реальность от меня порой требует совсем другого, отвечать на другие вопросы. И поэтому иногда я думаю, что у меня очень скучная жизнь. Я смешно себя веду, смешно одеваюсь. Иногда со мной бывает такое. Могу так ответить, что кто-то подумает: она, что, с ума сошла?…"
Как отметила Катамадзе, она абсолютно не умеет общаться с продюсерами и вообще находить их. По воспоминаниям певицы, даже, когда в далеком прошлом Аслан Абашидзе, некогда глава Аджарской АР, предлагал помощь многим и ей в том числе, она не приняла ее, поскольку в этом деле она просто ничего не понимала.
Нино много говорила о музыке и о том, что, когда поешь, у тебя должны болеть все клетки тела. Поэтому, по словам, певицы, ей легче провести целый концерт, чем спеть всего две песни. Потому что в эти две песни она выложиться не может.
Катамадзе также сказала, кому посвящены ее песни: "Я никогда не была эгоисткой. И ни одна моя песня никому не посвящена. Кроме, не скажу, что Богу (это был бы вызов с моей стороны), но моя музыка и сердце сначала идут вверх, а потом покрывают зал. Музыка – это возможность быть собой и шанс говорить о своей природе. В музыке я, распустив волосы, летаю в лесу. И когда тебе дается эта свобода, и у тебя есть для этого необыкновенные музыканты, оркестр, не может быть, чтобы песня была посвящена кому-то одному", — поделилась певица.
Не обошла Катамадзе и вопрос напряженных отношений Грузии и России, а также тот факт, что, несмотря на сложный период в отношении двух стран, она всегда выступала и выступает в России.
Она особенно подчеркнула, что никогда не пела на днях рождения политиков, а также не на грузинском языке – лишь одну песню на украинском — "Чернобрицвы".
И вообще, по словам певицы, она осторожно подходит к каждому своему выступлению или корпоративному приглашению.
"Я помню, в 2008 году я поехала туда (в Россию – ред.), когда все отказались ехать. Я знала, куда я еду. Я помню в зале меня встретили Валентин Гафт и Галина Волчек, эти гениальные люди, в знак того, что главное и важное – это любовь. Моему сыну тогда было всего три месяца. И тогда я сказала… Я много думала над тем, что, конечно, это не было ответом тем людям, потерявшим семьи, и тем матерям, которые многое пережили. Но я тогда сказала: "Какое лично у меня право не прощать, когда я все преступления прощу своему сыну. Ведь каждый мой концерт и приезд в любой город – это прежде всего выражение любви и добра, там, где есть ее дефицит". Потому что там, где война, там нужно петь песни, где холод, там должно быть тепло. В противном случае мы все время будем воевать, а где же тогда место любви? А на моих концертах, начиная от Камчатки и заканчивая Нью-Йорком, всегда приходят люди, которые относятся к Грузии с особенной любовью. И всем им я всегда говорю одно: "Приезжайте в Грузию", — сказала Нино Катамадзе.
