ТБИЛИСИ, 25 апр — Sputnik, Тимур Селиванов. Днем лор-хирург, а вечером стендап-комик: это не супергерой, а молодой московский грузин Лука Хиникадзе. На счету двадцатипятилетнего врача-юмориста сотни концертов и восьмилетний медицинский стаж. Лука заканчивает второй год ординатуры и рассказывает о забавных случаях в своей практике со сцены.
Камышовый кот в тапочках
Лука родился в Москве, но все свое детство провел в Батуми:
"Там тепло — во всех смыслах этого слова. Все вокруг какое-то домашнее. В Грузии ты можешь, не предупреждая, прийти к кому угодно в гости, а здесь, в Москве об этом нужно договариваться очень заранее. После переезда я долго чувствовал себя как белка в колесе, даже в школе".
Медицина появилась в жизни Луки раньше, чем стендап: он перенес две операции на сердце в семь и пятнадцать лет. Тогда же он сам решил стать врачом — после одновременно трагического и забавного события:
"Помню, в соседней палате ребенку стало плохо. Дежурный врач побежал на помощь — и на ходу скинул тапки. Эта сцена меня ужасно впечатлила! Недавно я шутил об этом на стендапе: "Уже восемь лет я сам работаю в медицине, но до сих пор не могу понять, зачем он снял тапки?! Скорости это ему вряд ли добавило. Пожалуй, этому врачу не хватало только сбросить еще и халат и с криком: "Я в отпуск!" убежать из больницы".
В стендап Лука пришел случайно: сходил на выступление своего друга по вузу и решил попробовать сам. Свое первое выступление он вспоминает со стыдливым смехом:
"Я увидел по телевизору сюжет про животных в Дагестане. Там говорилось: "В республике живет пятьсот особей камышовых котов". Я подумал: "Ого, какая точная цифра, неужели их кто-то считал? Они же в камышах!". И большинство моих шуток тогда были подобного качества, к тому же подача хромала — голос дрожал, я говорил монотонно, без эмоций".
На волнах страдания
"По общему мнению комиков, стендап — это боль и страдание. В большинстве своем люди на сцене говорят на откровенные темы про самих себя. Неважно, насколько жесткая с тобой произошла хрень, ты можешь это вынести на публику — и тебе становится нереально легко. Скелет шутки — это боль, которая обрастает смешными подробностями", — поясняет Лука.
По мнению врача-комика, Россия еще не привыкла к такому юмору. Стендапер винит в этом своих эстрадных предшественников:
"Недавно мы с друзьями взялись смотреть выступления группы пародистов "Экс-ББ" и ужаснулись: как наши родители это смотрели? Эти комики корчат рожи под фонограмму, поют в огурец вместо микрофона — и зал разрывается от смеха. После волны такого, не побоюсь этого слова, дерьма, людей сложно перестроить на восприятие стендапов".
У Луки табу на "чернуху" во время выступлений: он признается, что никогда бы не стал бы шутить над трагедиями. А вот над своей национальностью он поиронизировать готов, хотя это, как оказалось, не всегда безопасно:
"Недавно я выступал в ресторане перед кавказцами. Естественно, я начал шутить и над собой как грузином, и над национальностями в принципе. В какой-то момент владелец ресторана, тоже кавказец, оскорбился, зашел на сцену и пригрозил: "Я тебе сейчас этот микрофон знаешь, куда засуну?". До этого момента я наслаждался выступлением, зал был мой, но тут настроение сильно испортилось".
Стендаперов довольно часто перебивают во время концертов, особенно когда они выступают перед нетрезвой публикой в ресторанах и барах. Для таких крикунов-выскочек комики даже изобрели специальный термин — хеклеры. Лука делится секретом, как справиться с неугомонными зрителями:
"Если хеклер один раз выкрикнул что-то, его можно и проигнорировать. Если он продолжает свое — нужно пошутить про него и настроить зал так, чтобы он смеялся над этим человеком. Обычно-то я рассказываю шутки про свою жизнь, а тут — шучу про то, что происходит со всеми прямо сейчас. Получается, зал как бы объединяется в общем порыве. Так что хеклеры — это манна небесная!".
Операция с микрофоном
Сейчас день Луки расписан чуть ли не по минутам: ранним утром он спешит на работу, после едет выступать, а вечер проводит за учебниками и работой над новым материалом. Эти две жизни постоянно пересекаются:
"В больнице я "выключаю" стендап и говорю себе: "Так, сегодня я врач в белом халате" — но, если слышу что-то прикольное, этот "стендап-рубильник" все равно включается, и я думаю: "Оп, а вот это можно на выступлении использовать!". Кстати, даже хирургическая операция чем-то похожа на концерт. Там есть только ты, микрофон и зал, а в операционной — ты, инструменты и пациент".
На работе к юмору Луки относятся хорошо: его узнают пациенты, коллеги смеются над шутками, и даже высшее руководство цитирует его стендапы:
"Как-то раз я зашел в лифт вместе с заместителем главврача. Перед ним я всегда соблюдаю субординацию и застегиваю халат на все пуговицы. Так вот, мы едем, он поворачивается ко мне и говорит с улыбкой: "В любом грузинском ресторане есть сациви!". Это ключевая фраза из моей истории!".
На первых курсах университета Лука работал медбратом и получал двенадцать тысяч в месяц, а недавно заработал сорок тысяч за пятнадцать минут выступления! Бросать медицину из-за славы и больших гонораров он не собирается:
"Медицина — это профессия на всю жизнь, стабильность, а вот выступления сегодня есть, а завтра нет. Поэтому в приоритете у меня карьера врача, и надолго прерывать ее ради какого-нибудь большого юмористического проекта я пока не готов".
Образ молодого врача для Луки уже маловат, шутить на всем понятные, поверхностные темы ему надоедает. Он хочет двигаться к новому для себя формату стендапов-размышлений: с юмором рассказывать о тяжелом опыте, например, о том, как он рос без отца. Для этого ему нужно не только подготовиться самому, но и найти своего подготовленного зрителя.
