Избрание Владимира Путина на второй срок вновь вбросило в водоворот общественных дебатов вечный гоголевский вопрос: куда летишь, Русь-тройка? Иначе говоря, каким путем должна двинуться понемногу выздоравливающая, встающая на ноги страна? Какая национальная идея в силах объединить исстрадавшихся россиян?
Семь десятилетий Россия – тогда еще в составе Советского Союза - знала, что она делала. Она строила коммунизм – общество, которому каждый отдавал бы свои способности в обмен на удовлетворение своих потребностей.
Многие считают, что именно коммунизм был в те годы тем, что принято называть национальной идеей.
Если обратиться к научному словарю, то идея – это «высшая форма познания внешнего мира, направленная на его преобразование». В случае идеи национальной речь идет, по-видимому, о некоем руководстве к действию, которому готова следовать вся нация. Как ни страшен был сталинский террор, построение коммунистической утопии действительно вдохновляло тогда миллионы советских людей.
В начале 90-х колба, в которой проводили коммунистический эксперимент, взорвалась. Советский Союз распался, и идеология стала бранным словом. В те дни считалось, что о национальной идее могут рассуждать, мягко говоря, лишь «люди прошлого». Иначе говоря, нераскаявшиеся, непрозревшие коммунисты.
Ситуация изменилась в 1996 году, когда президент Борис Ельцин неожиданно провозгласил, что России, мол, опять срочно требуется национальная идея. Похоже, хозяину Кремля, в прошлом правоверному коммунисту, самому было неуютно среди воцарившегося в стране идеологического вакуума. Куда вести страну? - недоумевал президент. Где в этой большой национальной избе тот красный угол с иконами, перед коим стоит преклонить колени?
Судя по всему, Ельцин считал, что сформулировать национальную идею – дело немудреное.
«Следует начать работу, - говорилось в одном кремлевском документе той поры, - по изучению восприятия и оценки людьми (молодыми, среднего и старшего возраста - различных социальных групп) обобщенной формулировки национальной российской идеи: "православие - патриотизм - народность".
Одновременно возможны ее уточнение и детализация, а также обсуждение с политическими и духовными лидерами страны".
Нетрудно заметить, что спичрайтеры Ельцина немножко не оригинальны. Точнее грешны в банальном плагиате. Примерно ту же самую формулу можно найти у графа С.С.Уварова, министра просвещения царской России, который в 1833 году провозгласил национальной идеей, вдохновляющей его на образцовое исполнение должности, «православие – самодержавие – народность».
Весной 2004 года некоторые слагающие этой формулы опять в большой моде. Россия вновь размышляет о том, можно ли как-то стыковать в одно целое времена царизма, советское прошлое и демократическое будущее.
Оживление дебатов вокруг национальной идеи безусловно связано с новым восприятием россиянами своей страны. Россия выкарабкалась из кризиса, сделала заявку на экономический взлет, быстро наращивает былой вес в международных делах. Связывая эти успехи с деятельностью Владимира Путина, многие в России задаются сейчас вопросом: а не могут ли следующие четыре года правления президента родить новую национальную идею?
Остроты этим дебатам добавила публикация на днях московской газетой статьи за подписью Михаила Ходорковского «Кризис российского либерализма». Бывший глава нефтяного гиганта ЮКОС, находящийся сейчас в тюрьме, подверг там беспощадной критике поколение российских либералов 90-х годов, к которому сам же принадлежит.
Точнее говоря, «принадлежал». В этой статье Ходорковский – он признал, что писал ее не сам, но полностью с ней согласен - обвиняет своих бывших собратьев-либералов в обмане 90 процентов россиян в ходе неправедной приватизации, когда национальные богатства оказались в руках далеко не лучших 10 процентов. Презрев интересы народа, официальный либерал оброс в те годы «Мерседесами», ночными клубами, золотыми кредитными картами, то есть «променял Конституцию на очередную порцию севрюжины с хреном», горько иронизирует Ходорковский.
Он подводит печальные итог: миллионы россиян, оставшихся за бортом приватизации, разочаровались в демократии и реформах. Отсюда катастрофический провал правых партий на парламентских и президентских выборах. Отсюда же, по мнению Ходорковского, нынешняя популярность главной идеи, с которой сейчас носятся националисты и реваншисты всех мастей. А именно: будто свобода России просто не нужна.
«Свобода, по их (националистов) версии, - пятое колесо в телеге национального развития», - мрачно констатирует Ходорковский.
Тем не менее самый богатый человек России уверен, что идея демократии в России бессмертна, потому что дело не в ней, этой идее, а в людях, пытавшихся ею корыстно манипулировать.
Среди рекомендаций Ходорковского насчет выбора Россией своего пути интересна та, что раскрывает его понимание патриотизма, одной из составных частей ельцинской формулы национальной идеи. Он советует:«Научиться искать правды в России, а не на Западе. Имидж в США и Европе - это очень хорошо. Однако он никогда не заменит уважения со стороны сограждан. Мы должны доказать - и в первую голову самим себе, - что мы не временщики, а постоянные люди на нашей, российской земле».
На фланге левых партий понятие патриотизма, о котором размышляет Ходорковский, часто заменяют сейчас «державностью» как возможным вариантом национальной идеи России.
Правда, неясно, какой смысл сюда вкладывается. Понятие «державность» происходит от глагола «держать»: держать своих соседей в имперской рукавице, держать свое собственное население, возможно, в сытости, но в страхе. Такая державность не смогла сохранить Советский Союз в прошлом. Не сможет она, видимо, спасти Россию и стать национальной идеологией ее развития в будущем.
Другое дело, если державность понимается как международная роль России, достойная ее природных и людских ресурсов. Как охрана сильным государством, державой, социальной справедливости в интересах 140 миллионов человек, разбросанных на огромном географическом пространстве. Тогда эта национальная идея, скорее всего, может найти понимание у большей части русского народа.
Об этом образно говорил на днях в радиоэфире Даниил Гранин, старейший и любимый в России писатель. «Мы живем старыми понятиями: держава, которую боялись, у которой была атомная, водородная бомба, Калашников, ракеты… Великая держава – это здоровые и счастливые люди, которые могут жить по-человечески.»
Можно добавить: и испытывать гордость за достижения своей страны.
В сущности, еще в 50-60 годы коммунизм перестает быть национальной идеей для большинства советского населения. В умах людей эту идеологию незаметно вытесняет гордое чувство причастности к успехам ученых и промышленников.
Запуск искусственного спутника Земли, выход на авиационные трассы несравненного по тем временам Ту-104, другие достижения, поразившие мир, объединяли советский народ, служили для него колоссальным моральным стимулом. То есть играли роль подлинной национальной идеи.
Не стоит ли Владимиру Путину построить на этом свою программу действий на предстоящие четыре года? – предлагают некоторые романтики. В частности, заняться не просто «поддержкой национальных производств», а именно тех, где российская продукция опережала бы мировой уровень?
Эксперты с увлечением перебирают сегодня примеры такой технологии. Скажем, это изобретенная талантливым российским конструктором Л.Щукиным «летающая тарелка» - принципиально новый летательный аппарат, куда более экономичный, безопасный и грузоподъемный, чем существующие лайнеры. Это и «монстр Каспийского моря» - так называемый экранолет на воздушной подушке, уже более десяти лет ржавеющий в Сормово. Это и удивительное удобрение из медленно растворяющегося стекла, которое способно несколько лет питать почву и не смываться в реки.
Такие примеры, говорят специалисты, можно множить. Труднее отделить романтическую гордость за отечественных первопроходцев от реальной целесообразности их изобретений.
На этом пестром фоне мнений вырисовываются, по существу, три варианта выхода России из того, что социологи называют сегодня кризисом идентификации. Пока россияне не понимают, кто они и куда им идти. На самом деле перед страной, как минимум, три дороги.
Россия может двинуться советским путем, избегая хорошо знакомых ошибок. Стать улучшенным, более приемлемым для мировой цивилизации изданием СССР. Скорее всего, этот путь ведет в тупик.
Второй вариант: Россия рвет на себе рубаху, кается на весь мир: все было неправильно, все было не так. И начинает с нуля копировать Запад. Примерно к этому сводилась национальная идея реформаторов 90-х, и Михаил Ходорковский неплохо объяснил, к чему это привело.
Третий путь – это попытаться навести мосты между новой Россией и тысячелетней исторической Россией, возродить русскую державность, но без имперского привкуса, вернуть народу полагающуюся ему часть национальных богатств, а вместе с ней и возможность гордиться успехами российской науки и индустрии.
Иначе говоря, поиск национальной идеи должен идти, наверное, русским маршрутом. -0-
