На рельсах, ведущих к членству во Всемирной торговой организации (ВТО), Россия напоминает локомотив, который уже не остановить. После трех дней переговоров в Париже Герман Греф, российский министр экономического развития и торговли, выразил уверенность, что Москва подпишет соглашения с ЕС и США о вступлении в ВТО до конца 2004 года.
Причем договоренность с Евросоюзом может быть достигнута уже в этот четверг 20 мая. Это стало бы достойной увертюрой к намеченному на следующий день саммиту ЕС-Россия, посвященному всему комплексу тем, связанных с расширением единой Европы.
Подписание аналогичного протокола России с США – более долгая история. Американцев крайне волнует защита интеллектуальной собственности. Россия же пока остается самым бойким пиратом после Китая, выбрасывающим на международные рынки 200 млн. контрафактных аудио- и компьютерных дисков в год. «Майкрософту» и американским фирмам звукозаписи есть, на что обижаться.
Но эта проблема преодолима, считает Роберт Зелек, представитель США по торговым переговорам. Он согласен с Грефом: протокол о вступлении России в ВТО удастся подписать до конца года, и Америка этому событию «будет рада».
Понадобилось более десяти лет, чтобы повод для всеобщей радости, наконец, появился.
Россия впервые начала стучаться в двери ВТО в 1993 году, когда та еще именовалась Генеральным соглашением по тарифам и торговле (ГАТТ). Но тогда робкая заявка Москвы казалась многим беспардонной дерзостью.
В самом деле, главный смысл участия в ВТО состоит в снижении страной-членом импортных тарифов и открытии ее рынков для внешних игроков. В России же времен Бориса Ельцина происходили вещи прямо противоположные. Некие фонды, созданные под «крышей» спортивных и ветеранских организаций, почему-то награждались щедрыми льготами на импорт, и с вершин своих налоговых преимуществ успешно душили иностранных предпринимателей, пытавшихся пустить корни на российской территории.
К тому же, России предстояло приспособить к рыночным требованиям ВТО свою экономику, рожденную в условиях централизованного управления и сталинских пятилеток. Как показывает опыт других стран, это дело долгое. Причем замечена такая закономерность: чем больше страна, тем больше времени ей нужно для экономической переориентации. Если Китаю потребовалось 15 лет, чтобы вступить в ВТО, то Болгарии – 10.
Пока Россия в патриотическом порыве стояла на страже неприкосновенности своих рынков, членами ВТО стало немало стран бывшего СССР, в частности, Молдавия, Грузия, Киргизия и три балтийских государства. Москве оставалось беспомощно наблюдать, как рушится система распределения товаров и услуг, созданная во времена Совета экономической взаимопомощи (СЭВ).
Тогда все было разложено по полочкам. Россия, скажем, снабжает Венгрию станками и авиалайнерами, а Венгрия Россию - автобусами «Икарус». Теперь, после вступления партнеров в ВТО России пришлось столкнуться с таким непривычном для нее явлением, как международная конкуренция. Результатом стала утрата монополии на важные промышленные товары и перекос национального экспорта в сторону сырья.
В итоге перед Москвой встала жесткая альтернатива. Вариант №1: остаться вне ВТО и по-прежнему держать отечественного производителя в коконе протекционистских мер. Вариант №2: продолжать диалог о вступлении во всемирный торговый клуб.
Первое грозило технологическим отставанием от Запада и общим экономическим упадком. Второе – болезненными потрясениями для неконкурентоспособных российских отраслей вроде авиастроения, страхования, банковского дела. Падение прибылей для одних предприятий могло обернуться банкротством для других.
Но это на близлежащем хронологическом отрезке. В долгосрочной же перспективе членство в ВТО могло бы помочь российским фирмам выйти на международные рынки, остающиеся пока за забором таможенных пошлин. Можно рассчитывать, например, на более щедрые квоты на экспорт российской стали в ЕС, США, Турцию, а также на прекращение почти половины действующих сегодня антидемпинговых мер. Разумное снижение курса рубля сбило бы вниз стоимость производства. Конкуренция заставила бы качество российских товаров улучшиться, а их цены – упасть.
Именно эти соображения разделяет Владимир Путин. Возглавив страну вскоре после дефолта 1998 года, новый президент объявил вступление в ВТО одной из первоочередных задач своего правительства.
Дьявол теперь прятался, как обычно, в деталях. В какой степени российские переговорщики смогут убедить ЕС и США пойти навстречу и ограничить негативные последствия членства в торговом клубе для России?
Список требований Евросоюза к России, который открыл бы ей двери в ВТО, внушителен – от повышения внутренних цен на природный газ до снижения импортных пошлин на доходные для Европы товары: самолеты, автомашины, сельскохозяйственную продукцию. ЕС добивается также широкого доступа на российские рынки банковских услуг и телекоммуникаций.
В ответ Москва настаивает на переходном периоде, когда она смогла бы теми же пошлинами защитить отечественные отрасли промышленности, которым трудно будет сходу противостоять напору западных конкурентов. Такая позиция отнюдь не уникальна. Многие страны-кандидаты в ВТО настаивали и добивались у этой организации отсрочек. Желанная пауза будет использована российскими производителями для модернизации, улучшения качества товаров, снижения их себестоимости.
Правда, отечественные критики упрекают Кремль, будто он долго раскачивался. Параллельно с переговорным процессом можно было бы давно проводить более активную структурную перестройку экономики, подгоняя ее под требования ВТО. К счастью, время для этого еще есть. В конечном счете результат вступления России в ВТО будет зависеть от двух вещей. От того, что она сумеет выторговать от Евросоюза и США, и от того, что она сумеет сделать до конца переходного периода.
Со своей стороны ВТО должна быть готова к тому, что у России есть к ней свои претензии. Москве, скажем, не очень нравится, что ВТО становится все более зависимой от трех-четырех стран-лидеров. Чем больше эта группа будет пытаться навязать свое влияние, тем больше вероятность, что ВТО может грозить паралич, считают российские эксперты.
Всемирная торговая организация должна стать в определенном смысле союзом меньшинств. Только тогда у нее есть будущее, только тогда она окажется в равной степени важна и полезна для всех стран. -0-
