Российским министрам разрешено занимать руководящие посты в политических партиях, а выборы в Государственную думу скоро будут проводиться только по пропорциональной системе – то есть по партийным спискам. Что означают эти нововведения? Как минимум – что появится ответ на вопрос "Какая партия сегодня у власти в России".
Россия – президентская республика, и роль президента в стране гораздо весомее позиций всех политических партий вместе взятых.
В этом есть свои плюсы – знаменитая путинская «стабильность», пришедшая на смену ельцинскому кризисному десятилетию, во многом выросла из того, что энергичный молодой президент, придя в Кремль, начал на полную мощность реализовывать свои конституционные полномочия.
Но и минусы в таком раскладе политических сил тоже есть – на одного человека, а это не всегда будет Путин, ложится непомерная ответственность за все происходящее в России, и это делает фундамент сегодняшней российской стабильности не вполне прочным.
Российская ситуация имеет собственную специфику и исторические корни. В конце 80-х годов здесь началась тотальная департизация. Партийные организации КПСС – единственной, правящей партии – изгонялись с предприятий, подвергались третированию в учреждениях, а потом и вовсе были запрещены. Это стало реакцией на десятилетия правления КПСС, игравшей, по тогдашней Конституции, роль «руководящей и направляющей» силы общества. Причем единственной.
В результате многочисленные появившиеся в 90-е годы политические партии в России превратились в относительно малочисленные организации энтузиастов. Чиновникам же, по инерции борьбы с КПСС, надолго запретили состоять в каких-либо партиях. Спорить и даже обсуждать политические проблемы в государственных учреждениях стало дурным тоном.
Общественная аллергия к политическим партиям в России проявляется до сих пор. Хотя государственным служащим снова открыли дорогу в партии, большинство граждан чаще всего обходят их стороной – самая крупная российская партия, «Единая Россия», по численности не превышает пяти процентов от прежней двадцатимиллионной КПСС. Идущие следом коммунисты не могут похвастаться даже таким показателем, а остальные партии просто микроскопически малы.
В стране беспартийный президент, ведущие сотрудники его администрации и большинство членов правительства тоже беспартийны. Считается, что члены кабинета министров – высококлассные профессионалы, прагматики, которые и безо всяких партийных программ знают, как наиболее эффективно работать на благо России.
Однако на практике такой подход нередко дает осечки. Ведь прагматизм – это всего лишь специфическое мировоззрение, которое не исключает принципиальных разногласий и даже конфликтов между его носителями. В отличие от партии, где все друг друга хорошо понимают, у "прагматического мировоззрения" нет ни устава, ни программы, ни, по большому счету, конкретных целей. А уж об ответственности прагматизма перед обществом, избирателями и вышестоящим начальством и говорить как-то странно. Он – не партия, не организация, а лишь фантом.
Ситуация перезрела, и положение надо было исправлять. Первый шаг сделала Государственная дума, нижняя палата парламента, принявшая поправку в конституционный закон о правительстве, разрешившую министрам занимать руководящие посты в политических партиях. А через некоторое время, как ожидается, будет проведена еще одна новация, и выборы в Государственную Думу будут проводиться только по пропорциональной системе, а не по смешанной пропорционально-мажоритарной, как сейчас. То есть идти на выборы будут не одиночки, а люди, представляющие определенную партию, программу, идеологию.
Это, по замыслу авторов реформы повысит интерес россиян к партиям и партийной жизни, поможет преодолеть старую аллергию к ним, а кроме того, легитимирует политическую силу, которая могла бы взять на себя ответственность за происходящее в стране. –0-
