Выступление президента Владимира Путина на ежегодном совещании высшего командного состава вооруженных сил России вызвало небывалый ажиотаж в средствах массовой информации Запада.
Слова главы российского государства о том, что «в ближайшее время в России появятся уникальные разработки в ядерной сфере, не имеющие аналогов в других ядерных державах», были расценены некоторыми СМИ, как начало новой гонки вооружений и, более того, как угроза западным странам и, прежде всего, Вашингтону. На подобные предположения вынужден был даже отреагировать Госдепартамент США.
«Мы не считаем угрожающими действия России по ядерному укреплению и модернизации, - заявил на брифинге в столице США заместитель официального представителя Госдепартамента Эдам Эрли. - Действия России в этой области полностью отвечают нашим взаимным обязательствам в рамках Московского договора».
Какие это «обязательства», наверное, стоит напомнить. В Договоре о сокращении стратегических наступательных потенциалов, подписанном президентами Путиным и Бушем в мае 2002 года, говорилось не только об уменьшении к концу 2012 года суммарного количества развернутых ядерных боеголовок обеих сторон до 1700-2200 единиц, но и о том, что Россия и США сохраняют свои обязательства по Договору СНВ-1, подписанному в июле 1991 года. А СНВ-1 требует, чтобы обо всех новых разработках в области ракетно-ядерных вооружений стороны заблаговременно извещали друг друга, предоставляли необходимую информацию о данных разработках. Это требование, как известно РИА «Новости», соблюдается неукоснительно.
Так что о новых стратегических ракетных комплексах, которые в ближайшее время должны поступить на вооружение российской армии и флота, о мобильном грунтовом ракетном «Тополе-М» и о морской стратегической ракете «Булава-30», а именно о них, говорил президент Путин, в Вашингтоне, Белом доме и в Пентагоне хорошо известно. Как и то, что новое оружие никак не может угрожать США и его союзникам, а предназначены лишь для замены тех российских стратегических ракетных комплексов, которые уже выслужили свой гарантийный срок нахождения на боевом дежурстве или заканчивают его.
Трудно представить, что все вооружения, которые должны встать в воинский строй в будущем году, могут чем-то угрожать США. По словам министра обороны Сергея Иванова это четыре стратегические ракеты, девять космических аппаратов, пять ракет-носителей, предназначенных, подчеркнем это обстоятельство, для выведения на околоземную орбиту космических кораблей и спутников, два сторожевых корабля, два стратегических бомбардировщика Ту-160 и семь модернизированных фронтовых истребителей Су-27СМ. Плюс две пусковые установки оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер-М», семнадцать танков Т-90 и девяносто два бронетранспортера БТР-80. Весь это арсенал никак не способен нарушить хорошо известный военным специалистам Запада баланс сил, сложившийся между Россией и США или между Россией и НАТО. Все это - капля в море по сравнению с теми реальными потребностями российской армии, которая фактически не получала новых вооружений более десяти лет.
Да и военный бюджет России на будущий год несравним с аналогичным бюджетом США. В одном случае это примерно 528 млрд. рублей (чуть меньше 20 млрд. долларов), в другом – 450 млрд. долларов. Если исходить из ущербной, на взгляд серьезных военных экспертов, и давно изжившей себя «логики противостояния», то вопрос «кто кому угрожает?» может быть перевернут с ног на голову. В России этим уже давно никто не занимается. Даже самые ярые критики министра Иванова и кремлевской администрации.
Между тем, проблемы модернизации российской армии, о которых говорил на сборах руководящего состава вооруженных сил и президент Владимир Путин, и министр обороны Сергей Иванов – действительно очень острые. И здесь главное – именно тот самый минимально необходимый финансовых уровень подпитки вооруженных сил, который и не позволяет руководству страны сделать качественный скачок в развитии силовой составляющей государственного устройства. «Денег, как говорит министр обороны, выделяется все больше, а реальных ресурсов – все меньше». Почему это происходит?
Ответ лежит на поверхности – администрация Кремля, правительство и руководство министерства обороны никак не могут договориться о приоритетах военного строительства, на которые нужно обратить внимание в первую очередь. Хотя и тут тоже парадокс, эти приоритеты очень четко выражены и в «белой книге об обороне» - «Актуальные задачи развития вооруженных сил Российской Федерации», и в докладе Сергея Иванова на последнем сборе руководящего состава вооруженных сил.
Это и сохранение потенциала Стратегических сил сдерживания, и повышение качественных возможностей армии и флота по парированию нынешних и возможных угроз, и создание научно-технических и производственных заделов для перевооружения частей и соединений на новую современную боевую технику, и реализация мер социальной направленности, призванных поднять престиж воинской службы. Увы, каждое из этих направлений требует не минимально необходимых финансовых затрат, а прорывных.
Тем же Силам стратегического сдерживания, о которых так много говорят на Западе, нужны средства не на четыре ракеты, как обещает бюджет 2005 года, а, по словам генерального конструктора ракетного комплекса «Тополь-М» Юрия Соломонова, как минимум, в два раза больше. Иначе может серьезно пострадать технологический процесс изготовления таких ракет. А возобновить его потом уже не будет никакой возможности. Аналогичная история и с научно-техническими и производственными заделами. Если, к примеру, на создание определенного оружия по всем технико-экономическим расчетам требуется приблизительно миллион рублей, а выделяют ежегодно сто тысяч, то никакого задела создать, в принципе, невозможно.
То же самое и с повышением качественных возможностей армии и флота. Известно, что налет боевого летчика должен быть не менее ста пятидесяти часов в год. Сегодня он не превышает 30-40 часов. Главная причина – нехватка топлива для самолетов. Если цены на авиакеросин, как утверждает министр обороны, выросли за девять месяцев текущего года на 39 процентов по сравнению с запланированными, то можно понять, что армия получила этого топлива почти в три раза меньше, чем ей требовалось. Отсюда вывод – налет пилотов не подтянулся до необходимого уровня, а наоборот – упал. И уже не приходится удивляться, почему, как сказал тот же Сергей Иванов, из Военно-воздушных сил досрочно увольняются очень многие пилоты.
Молодые офицеры увольняются не только из боевой авиации, но и из Военно-Морского флота, где уже ощущается кадровый голод с назначением на должность командира корабля, да и из Сухопутных войск тоже. Более половины командиров взводов и заместителей командиров рот в самых благоустроенных Приволжско-Уральском и Московском военных округах – офицеры, призванные из запаса. Об их высоких командирских качествах говорить не приходится.
Трудно не согласиться с министром обороны: все эти проблемы давно известны, они лежат на поверхности. О них говорят на высшем государственном уровне уже не первый год. Но воз и ныне там. Почему? Ответ тоже известен: все эти проблемы комплексные. Их нельзя решить одну без другой. И на минимально необходимом финансовом уровне. Качественная армия требует качественных затрат. Это аксиома. При стабилизационном фонде, золотовалютном резерве и ценах на нефть, превышающих все разумные пределы, считают в армии, можно было бы уделить вооруженным силам больше финансового внимания, чем сейчас. Хотя бы до 3,5 процентов ВВП, как некогда было решено на Совете безопасности, а не 2,69, как сегодня.
Иначе все задачи, поставленные президентом и министром обороны перед вооруженными силами на совещании высшего командного состава армии и флота, могут остаться только благими пожеланиями. И никак не будут соответствовать даже сотой доли того шума, что поднят некоторыми западными СМИ по поводу «новой русской военной угрозы». –0-
