В начале нынешнего декабря исполняется десять лет со дня начала первой чеченской войны. Правда, «войной» ее никто никогда официально не называл. Сначала боевые действия на территории мятежной республики именовались «наведением конституционного порядка», затем «контртеррористической операцией», теперь «борьбой против международного терроризма». Хотя ни одного правового акта по этому поводу до сих пор ни Государственной Думой, ни Советом Федерации России не принято.
Так же неизвестна точно и официальная дата начала этой «борьбы». С какого дня ее нужно исчислять? С неудачного рейда танковой колонны оппозиционного президенту Дудаеву руководителя северной части Чечни Умара Автурханова, за рычагами машин которой сидели завербованные ФСБ российские офицеры и прапорщики, или с провальных последних переговоров министра обороны Павла Грачева со своим бывшим подчиненным генералом Джохаром Дудаевым, где лидер сепаратистов наотрез отказался подчиниться воле Кремля? А, может, с совершенно секретного заседания Совета безопасности, на котором и было принято решение о начале полномасштабных боевых действий российской армии на территории самопровозглашенной «Республики Ичкерия»?
Впрочем, определение этой даты ничего не меняет в сути конфликта между Москвой, олицетворяющей центр федеративной страны, и Грозным, одним из восьмидесяти шести ее субъектов. Причины этого конфликта гораздо глубже противоречий между отдельными лидерами непризнанной республики и между ними и лидерами страны. И выходят далеко за пределы «самоопределения чеченской нации» и права на «религиозную самоидентификацию».
Хотя корни этого конфликта, безусловно, имеют историческое происхождение.
И в столетней войне, которую вела в девятнадцатом веке Российская империя за безраздельное господство на Кавказе, и в сталинской национальной политике, где за прогитлеровские симпатии отдельных представителей кавказских народов в голые казахские степи на смерть и голод были депортированы сотни тысяч людей – женщин, стариков, детей. Такое не забудется ни одним поколением горцев.
Да и в послевоенное время советская национальная политика не отличалась глубиной и прозорливостью. Именно она заложила основы коррупции и клановости, которые процветали на всем Северном Кавказе и распустились пышным цветом в перестроечные времена. Тогда центральная власть практически перестала влиять на Чечню, и там стало возможно все – безнаказанный разгул бандитизма, массовое похищение людей с использованием их в качестве рабов, а также товара для многомиллионных выкупов, грабежи грузовых и пассажирских железнодорожных составов, что проходили через республику, нападение на воинские части и караулы с целью овладения оружием, убийство и вытеснение из городов представителей невайнахского населения, захват их квартир, дурман и всевластие ваххабизма и полуграмотных имамов... Все это тщательно скрывалось от общественности страны. А если и появлялись в печати какие-то подобные сообщения, то преподносились они не как система, а как «отдельные факты».
Особенно массовым стали все эти безобразия в республике, когда первый президент России Борис Ельцин пообещал автономиям «столько суверенитета, сколько они смогут проглотить». У мятежной Чечни, которую официально возглавил бывший советский генерал Джохар Дудаев, а на деле руководители бандитских армий, оказался слишком большой, можно сказать, ненасытный «волчий» аппетит.
Они признавали хождение в Ичкерии российского рубля (и американского доллара), но отказывали Москве в любой власти над собой – политической, экономической, юридической, военной и религиозной. Даже таможенной. Самолеты из Грозненского аэропорта летали во все страны мира, в основном на Ближний Восток, перевозили оружие, валюту, золото и наркотики, нисколько не оглядываясь на соблюдение каких-либо таможенных и юридических правил.
Объявив о своей полной независимости от Москвы, Грозный потребовал и запасы тяжелого российского оружия и боеприпасов, которые, как неприкосновенный запас, на случай широкомасштабной войны находились в арсеналах республики. Он все это, в конце концов, и получил. Так как вывезти его без проведения специальной операции и больших кровопролитных боевых действий у Кремля не было тогда никакой возможности. Это оружие и до сих пор стреляет в горах и населенных пунктах Чечни, а боеприпасы, фугасы и мины, взрываются под колесами машин и боевой техники, следующей по дорогам республики.
Следует при этом откровенно признать – решение президента Ельцина и Совета безопасности России начать боевые действия против мятежной Чечни было крайне ошибочным. Дело не только в том, что к тому моменту не были исчерпаны политические и дипломатические аргументы возвращения Грозного и его официального руководства в правовое поле Москвы, но и в том, что российская армия была абсолютно не готова к проведению такой широкомасштабной контртеррористической операции, которую ей предстояло провести.
Хвастливое заявление Павла Грачева, что он возьмет Грозный одним парашютно-десантным полком в течение двух часов, не имело под собой никаких реальных оснований. Даже такие, пожалуй, самые подготовленные и элитные части, как Воздушно-десантные войска, не были способны справиться с чеченскими сепаратистами, которые поставили под ружье практически все взрослое мужское население республики. Единственной удачной операцией оказалась только та, что провел в начале декабря 1994 года главнокомандующий ВВС России генерал армии Петр Дейнекин, уничтоживший на аэродроме Грозного высокоточными ракетами все чеченские пассажирские и учебные самолеты. Если бы не она, «11 сентября» случилось бы в Москве гораздо раньше, чем в Нью-Йорке и Вашингтоне.
Джохар Дудаев прислал тогда Петру Дейнекину телеграмму: «Поздравляю завоеванием господства в воздухе, но встретимся мы на земле». Встретиться им не пришлось. Летом 1996 года мятежного генерала сразила такая же высокоточная авиационная ракета, посланная с русского штурмовика.
А неготовность российской армии к проведению широкомасштабной войсковой операции в Чечне стала самым серьезным кризисом, который расколол тогдашнее руководство министерства обороны России. В знак несогласия с действиями министра Грачева в отставку ушли его заместители, участники Афганской войны генерал-полковники Борис Громов, Валерий Миронов, Георгий Кондратьев, отказались возглавить операцию в Чечне главком сухопутных войск генерал армии Владимир Семенов, его первый заместитель генерал-полковник Эдуард Воробьев… А катастрофа новогоднего штурма Грозного, где погибло более тысячи российских военнослужащих, было сожжено две сотни танков, бронетранспортеров и самоходных артиллерийских установок, стала еще одним свидетельством «шапкозакидательской тактики» «лучшего министра обороны», как называл Павла Грачева президент Ельцин.
Десять лет войны в Чечне принесли и другие неисчислимые беды чеченскому, да и всему российскому народу. Буденовск и Буйнакск, Волгодонск и Каспийск, Каширка и «Норд-Ост», Кизляр и Беслан – все это адреса всенародной боли и скорби, памятники чудовищных террористических актов. Сотни тысяч погибших мирных граждан, тысячи калек, сотни тысяч беженцев, сожженные города и села республики, разрушенная экономика, массовая безработица, которая ежечасно рождает новых террористов, тысячи погибших солдат и офицеров, поврежденная психика тех, кто вернулся с этой войны даже живым и внешне здоровым, - все это еще долго будет аукаться российскому обществу.
Единственная польза этих лет - что общество и руководство страны осознало: военным путем чеченскую проблему решить нельзя. Об этом заявил в своем обращении к российскому народу и президент Владимир Путин. Восстановление нормальной жизни в Чечне и на всем Северном Кавказе, возвращение республики в правовое поле России, возрождение ее экономики – сложная комплексная проблема, которая потребует многих лет терпения, сдержанности и мудрой долгосрочной политики, нацеленной на создание благоприятных и справедливых условий для развития всех наций и народов, населяющих Юг России, всех ее граждан. –0-
