Не припомню, чтобы ежегодно проводящуюся итоговую годовую пресс-конференцию российского президента транслировала бы, как в этот раз, американская телекомпания Си-Эн-Эн.
В целом же аудитория Си-Эн-Эн, как и многие другие аудитории, в этом году особо интересуется вопросом "куда движется Россия?".
Повышенная нервность зрителей тут объясняется тем, что прежняя модель отношений Запада с Россией – то есть кредит, денег и доверия, под предписанный Москве список перемен – скончалась еще в середине 90-х. А сейчас очевидно, что фактически уже сложилась новая модель. А именно, модель равноправия России как в отношениях с Европой или Америкой, так и с Китаем, Ближним Востоком и так далее.
Москва может иметь и имеет свое мнение не только о том, что происходит в самой России, но и где-либо еще. И спокойно высказывать его, продолжая оставаться другом и партнером.
Что и было заметно на пресс-конференции в Кремле. Например, по возникшему там вопросу о внутренней политике США: "Мы тоже не в восторге от того, что происходит в США. Вы что, считаете, что избирательная система в США лишена изъянов? Что, нужно напомнить, как проходили выборы - и эти, и предыдущие?" - сказал Путин.
Тут, собственно, содержится очевидная мысль: Буш может критиковать Путина, но и обратный вариант возможен, и в нем нет ничего сенсационного. Но при этом Путин напомнил, что при решении острейших проблем современности отношения России и США "не просто партнерские, а союзнические", добавив, что "сам Буш человек очень порядочный и последовательный".
Может Россия иметь свое особое мнение – и имеет его – и по любым другим международным проблемам, например, выборам в Ираке, которые, с точки зрения Москвы, абсурдны "в условиях полной оккупации страны". Тем более, как добавил Путин, когда Россия приглашала европейских наблюдателей на недавние выборы в Чечне, ей ответили: "нет, нельзя, потому что условия не созданы, при этом боевых действий (в Чечне) уже не было давно, созданы органы власти и управления". А в Ираке, где сегодня идут боевые действия в девяти городах, условия, оказывается, есть.
Возможно, самый недопонятый акцент этих и иных путинских высказываний в том, что никакого ужесточения позиций Москвы в отношении Америки или Европы нет. Есть продолжающаяся нормальность – диалог равных, каждый из которых, в определенных рамках, может сказать то, что думает. Если бы "Восток и Запад" действительно возвращались бы к конфронтации, то, наоборот, каждый десять раз подумал бы, стоит ли говорить те или иные слова. А здесь такая проблема не стоит.
Конечно, важно то, что Россия увереннее чувствует себя в экономическом плане. И Путин, видимо, не без удовольствия упомянул основные достижения истекающего года. Это рекордное сальдо торгового баланса России - почти $80 миллиардов, это золовалютные резервы, приблизившиеся к рекордной отметке в $120 милилардов. И – главное – что государственный внешний долг снизился с почти 60% до 20% ВВП. Нет больше России – должника, а есть страна - нетто-кредитор. И это, ясное дело, помогает ее независимой позиции.
Но заметим отличие этой независимости мнений от ситуации "перетягивания каната" и борьбы за сферы влияния, имевшей место в годы холодной войны. Характерно, что для Владимира Путина естественный, базовый рефлекс – интеграционный, это рефлекс к экономическому и иному единству как Европы, так и и мира в целом. Что и проявилось при обсуждении одного из острейших для Европы вопросов – об Украине.
По ходу пресс-конференции постоянно возникало впечатление, что многие из задававших этот вопрос были настроены на драку, а вот Владимир Путин отвечает им совсем в иной плоскости.
Путин, как и следовало ожидать, заявил, что на постсоветском пространстве нельзя допустить возникновения череды революций. И не только потому, что революции разрушительны. "Россия и Евросоюз выстраивают четыре общих пространства, - сказал президент. - Первое и самое главное из них - экономическое пространство, но мы то же самое собираемся сделать с Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Думаю, что таким образом мы гармонизируем экономические отношения всей большой Европы, это ничего общего не имеет со стремлением России кого-то поглотить", - сказал президент РФ.
На пресс-конференции не осталось незамеченным высказывание Путина относительно позиции президента Польши Александра Квасьневского о том, что "Россия без Украины лучше, чем Россия с Украиной". По словам Путина, "мы не собирались ничего аннексировать. Если читать это высказывание как попытку ограничить возможности России по развитию отношений с соседями, это можно оценить как стремление изолировать Российскую Федерацию".
Надо заметить, что разговор с парнерами на равных – единственно приемлемый стиль поведения не только для российского избирателя. Но в последние годы слишком много людей в этом мире были заворожены собственными иллюзиями насчет того, что в мире есть только две точки зрения – их, и неправильная. И когда практика показывает, что можно и по-иному, это вызывает минимум недоумение. Которое сейчас и пытаются назвать кризисом отношений России и Европы (или, с меньшей уверенностью, России и Запада). –0-
