Один из самых богатых людей России Роман Абрамович может предстать перед швейцарским судом по иску Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Банк хочет, чтобы Абрамович вернул ему кредит в 9 млн фунтов стерлингов, то есть примерно 17 млн долларов. Сообщается, будто ЕБРР добыл документы, доказывающие, что Абрамович распорядился частью кредита «неадекватно».
В частности, миллиардера обвиняют в приобретении на эти деньги двух из трех принадлежащих ему яхт. В руки адвокатов банка также попал факс-распоряжение Runicom S.A. перевести 28 тыс швейцарских франков за услуги косметической фирмы, оказанные жене Абрамовича Ирине. Российские юристы пока невысоко оценивают шансы ЕБРР выиграть этот процесс.
Надо напомнить, что ранее это дело уже дважды рассматривалось российскими судами, причем последнее решение было принято в 2002 году в пользу ЕБРР.
К сожалению для банка, должник, которым является швейцарская фирма Runicom S.A., главный трейдер и акционер «Сибнефти», тогда сразу же объявил себя банкротом. Её активы и функции перешли к новой компании Runicom Ltd, зарегистрированной на Гибралтаре. В ходе судебного процесса адвокаты ЕБРР намерены доказать: настоящий владелец и швейцарской, и гибралтарской компаний - это Роман Абрамович со товарищи, и именно он должен выполнить обязательства по кредиту.
Опасность нового скандала для Абрамовича, других российских держателей огромных капиталов, исходит не столько со стороны Швейцарского суда, сколько со стороны российской улицы. «Олигарх» предстает как растратчик средств, неправедно отнятых у народа. В данном случае - кредита международного банка, предназначенного для развития экономики всей России.
Более неподходящего времени для судебного иска Абрамовичу, если он действительно будет предъявлен, трудно придумать. Страну сотрясает бунт российских пенсионеров против реформы системы льгот. В этих условиях острой социальной напряженности скандал вокруг олигарха воспринимается неимущим населением как прямое указание на то, куда исчезают средства, которые власть могла бы использовать для облегчения его, населения, участи.
Действительно, резкий спад благосостояния, постигший миллионы россиян на рубеже 80-90-х годов, помнят в стране все. Идет уже второе десятилетие рыночных отношений, а уровень жизни каждого пятого жителя России остается пока ниже официального прожиточного минимума - около 2 долларов в день. Еще более красноречив так называемый децильный коэффициент, показывающий во сколько раз доходы 10 процентов самых богатых граждан превышают доходы 10 процентов самых бедных. В России он пока постыдно высок – 14,6 –15 раз. Причем это только по казенной статистике. Если же посчитать «теневые» доходы богатеев, то этот показатель, по мнению многих ученых, может перемахнуть за 30. Для сравнения: в США, Европе, Японии он в 4-5 раз ниже.
Понятно, что такой разрыв в благосостоянии – это разрыв самой социальной ткани общества. Как убеждает исторический опыт, он опасен для стабильности любой страны. Он также особенно болезненно воспринимается старшим поколением жителей России, воспитанным на соблазнительной риторике коммунистов о социальной справедливости.
Разительный контраст в качестве жизни богатеев и бедняков создает в России удушливый климат для бизнеса вообще и крупного в особенности. Происходит дискредитация рыночной экономики в глазах населения.
«Когда звучат имена крупнейших предпринимателей, у 70 процентов наших граждан рука тянется к пистолету», - говорит Игорь Юргенс, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей.
Между тем, если присмотреться к тому, что происходит на просторах Европейского Союза, можно прийти к выводу, что сегодняшняя модель европейской рыночной экономики формируется под заметным влиянием таких ценностей, как равенство и социальная справедливость. Там считают аксиомой: успешный современный бизнес призван нести новое качество жизни и реальные выгоды не только самим предпринимателям, но и всем участникам экономического процесса.
Это мысль находит все больше сторонников и в российском деловом сообществе. Здесь всё чаще звучит модный сейчас термин «социальная ответственность бизнеса». На социальной ответственности нового класса предпринимателей настаивают и в Кремле. «Мы предоставили вам самую низкую в Европе ставку подоходного налога – 13%, мы отменили в 2004 году налог с продаж и НДС, - говорят представители власти на различных бизнес-форумах. - Со своей стороны мы ожидаем более тесного сотрудничества бизнеса с государством в решении острых социальных задач, в первую очередь в искоренении массовой бедности».
Отсюда вовсе не следует, что государство предлагает деловому сообществу России вступить в торг или выпрашивает от него какие-то подачки. Молодым российским предпринимателям пытаются объяснить: это вопрос их собственного выживания. Рыночная экономика будет нормально развиваться в России только тогда, когда общество, включая армию бедняков, уверится в ее бесспорных преимуществах по сравнению с экономикой плановой, а тем более - что более актуально сегодня - с национализацией.
Не так давно социальная ответственность бизнеса стала темой специальной конференции, проведенной Торгово-промышленной палатой России с участием президента Владимира Путина и ведущих предпринимателей. Преобладающая реакция аудитории была пассивно-осторожной. Многие толковали обращенный к ним призыв предельно узко: мы развиваем производство, создаем рабочие места, обеспечиваем достойную оплату труда, прилежно платим налоги. Чего же боле? Это и есть наша социальная ответственность.
В остальном социальными проблемами должно заниматься государство – это его прямая функция.
Те же предпринимательские круги напомнили, что власти в этом смысле далеко не исчерпали своих возможностей. Так, скажем, ассигнования федерального бюджета 2004 года на образование, здравоохранение, поддержку научно-технического прогресса, культуру, искусство, физкультуру, социальную политику составили в сумме менее 15 процентов. Между прочим, содержание самого государственного аппарата обошлось значительно дороже. Так что социальная ответственность по-настоящему еще не стала жизненным принципом для самих государственных чиновников. Что уж тут, казалось бы, вздыхать о пассивности бизнесменов.
Вместе с тем неспешно, как бы исподволь деловое сообщество начинает осознавать историческую неизбежность своего сотрудничества с властью в социальном возрождении России. Без какой-либо саморекламы, часто анонимно многие состоятельные деловые люди включаются в поддержку беднейших слоев населения. Создаются целевые социальные фонды, немало крупных предприятий берут на себя финансирование жилищного строительства на близлежащих территориях, помогают содержать городской транспорт, школы, местную медицину.
В глазах населения олигарх все-таки предстает меньше бесстыдным транжирой неправедных капиталов, а больше влиятельным гражданином своей страны, способным испытывать сострадание к судьбе менее удачливых соотечественников. –0-
