Восьмого марта, в День международной солидарности женщин, президент Владимир Путин дарил россиянкам-ветеранам войны подарки, когда сам получил долгожданный приз. В бетонном бункере на глубине 2 метров в поселке Толстой-Юрт под Грозным был уничтожен Аслан Масхадов, экс-президент Ичкерии, лидер чеченских сепаратистов.
Путин выслушал новость с непроницаемым выражением лица. Но у российского президента есть все основания для глубокого удовлетворения. В 1999 году он поставил цель последовательно уничтожать вожаков чеченского терроризма и за шесть лет добился многого.
В апреле 1996 был запеленгован по радиотелефону и уничтожен точечным ударом ракеты Джохар Дудаев. В марте 2000 был задержан Салман Радуев, организатор захвата заложников в Первомайском и Кизляре, позднее скончавшийся в тюремной больнице. Июнь 2001 – уничтожен Арби Бараев и его 17 сообщников. Март 2002 – убит иорданский наемник Хаттаб, стоявший в иерархии чеченских боевиков даже выше Шамиля Басаева. Февраль 2004 - на границе с Грузией ликвидирован Руслан Гелаев со своей группой.
И вот, наконец, возмездие нашло Аслана Масхадова, значительно более крупную и сложную фигуру в чеченском террористическом подполье. Его способности политического хамелеона долго вводили в заблуждение западных спонсоров, склонных видеть в нем представителя «умеренного крыла» чеченского сепаратизма и, следовательно, наиболее подходящего партнера для мирных переговоров с Путиным.
Спонсоры плохо знали биографию своего протеже.
Между тем Масхадов дискредитировал себя в качестве разумного политика сразу после избрания его президентом Ичкерии в 1997 году. Законы республики быстро оказались подмяты тогда судами шариата. Масхадов боялся противопоставлять себя исламистам-радикалам и потворствовал возрождению в Чечне средневековых традиций в современном техническом оснащении. На площади под окнами президентского дворца людей публично пороли кнутами и расстреливали из «калашниковых». Это называлось независимостью.
Неизвестно, что было в начале – слабоволие или сознательная ставка на терроризм, но еще в бытность президентом Масхадов благословил нападение чеченских боевиков на Дагестан. Всем запомнилась также видеозапись 2002 года: уже находящийся в федеральном и международном розыске Масхадов предсказывает там некую, как он выразился, «уникальную операцию».
И буквально через пару дней Россию потряс захват аудитории московского мюзикла «Норд-Ост». В бандитском акте приняли участие несколько террористок-смертниц – продукт специальных тренировочных центров, создание которых Масхадов считал одной из своих главных миссий.
Наконец, кровавые отпечатки пальцев Масхадова остались и на трагедии в Беслане, когда погибли более 300 человек, половина из них дети. Единственный оставшийся в живых террорист прямо назвал Масхадова одним из двух организаторов этой жуткой акции: «Нам сказали захватить школу в Беслане. Эту задачу дали Масхадов с Басаевым».
Сегодня зарубежные адвокаты Масхадова от политолога Збигнева Бжезинского, бывшего советника президента Джимми Картера по национальной безопасности, до Адама Ротфельда, министра иностранных дел Польши, оплакивают ликвидацию своего протеже как «большую политическую ошибку». Их аргумент не блещет новизной: Масхадов, де, был единственным умеренным партнером для переговоров, после его гибели чеченцы получили «символ сопротивления».
Еще дальше идет укрывающийся в Лондоне и оставшийся без хозяина представитель Масхадова Ахмед Закаев. Он предсказывает «обострение активности» боевиков, поскольку Масхадов якобы играл роль «сдерживающего фактора».
На самом деле Масхадов в последние месяцы уже не пользовался сколько-нибудь существенным влиянием на боевиков, а, говоря точнее, оказался от них в полной изоляции.
Он был неспособен ни сдерживать полевых командиров, ни воодушевлять их на новые теракты. Именно осознание этой изоляции и толкнуло лидера сепаратистов на то, чтобы взять в руки гранатомет, отправиться в Толстой-Юрт и лично готовить там крупный теракт – обстрел зданий администрации, управления внутренних дел и военной комендатуры.
Политический эмигрант силился приобщиться к полевому воинству. Но 10 млн долларов, обещанных за его голову Кремлем, оказались кому-то дороже, чем лояльность своему номинальному лидеру.
В чем Масхадов действительно играл центральную роль, так это в поиске западных спонсоров. Он был главным кассиром и диспетчером финансовых потоков. С его гибелью этот важнейший источник чеченского терроризма может быстро иссякнуть. Само чеченское подполье окажется в состоянии дезорганизации.
В целом политическая ситуация в Чечне очистится от двусмысленности, лишится той бутафорской перспективы переговоров с дьяволом терроризма, иллюзию которой так старательно поддерживал Масхадов. Чечня станет, как выразился член комитета по безопасности Госдумы Геннадий Гудков, «более черно-белой» - действиям федеральных и чеченских властей будут противостоять разрозненные террористические группки, единственной альтернативой для которых останется белый флаг.
Им теперь кристально ясно: гибель Масхадова – это знак неотвратимости наказания для каждого из них. Следующий в списке – Шамиль Басаев, по сути, уже нежилец на этом свете. Дело лишь в месяцах, может быть, неделях.
Воодушевленный результатами своей жесткой стратегии, Кремль сохранит военное присутствие в Чечне и будет продолжать наращивать интенсивность военных операций, как он это делал в последнее время. Приоритеты Москвы: дальнейшая чеченизация конфликта, то есть передача всех правоохранительных функций лояльному, пользующемуся поддержкой населения режиму, укрепление этого режима и расширение его возможностей по хозяйственному восстановлению региона.
Говорят, тело Масхадова не отдадут родственникам, а похоронят в безымянной могиле, как Радуева и Гелаева. Жаль, потому что есть хорошая эпитафия: «Здесь сделан огромный шаг к миру на Кавказе». –0-
