На недавней встрече с иностранными журналистами помощник президента РФ Игорь Шувалов категорически отверг возможность преобразования России в парламентскую республику. «Конституция не будет меняться, Россия останется президентской республикой. Никаких дополнительных полномочий премьер не получит и к парламентской форме правления мы не перейдем», заявил Шувалов.
По его словам, идея парламентской республики в России не может быть реализована «ни при каких условиях и обстоятельствах», а дискуссия на данную тему является надуманной.
Слова Шувалова не подлежат двойному истолкованию: Кремль не будет сам инициировать конституционные поправки, касающиеся перераспределения властных полномочий на федеральном уровне, и не поддержит их, если они будут предложены кем-то еще. Что означает при сегодняшнем раскладе голосов в парламенте, что такие поправки не пройдут.
Собственно, что на протяжении последних лет президент России Владимир Путин неоднократно публично заявлял о своем негативном отношении к идее парламентской республики и внесения изменений в Конституцию.
«России опасно иметь какой-то иной вариант устройства государственной власти, кроме президентской республики», сказал он, например, на пресс-конференции в Кремле 20 июня 2003 года в присутствии более чем 700 российских и иностранных журналистов. Говорил Путин об этом и при других обстоятельствах – на торжествах по случаю годовщины принятия российской Конституции, в интервью зарубежным корреспондентам.
Однако существуют, видимо, вопросы, на которые политикам в разных странах приходится отвечать постоянно. Велика ли опасность неонацистского реванша в Германии? Не пора ли ликвидировать институт монархии в Великобритании? Не угрожает ли межрасовая и межэтническая напряженность существованию США? Несмотря на кажущуюся очевидность отрицательных ответов, эти вопросы живут своей самостоятельной жизнью и периодически обязательно задаются.
Вероятно, для этого есть основания.
Вопрос о перспективах парламентской республики в России связан с проблемой преемственности и стабильности политической власти в стране. Смена личностей на политическом Олимпе очень часто приводила здесь к крутым и непредсказуемым переменам. Государство, а вместе с ним и государственную политику кардинально перестраивали в ходе своего правления Горбачев, Ельцин, а отчасти и сам Путин. Отсюда и настойчивый вопрос: не проще ли заранее изменить законы, чтобы потом не пришлось внезапно столкнуться со слишком резким изменением политики?
Задающие этот вопрос, вероятно, ждут от Путина следующего маневра: проведя конституционные поправки, сделать пост президента номинальным, а основные властные полномочия передать утверждаемому парламентом премьер-министру. После этого Путин, чьи президентские полномочия истекают весной 2008 года, мог бы стать премьер-министром и продолжать проводить свою политику на новом посту.
Ошибка заключается в том, что стабильность политической системы, которую создавал Путин все пять с лишним лет своего пребывания в Кремле (и которую, очевидно, он будет укреплять дальше), зависит не столько от личности президента, сколько от конституционного института президента. Для Путина сменить приоритеты, сместить акцент с института на личность – значит перечеркнуть свои основные успехи в государственном строительстве, достигнутые за эти годы.
«Российская Федерация – это сложная многонациональная и многоконфессиональная страна», не уставал повторять Путин в течение своего первого президентского срока. Именно из этого фундаментального факта, по идее Путина, и вырастает необходимость в России сильной президентской власти, только и способной обеспечить единство государства. Такая власть должна получать свою легитимность от народа и возвышаться над правительством, парламентом и региональным уровнем управления, которые в силу специфики России сами по себе не могут быть ключевыми факторами ее единства.
Именно такую систему президентской власти Путин строил и строит до сих пор. Ее логичными элементами, появление которых было ускорено обострением террористической угрозы, стали новая процедура наделения полномочиями глав регионов (с усилением возможностей федерального Центра) и переход к пропорциональной системе выборов в Государственную думу, которая должна укрепить общенациональные партии.
Президент государства в этой системе власти играет ключевую роль, без него она не имеет смысла. Непонятно, как можно активно выстраивать эту систему (а она еще не достроена) и одновременно думать о ее сломе и о построении новой.
В плане же той политической преемственности, которая касается личностей, у Путина есть главное полномочие, которое не зафиксировано ни в законах, ни в Конституции. Он имеет полное неформальное право предложить и поддержать на предстоящих выборах кандидатуру человека, которого хотел бы видеть своим преемником. Путин уже говорил, что намерен этим неформальным правом воспользоваться. И это, в рамках того, что он делал до сих пор, будет весьма логично.
Вероятно, Игорь Шувалов весьма удивился прозвучавшему из уст зарубежного журналиста вопросу о парламентской республике и поправках в Конституцию: сколько же можно об одном и том же. Но ничего не поделаешь, профессия политика во многом и заключается в том, чтобы постоянно подтверждать одни и те же вещи.
Что же касается политического будущего самого Владимира Путина, то он, вероятно, ответит на этот вопрос сам, без помощи толкователей. Очевидно, что и этот ответ будет весьма логичным и продуманным. –0–
