Сближение искусства с политикой всегда опасно для художника. Этот тезис доказала одна из самых ярких судеб побежденной Германии - судьба непобежденной Лени Рифеншталь.
Гениальный режиссер документального кино, она ворвалась в элиту мирового кино в 1934 году, в самый разгар нацизма. И надо же было, чтобы два ее тогдаших шедевра – шедевра с точки зрения чистого искусства, конечно – оказались легендарным фильмом о партийном съезде нацистской партии «Триумф воли» и лентой об Олимпиаде в Берлине «Олимпия». Оба фильма были встречены восторгом тогдашних кинокритиков. До начала войны Лени успела получить несколько золотых медалей на кинофестивалях во Франции, в Англии и в США.
Тем сильнее была обструкция после войны. Ей выпала судьба испытать на себе всю силу ненависти к нацизму, против нее велась настоящая информационная война обвинений в причастности к преступлениям нацизма.
Итак, виновата ли Лени Рифеншталь в том, что сделала этот фильм? Мировая кинокритика во главе с Зигфридом Кракауэром обвинила Лени в том, что она сделала фашизм феноменом дьявольской красоты и придала ему идеальную форму.
Пытаясь позднее оправдаться в том, почему она создала шедевр о фашизме, а не проходную киноленту (а может ли гениальный художник сделать плохую работу?), Лени говорила, что никогда не интересовалась политикой, что никогда не была членом нацисткой партии, что не подозревала о планах Гитлера по уничтожению евреев. Но ее никто не слышал. За десять лет она выдержала несколько процессов и провела некоторое время в заключении.
Только сегодня, когда прошло время, "Триумф воли" воспринимается как поразительный документ о феноменологии умопомешательства целой нации, где руки, протянутые к идолу, вызывают не восхищение, а отвращение.
Фильм оказался намного глубже простой пропаганды. Он вскрывает опасность идеальных жестов единства.
Огненная свастика в ночной мгле внушает простую мысль, что фашизм - дитя ночных страхов, и пока эти страхи стоят в изголовье человечества, фашизм до конца не побежден.
И только наше время способно привести людей – и то далеко не всех – к простой мысли о том, что художник не пропагандист, он тот, кто показывает свое время с кристальной ясностью, недоступной другим. Художник – волшебное зеркало, и, ополчаясь на него, мы лишь ненавидим свое собственное отражение в этом зеркале.
Незадолго перед кончиной она побывала в России, в Петербурге, в городе, который как никто пострадал от гитлеровской блокады, где маленькой белокурой старухе с огненными глазами стоя устроили овацию и вручили памятный знак за вклад в мировое искусство.
Россия – парадокс! - стала первой страной, где Лени Рифеншталь были отданы публичные почести признания. –0-
