Вячеслав Игрунов, директор Международного институ-та гуманитарно-политических исследований
- Соглашения о выводе российских баз из Грузии, достигнутые в результате драматических переговоров и демаршей, вновь поставили вопрос о роли России на Кавказе, да и самом кавказском будущем России.
Эти базы оставались как реликт того времени, когда грузинская армия представляла собой скорее народное ополчение, если не отряды искателей приключений, и, разумеется, не могла быть гарантом безопасности страны. В те времена Шеварднадзе еще боролся за реальную власть с Иоселиани и Китовани, чьи сторонники ранее свергли первого президента Гамсахурдиа, привели к власти самого Шеварднадзе и начали абхазскую войну, так дорого обошедшуюся Грузии.
Российские базы для населения были хоть какой-то надеждой на помощь, если ситуация в стране полностью выйдет из-под контроля, особенно учитывая сохранявшуюся легитимность первого прези-дента страны и постоянную напряженность в Западной Грузии. Российские базы также были для Шеварднадзе инструментом психологического давления на анархически настроенных соратников и помогали ему укреплять государственную власть.
С тех пор много воды утекло. Шеварднадзе удалось консолидировать Грузию, получить поддержку Запада и договориться с Америкой о профессиональной подготовке грузинских военных. Для решения собственных проблем Шеварднадзе, как и любому другому политику Грузии, российские базы больше были не нужны. Однако методы вытеснения баз, избранные Седым Лисом, привели к обратным результатам. Гостеприимство в отношении чеченских боевиков, антироссийская риторика в парламенте и за рубежом – все это укрепляло российских политиков в мысли, что только военное присутствие может обеспечить безопасность Северного Кавказа и учет российских интересов на Кавказе Южном.
Собственно, Грузия для многих в России только и интересна, что своей ролью в обеспечении безопасности. С экономической точки зрения в Грузии нет ничего такого, что Россия не могла бы получить от других стран. Даже в хорошие времена объем товарообмена между двумя республиками был крайне мал. О прелестях же грузинской природы и ее рекреационном потенциале россияне стали постепенно забывать, а культурная близость и ис-торическое прошлое – это удел размышлений горстки столичных интеллигентов. В жестком и прагматическом мире современности сантименты не являются мотивом для государственной политики.
Но с точки зрения безопасности Грузия, действительно, представляет для России чрезвычайную ценность.
Чеченский конфликт, едва удерживаемый от расползания в Дагестан и Ка-бардино-Балкарию - самый яркий пример российских проблем на Северном Кавказе. Ингушетия, нестабильная сама по себе, в любой момент может ока-заться втянутой в противостояние с Северной Осетией, в то время как Кара-чаево-Черкесия уже много лет находится в состоянии внутреннего напряже-ния. И это только часть угроз для Юга России.
Тлеющая вражда постепенно вымывает русскоязычное населения практически из всех республик Кавказа, русские перестают быть регулятором отношений, нейтральными арбитрами в межэтнических спорах, стабилизирующим фактором. И это означает, что раньше или позже русские могут оказаться на Кавказе только солдатами, пришедшими для наведения порядка. Что это означает, говорить не прихо-дится.
Именно поэтому для России так важна дружественная и сильная Грузия. Слабая Грузия – это угроза инфильтрации наемников на территорию Северного Кавказа, это база для отсидки боевиков, это тренировочный полигон для инсургентов. Недружественная Грузия – это плацдарм для резидентур всякого рода, это препятствие на пути взаимодействия России и Армении – надежного российского союзника в регионе.
Но дестабилизация на Северном Кавказе и уход оттуда России – это угроза стабильности и единству самой Грузии. И если грузинские политики не вполне осознают эту связь, то рано или поздно им придется столкнуться с горькой реальностью. К счастью, и Соединенные Штаты, заинтересованные в ослаблении российского влияния на Кавказе, сегодня понимают, что эскалация напряженности и появление новых конфликтов в непосредственной близости к Передней Азии создаст им дополнительные проблемы. Именно благодаря сдерживающему влиянию Соединенных Штатов эпопея Саакашвили в Южной Осетии захлебнулась, не приведя к жесткому военному столкновению. Временно интересы США и России совпали. Будет ли это продолжаться?
Соединенные Штаты, переживающие пик своего могущества, с неизбежность будут терять свои позиции мирового гегемона – и в силу укрепления Европы, и, в еще большей степени, в силу возвышения Китая. Россия в этой игре может играть чрезвычайно важную роль как потенциальный союзник и той, и другого.
Именно поэтому контроль нефтеносного Каспия Соединенные Шта-ты захотят оставить за собой. И если для этого потребуется дестабилизиро-вать Юг России, то США, не колеблясь, принесут в жертву интересы Грузии, как принесли они в жертву долгосрочные интересы Израиля своим вторжением в Ирак.
Именно поэтому и Грузия, и Россия должны осознать общность своих стратегических интересов и от конфронтации перейти к сотрудничеству. Но для этого не только Саакашвили должен отказаться от своей агрессивной антироссийской риторики и недружественных действий.
Москва должна перестать быть пассивным наблюдателем грузинских трудностей. Она должна предложить Тбилиси реальное партнерство в разрешении его проблем и стать гарантом взаимоприемлемого урегулирования в рамках всей Грузии. И, кажется, в Москве это стали осознавать. -0-
