ТБИЛИСИ, 24 фев - Новости-Грузия. Судьбы нашего века сегодня решаются по сути в двух точках – Ливии и Иране. Причем, если с первой страной все более или менее ясно, от того, удержится ли власть в Иране, зависит тренд мировой истории...
Политолог Гела Васадзе:
Новый век начинается, начинается в сущности с того же, что и предыдущий – войной всех против всех. И то, что тунисский торговец Мохаммед Буазиди совсем не похож на Франца Фердинанда Карла Йозефа фон Габсбурга не имеет никакого значения. Убийство первого предопределило историю двадцатого века, убийство второго сегодня определяет историю двадцать первого. Нам, людям, живущим сегодня, вряд ли удастся дожить до конца этого века и посмотреть, чем все закончится. Но то, что происходящее сегодня непосредственным образом отразиться на всех нас, очевидно.
Судьбы нашего века сегодня решаются по сути в двух точках – Ливии и Иране. Причем, если с первой страной все более или менее ясно, и с высокой долей вероятности можно сказать, что последний полковник канет в историю, то от того, удержится ли власть в Иране, зависит тренд мировой истории. Конечно, можно было бы добавить к этому списку и Бахрейн, однако, Бахрейн скорее следствие, нежели причина.
Попытаюсь пояснить свою мысль. Двадцатый век был веком создания национальных государств, что, в свою очередь, неизбежно вело к возникновению гражданских институтов и, в конечном итоге, к гражданскому обществу. Именно это позволило американскому философу Френсису Фукуяма говорить после окончания холодной войны о конце истории. Цивилизация медленно, но верно побеждала культуру. Казалось, что очень скоро все народы и страны перейдут к свободной рыночной экономике и гражданскому обществу, как наиболее эффективной форме существования человечества.
Национальные государства появились не только в Европе, но и в Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке. В данном случае нас интересует Ближний Восток, ибо события, происходящие там, могут как подтвердить, так и опровергнуть тренд. Те, кто оптимистично считает, что вслед за панарабскими революциями неизбежно наступит период перехода к открытому обществу, забывают, что исторический процесс далеко не линеен. Приливы сменяются отливами, ту же реформацию сменила контрреформация и так далее.
Судя по всему, сегодня в арабском мире мы имеем дело с попыткой переломить тренд мировой истории, культура готова к определенному реваншу над цивилизацией, реваншу не долгому, пара-тройка сотен лет, но на наш век хватит. В роли культурного агента вполне может выступить ислам, как наиболее динамичная мировая религия, имеющая сотни миллионов последователей. Как справедливо отметил совсем недавно публицист Давид Чхартишвили, вполне возможно, что интернет и Аль-Джазира именно то, чего не хватало исламской умме для подлинного объединения. Модель государства уже опробована в том же Иране. Обществу потребления противостоит общество с жесткими духовными устоями. Теократическая модель государственного устройства, отнюдь не власть служителей культа. Теократия апеллирует в своей легитимности к самому Создателю.
Иран, подобно Советскому Союзу долгое время находился в изоляции, подобно советской, иранская модель считалась бесперспективной и тупиковой. Сегодня Иран оказался в положении СССР во время второй мировой войны. Или ему удастся создать свой блок, или сама модель будет уничтожена. Но на этом сходство заканчивается, понятно, что, несмотря на все разговоры о единстве мусульманской уммы и даже, несмотря на пример Хезболлы, максимум, на что может рассчитывать Иран, так это на контроль над шиитским сообществом. Остальные страны неизбежно создадут свой блок, причем отношения между блоками вполне могут напоминать отношения между СССР и коммунистическим Китаем. Впрочем, мы увлеклись моделированием возможных вариантов.
Если вернуться к реалиям сегодняшнего дня, абсолютно очевидно, что победа фундаменталистов на выборах в постреволюционных арабских странах ( а то, что дело не ограничится Тунисом и Египтом уже очевидно) создаст серьезные проблемы Западу. Во первых, в руках стран новой формации окажется большая часть запасов углеводородного сырья. Визит адмирала Маллена в Саудовскую Аравию мало чем может помочь. Пример Ливии показал, что демонстранты готовы умирать за свободу, и Запад не просто не сумеет остановить процесс обвала, но и будет вынужден уважать выбор народов. А как вы хотели, демократия - вещь достаточно дорогостоящая во всех отношениях.
Первое, что сделают государства новой формации для того, чтобы расширить свою сферу влияния, это уронят цены на нефть, для того, чтобы перекинуть процессы на постсоветское пространство. В этих условиях проблемы для России и смена режимов в государствах постсоветского пространства, в которых преобладающей религией является ислам, практически неизбежны. Причем название первого государства новой формации на постсоветском пространстве уже известно – Имарат Кавказ, раскинувшийся от моря, до моря. В этих условиях практически неизбежен будет дрейф Турции к модели государств новой формации. Достаточно мрачные перспективы будут и у Европы, как минимум, на первых порах. По крайней мере, отказываться от политики мультикультурализма придется не только на словах.
Выиграть от всей этой ситуации реально может Израиль, на который перестанут давить его западные партнеры, и который ощетинится всей своей мощью (в том числе и ядерной), как в добрые старые времена холодной войны.
Впрочем, возможен и другой сценарий, ведь, кроме иранского, существует и турецкий путь. Турецкий путь – демократия в исламском мире не только возможна, но и совсем неплохо работает. Предвижу возражения, мол, в последнее время с ростом политической активности анатолийской глубинки, в Турции неизменно побеждает партия Эрдогана. Однако, представить себе того же Эрдогана, меняющего политическую систему в стране в пользу духовенства, крайне сложно. Как минимум, у него для этого должны возникнуть очень серьезные основания.
В сущности, сегодняшний тренд определяется не в Каире, и даже не в Триполи, а в Тегеране. Если иранский режим падет жертвой очередной революции, сама идея исламского государства иранского образца будет дискредитирована, а это значит, что с большей степенью вероятности модель исламской демократии будет гораздо привлекательнее модели теократического государства. Культура в очередной раз проиграет сражение цивилизации.
Конечно, здесь лишь схематично описаны два из множества возможных вариантов развития событий. Вполне возможно, что явления будут растянуты по времени. Но суть от этого не меняется. Две первые мировые войны были войнами за территорию, применением всех видов вооружений, колоссальной мобилизацией людских и материальных ресурсов в максимально короткие сроки. Третья была войной социальных идей и эффективности структур. Четвертая мировая война - война общества потребления с обществом духа, культуры и цивилизации, индивидуальной свободы с коллективным иррациональным. Это война за души людей, но от этого она не будет менее жестокой.
А пока последний полковник, как символ уходящего времени, доживает последние дни в своем дворце в Триполи. Двадцатый век завершается.
*Обсуждение темы - в пятницу, 25 февраля, в 22.35, на телеканале "ПИК" , в программе "Эспрессо".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
