ТБИЛИСИ, 1 мар - Новости-Грузия. С самого начала после распада СССР экономические взаимоотношения между Грузией и Россией развивались противоречиво. В настоящее время они ещё более усложнились. После пятидневной Российско-грузинской войны в августе 2008 года и признания Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии взаимоотношения между Грузией и Россией существенно ухудшились: прерваны дипломатические отношения и фактически нет никакого диалога на высших уровнях обеих государств. Это не могло не отразиться и на экономических взаимоотношениях России и Грузии...
Взгляд из Тбилиси: Владимир Папава
- Вкратце об истории. В условиях бывшего СССР экономические взаимоотношения между Грузией и Россиией строились как составные части советского государства в рамках т.н. единого народнохозяйственного комплекса. При этом в системе экономического районирования СССР Грузия (как и многие другие территориально относительно небольшие советские республики) рассматривалась не самостоятельно, а в рамках Закавказского экономического района. После развала СССР и крушения коммандной экономики, что повлекло за собой разрыв установленных Госпланом СССР производственных связей между отдельными его экономическими субъектами, предприятиям пост-советского пространства пришлось столкнуться с проблемами нахождения рынков сбыта собственной продукции, что в условиях международной конкуренции оказалось довольно таки сложной задачей из-за низкого качества этой продукции или (и) высоких затрат на её производство.
Одной из первых ошибок, допущенных руководством Грузии в начале 90-х годов прошлого столетия было объявление России экономической блокады путем перекрытия железнодорожного узла в городе Самтредия, в результате чего вышеуказанные производственные связи между предприятиями Грузии и России (и не только) были оборваны раньше, чем это произошло в других постсоветских республиках4. В результате, первый экономический урон во взаимоотношениях Грузии и России был нанесен самим же грузинским правительством. Даже после этого Россия оставалась на первом месте среди торговых партнеров Грузии, и только после валютно-финансового кризиса России (август 1998 года), повлекшего за собой негативное влияние на стабильность обменного курса нацональной валюты Грузии – лари, и фактически на всю её экономику, первенство во внешней торговле Грузии Россия уступила (и то не на долго) лишь Турции. Так продолжалось до 2006 года, т.е. до объявления Россией торгового эмбарго на продукцию грузинского происхождения.
Практически сразу же после развала СССР было создано Содружество независимых государств (СНГ), в состав которой вошли все бывшие советские республики кроме балтийских государств. По мнению многих экспертов,
СНГ чуть ли не с момента своего существования переживает определенные сложности в интеграционных процессах, одной из главных причин чего является способствование поддержания ограниченности интеграционных процессов рамками СНГ по определённой аналогии с той замкнутостью производственной кооперации, которой характеризовалась экономическая система СССР8.
Военная агрессия России против Грузии, а в дальнейшем одностороннее признание Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии ставит под сомнение целесообразность существования этой организации, которая лишь формально признает нерушимость границ государств, входящих в него. После российской агрессии Грузия вышла из состава СНГ, что, помимо других сложностей ещё в большей степени поставило под сомнение будущее СНГ.
Ещё до российско-грузинской войны августа 2008 года, в 2006 году Россия с целью «наказания» Грузии за её прозападную ориентацию закрыла российский рынок для грузинских вин, минеральной воды и в целом для всей сельскохозяйственной продукции, якобы по причине их некачественности, хотя этим был закрыт рынок для любой, в том числе и высококачественной продукции, которой был дан существенный стимул постепенного нахождения других рынков. Несмотря на очевидность чисто политического решения, принятого Москвой с целью экономического наказания Грузии, это никак не оправдывает оскробительные высказывания некоторых высших должностных лиц Грузии, чем они прежде всего оскорбили свой собственный народ.
К настоящему времени, не только официальные дипломатические отношения прекратились, но также распространенным является взгляд, что между Грузией и Россией нет никаких экономических взаимоотношений, что конечно же не является действительностью, ибо, Грузия является «экспортёром» рабочей силы в Россию, а Россия выступает в качестве одной из главных «импортёров» инвестиций в Грузию.
Даже при существенной ограниченности внешнеторговых операций, и в настоящее время торговля между Грузией и Россией значительна сокращена, но вовсе не прекращена. Так, согласно официальным статистическим данным, доля грузинского экспорта в Россию во всем объеме экспорта Грузии с 17,8 процентов в 2005 году (т.е. за год до объявления Россией запрета ввоза продовольственных товаров из Грузии) сократился до 2,0 процентов в 2008 году, а за десять месяцев 2009 года составил 2,5 процента. Та же самая тенденция наблюдается и в сокращении доли российского импорта в Грузию: если в 2005 году на импорт из России в Грузию приходилось 15,4 процентов, то в 2008 году этот показатель сократился до 6,7 процентов, а за десять месяцев 2009 года составил 6,4 процента.
Как известно, многие граждане Грузии а также этнические грузины, которым удалось получить российское гражданство и проживают в России, часть своих заработков перечисляют своим родственникам проживающим в Грузии. Введение Россией визового режима в отношении Грузии, а также гонения 2006 года этнических грузин (в том числе и граждан России) проживающих в России параллельно с развитием банковской системы способствовало росту использования банковских каналов для денежных переводов, что в значительной степени «вытеснило» утвердившуюся на пост-советском пространстве систему доставки денег родственникам с помощью знакомых возвращающихся на родину. Даже российско-грузинская война августа 2008 года не повлияла на эту тенденцию.
В частности, в 2005 году (т.е. за год до начала вышеотмеченного гонения грузин в России) в Грузию всего было переведено более чем 403 млн. долл. США, и из них из России более чем 240 млн. долл. США, что составило 59,6 процентов от общей суммы всех денежных переводов; уже в 2008 году последняя по сравнению с 2005 годом выросла в 2,5 раза и составила 1002 млн. долл. США, в то время как денежные переводы из России выросли 2,6 раза и составили почти 634 млн. долл. США, т.е. уже 63,3 процентов от общей суммы всех денежных переводов.
За первые десять месяцев 2009 года из-за глобального финансового кризиса денежные переводы в Грузию составили 84 процента от денежных переводов за первые десять месяцев 2008 года, а из России и того меньше – всего 72,4 процентов, что прежде всего объясняется особой тяжестью экономического кризиса в России.
Что же касается российских инвестиций в экономику Грузии, то статистическая информация (не только в отношении российских инвестиций) настолько несовершенна, что оперирование ею не дает возможности сделать обоснованные выводы о реальной ситуации. Это прежде всего вызвано тем, что многие фирмы, которые осуществляют прямые инвестиции, зарегистрированы в офшорных зонах, вследствие чего фактически невозможно проследить за реальным происхождением соответствующих денег. Несмотря на это, проблема российских инвестиций на пост-советском (и не только) пространстве связана с концепцией «Либеральной империи», реализация которой осуществляется фактически с 2002 года.
Концепция «Либеральной империи» и Грузия
Российских политиков не оставляет идея воссоздания империи, хотя бы в модернизированном виде, что нашло отражение в концепции создания т.н. «Либеральной империи», согласно которой Россия путем экономической экспансии может и должна восстановить экономическое влияние на всем постсоветском пространстве. Необходимо заметить, что чубайсовская идея «Либеральной империи» особенно популярной была в 1998-2005 годах.
Осуществление плана вовлечения Кавказа в формируемую «Либеральную империю» Россия начала со своего стратегического партнера в регионе – Армении: в конце 2002 года было реализовано российско-армянское соглашение «Имущество в обмен на долг». Согласно ему, Россия получила от Армении предприятия, общая стоимость которых оказалась достаточными для полного погашения армянского долга России в размере 93 млн. долл. США. В настоящее время экономика Армении практически полностью поглощена «либеральной империей» России.
О либерально-имперских планах России на Кавказе наиболее рельефно свидетельствует тот факт, что передача прав управления железными дорогами Армении российскому монополисту – «Российским железным дорогам» (100 процентов акций которого принадлежат государству) сроком на 30 лет с правом его продления еще на 20 лет после первых 20 лет действия, было осуществленно путем создания его стропроцентной дочерней компании «Южно-Кавказской железной дороги». Уже из названия последней очевидно намерение России кроме армянских, в будущем, охватить железные дороги Азербайджана и Грузии.
Второй шаг России в восстановлении своей империи на Кавказе заключается в том, чтобы объединить себя и Армению в единое экономическое пространство. Поскольку географическое расположение Грузии препятствует реализации этой цели, России сначала пришлось иметь дело с ней. Необходимо отметить, что в случае успешного осуществления российского плана «Либеральной империи» в Грузии, легче будет вовлечь в эту имперскую схему и Азербайджан, ибо все его основные транспортно-коммуникационные артерии, в том чилсе и основные трубопроводы, проходят через Грузию.
Первый шаг вовлечения Грузии в «Либеральную империю» был сделан в 2003 году, когда РАО ЕЭС Чубайса купило акции и другие активы американской компании «АЭО34-Шелковый путь», владевшей Тбилисской электрораспределительной сетью, в результате чего РАО ЕЭС смог контролировать 75 процентов электросети страны.
После «Революции Роз» многие принадлежавшие государству фирмы были приватизированы за суммы, во много раз превышающие те, которые были заплачены при продаже активов при предыдущем правительстве Эдуарда Шеварднадзе. Но крайний недостаток прозрачности позволил российским компаниям и их дочерним предприятиям, зарегистрированным в третьих странах, раскупить большинство новых предложений на продажу. Такой типичной компанией была российская холдинговая компания «Промышленные Инвесторы», которой удалось получить основной золотой прииск, а потом и половину завода, производящего золотые сплавы.
Как известно, главный инструмент внешней политики России – это Газпром, контролируемая государством газовая монополия. Цель Газпрома заключалась в том, чтобы контролировать не только газовую промышленность в Грузии, но и единственный газопровод, по которому российский газ может подаваться и в Грузию, и в Армению. Если бы США не вмешались в переговоры между правительством Грузии и Газпромом о продаже последнему газопровода37, он, в результате оказался бы в руках Газпрома.
Газпром – не единственное государственное юридической лицо, проводящее российскую политику на Кавказе. В 2004 г. принадлежащий государству Внешторгбанк России получил контрольный пакет акций в Армсбербанке Армении39. В следующем году Внешторгбанк купил контрольный пакет акций в приватизированном Объединенном Грузинском Банке, третьем крупнейшем банке в Грузии40. В сущности, Внешторгбанк национализировал Объединенный Грузинский Банк, но новым владельцем стало российское государство.
Как видим, активность России в Грузии в этом направлении начатая ещё до «Революции роз» значительно усилилась после революции, чему способствовало и руководство Грузии.
На фоне сказанного мало похожим на правду представляется мнение о том, что Грузия якобы считалась полностью потерянной для России. Что же касается соображения о том, что Грузия и Армения имеют минимальное экономическое значение для России, то и оно не представляется достаточно правдоподобным, ибо через вовлечение этих стран в «либеральную империю» открывается возможность вовлечь в сети этой «империи» и Азербайджана тоже, который богат углеводородными ресурсами.
Исходя из этого, вовсе не удивительно, что российская сторона не только не была заинтересована в развитии транспортного коридора через Грузию и, в частности, в строительстве трубопроводов, проходящих на её территории, но и не отказывалась (и в настоящее время не отказывается) от использования всех возможных механизмов препятствования реализации этих проектов.
От «холодной войны трубопроводов» к «трубопроводной гармонизации»
С самого начала необходимо упомянуть об очевидной взаимоувязке в российской политике на постсоветском пространстве «энергетической зависимости» (“Energy Dependence”) и «политической независимости» (“Political Independence”), когда с ростом первого ослабевает второе46. Не случайно, что для России, наряду с формированием «либеральной империи», особое значение имеет целенаправленное продвижение в сторону создания «энергетической империи», во многом основанной на путинском мифе о становлении России «энергетической сверхдержавой». В итоге, энергетическая политика Москвы способствует формированию «Нового экономического империализма» (“New Economic Imperialism”), распространяющегося не только на внешний мир, но и саму Россию, на её отечественную экономику. В данном контексте следует рассматривать российскую энергетическую стратегию и в направлении Европы.
В настоящее время, Россия, руководствуясь т.н. «энергетическим эгоизмом», как составной частью традиционного российского националистического взгляда на мир51, всячески старается быть в доминирующем положении в каспийском бассейне.
Реализация принципов кооперации и партнерства на Кавказе может обеспечить соблюдение их интересов; к сожалению, понимание и практическое следование этим принципам в регионе является наиболее сложной для российской стороны. Так, по признанию российских же экспертов, в вопросе против формирования транспортного коридора Европа-Кавказ-Азия стратегическими партнерами России являются Иран и Армения. О совпадении ряда интересов России и Ирана в регионе, и, конкретно, в отношении каспийских энергетических ресурсов (и не только) подчеркивают как российские, так и иранские эксперты. Более того, по признанию российских же экспертов Россия ведет «энергетическую войну» в отношении некоторых бывших советских республик, и в том числе, с Грузией и Азербайджаном.
Правомерность такой оценки российской позиции в отношении транспортировки каспийских энергетических ресурсов через Грузию подтвердилась во время российско-грузинской войны в августе 2008 года, когда российская авиация бомбила и проходящие по территории Грузии трубопроводы тоже58, которые находятся вдали от Южной Осетии, защита которой стала как бы причиной начала этой войны. Она под сомнение поставила вопрос не только о безопасности транспортного коридора, через который проходят трубопроводы по территории Грузии59, но и способствовала росту опасности потери экономической независимости Азербайджана. К счастью, для восстановления доверия к транспортировке энергетических ресурсов через Грузию не понадобилось слишком много времени61. Вместе с тем, то, что Москве не удалось военным путем реализовать цель установления контроля над этими трубопроводами, т.е. полностью монополизировать пути транспортировки энергетических ресурсов из бывшего СССР в западном направлении, ещё в большей степени стимулировало и американцев и европейцев ускорить свои усилия в поисках возможностей развития альтернативных России путей транспортировки нефти и газа63. При этом особо актуальным для Анкары, Брюсселя и Вашингтона становится увеличение безопасности существующей трубопроводной системы на территориях Азербайджана и Грузии. Немаловажно и то обстоятельство, что Казахстан, несмотря на тесные взаимоотношения с Россией, также в значительной степени заинтересован в безопасности транспортного коридора, проходящего через Азербайджан и Грузию. Так или иначе для новой администрации США проблема кавказского энергетического коридора становится одной из главных. В тоже время, многие государства, заинтересованные в диверсификации трубопроводной сети также активизировали в этом направлении свои усилия.
Исходя из сказанного, особое значение приобретает разработка новых подходов к проблеме диверсификации трубопроводной сети, что прежде всего должно опираться на смену утвердившейся парадигмы т.н. «альтернативных трубопроводов».
К настоящему времени углеводородные ресурсы Каспийского бассейна рассматриваются альтернативными в отношении российских углеводородных ресурсов, а трубопроводы обеспечивающие (или проекты трубопроводов, которые в будущем будут обеспечивать) доставку нефти и газа Каспийского бассейна на Западные рынки в обход России, считаются «альтернативными» в отношении трубопроводов проходящих через Россию. Сам термин «альтернативный» включает в себе некое противостояние России с другими странами. Иначе говоря налицо «трубопроводная конфронтация» или «холодная война трубопроводов» между Россией, с одной стороны, и с Западом вместе с транзитными государствами, с другой.
Наиболее рельефно искусственность такого восприятия развития трубопроводной сети видна на примере нефтепроводов Баку-Тбилиси-Супса (БТС) и Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), и Южно-кавказского газопровода (ЮКГ). В частности, эти нефтепроводы обеспечивают транспортировку нефти всего лишь на уровне десяти процентов российского нефтяного экспорта, а газ, транспортируемый через ЮКГ находится на уровне двух процентов российского экспорта газа68. Естественно, что при таком соотношении транспортируемых через эти трубопроводы нефти и газа к общему объему российского экспорта этих продуктов, БТС, БТД и ЮКГ фактичести никак не могут выполнять функцию «альтернативных» трубопроводов по отношению к российским.
В действительности, БТС, БТД и ЮКГ и трубопроводы проходящие через территорию России, транспортирующие нефть и газ в Западном направлении являются взаимодополняющими. Да и по сути, для обеспечения бесперебойной траспортировки нефти и газа большое значение имеет существование невзаимоусвязанных трубопроводных систем, которые могут быть гарантами при каких-либо непредвиденных обстоятельствах (например, во время технических неполадок) обеспечить получение этих продуктов потребителями.
Исходя из сказанного, необходимо от парадигмы «альтернативных трубопроводов» перейти к парадигме «взаимодополняющих трубопроводов», или «трубопроводной гармонизации»69. Последняя основывается на механизмах партнерства между субъектами добывющими, транспотирующими и потребляющими нефть и газ. Именно, консенсус между всеми этими сторонами является основой «трубопроводной гармонизации».
Очень важно, чтобы все уже действующие и в той или иной степени актуальные трубопроводные проекты «Белого потока», «Набуко», «Северного потока» и «Южного потока» рассматривались в рамках парадигмы «трубопроводной гармонизации». А для этого очень важно, чтобы все заинтересованные стороны приняли бы принципиальное решение сотрудничать друг с другом с целью защиты прав потребителей по обеспечению бесперебойной доставки энергетических ресурсов.
Дуализм Кремля, или две модели взаимотношений с одной страной
Ещё до российско-грузинской войны августа 2008 года Россия практиковала две модели взаимоотношений с Грузией. Для этого достаточно вспомнить, что, когда Москва ввела визовый режим для граждан Грузии, то это не распространялось на тех граждан Грузии, которые проживали на территории Абхазии и Южной Осетии. Впоследствии Москва инициировала свободную раздачу российских паспортов жителям этих регионов с целью упрочения российских позиций: при случае начала военных действий можно было бы найти оправдание – Россия защищала якобы своих граждан. Августовская война 2008 года полностью вписалась в эту схему.
Признав независимость обоих сепаратистских регионов, Москва оказалась в парадоксальной ситуации: она признала независимость двух территориальных образований, большинство жителей которых имеют российское гражданство. Хотя Кремль любит проводить параллель между Косово и Абхазией с Южной Осетией, хотелось бы напомнить, что до признания независимости Косово ни США, ни какая другая страна не поощряла местных жителей получать свое гражданство.
Когда Москва принимала решение запрета ввоза грузинской сельскохозяйственной продукции в Россию, то этот запрет на распространялся на Абхазию, хотя в то время Кремль ещё далек был от признания её государственной независимости. Вслед за Россией грузинские вина и минеральные воды запретила и Абхазия тоже72, Москва же в отношении абхазских вин приняла принципиально иное решение, чем в отношении грузинских вин. И все это делалось задолго до начала российско-грузинской войны в августе 2008 года, не говоря о признании государственной независимости этих двух регионов Грузии.
При этом Москву не очень то волновало то обстоятельство, что конфликтные территории практически на всем постсоветском пространстве, в том числе и на Кавказе, становились не только оплотом терроризма и прибежищем криминалов в сфере наркотрафика и наркоторговли, но и зонами отмывания «грязных денег», похищения заложников и торговли людьми74. В то же время, Россия угрожала Грузии войной из-за Панкийсского ущелья задолго до начала реальных военных операций.
Иными словами, Москва в отношении Грузии уже давно культивирует две модели экономических (и не только экономических) взаимоотношений – одну для сепаратиских регионов, а другую для остальной Грузии.
Естественно, что эта тенденция продолжается и после признания Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии, которую поддержала далеко не передовая часть современной мировой цивилизации76. Признав государственную независимость Абхазии и Южной Осетии, Кремль еще в большей степени способствовал усилению их экономической (и не только) интеграции с Россией. В настоящее время эти сепаратистские регионы Грузии также в открытую получают безвозмездное финансирование из федерального бюджета России, как и другие её регионы. Так, согласно информации Министерства финансов Российской Федерации объемы безвозмездной помощи Южной Осетии и Абхазии в 2010-2011 гг составят не менее 5,16 млрд руб.
Неформально граждане Абхазии и Южной Осетии имеют тот же юридический статус, что и жители автономий России: как граждане, соответственно, Абхазии и Южной Осетии, они могут принимать участие в местных выборах, и в то же время как граждане России имеют право выбирать Президента и Парламент России. Для выезда за границу жители Абхазии и Южной Осетии опять-таки могут пользоваться российскими паспортами.
Вместе с тем, идет усиленная милитаризация Абхазии и Южной Осетии путем создания российских военных баз.
По всей видимости, вовсе не следует исключить такое развитие событий, когда выдержав приличествующую моменту паузу, Кремль даст поручение марионеточным правительствам Абхазии и Южной Осетии провести референдумы о вхождении этих территорий в состав Российской Федерации. Исход подобных референдумов, конечно же, можно предугадать заранее. Можно также ожидать, что Москва предложит свои, хитроумные, оправдания для этой аннексии. Так, например, она может заявить, что поскольку мировое сообщество (за исключением России и нескольких малопочтенных государств) продолжает медлить с признанием Абхазии и Южной Осетии, у народов этих государств не останется иного выхода, кроме как войти в состав России. Иными словами Кремль попытается возложить всю вину на Запад, который, не пожелав признать независимость Абхазии и Южной Осетии, «вынуждает» Россию принять эти две территории в свой состав.
Естественно, что при таких обстоятельствах проблема нормализации экономических (и не только) взаимоотношений между Россией и Грузией не из разряда легкоразрешимых. Принципиальное решение этой проблемы возможно лишь в условиях отказа Кремлем дуализма в отношении Грузии.
Заключение
Анализ пройденного пути экономических взаимоотношений постосветских России и Грузии свидетельствует о наличии множества накопившихся проблем. Их нерешенность фактически не препятствует сохранению «экспорта» рабочей силы из Грузии в Россию, и «импорта» в Грузию российского капитала. Вместе с тем, эти взаимоотношения далеко не всегда являются однозначно воспринимаемыми общественностью России и Грузии: россиян настораживает высокая трудовая иммиграция (и не только из Грузии), а грузины с боязнью смотрят на российские инвестиции как на средство вовлечения Грузии в «Либеральную империю».
Уже не один год как идет противостояние между Россией и Западом по поводу бесперебойной траснпортировки нефти и газа, в том чиле и в обход России. В результате этого противостояния Грузия как транзитное государство не раз оказывалось в сложной ситуации. Настало время кардинально менять подходы к траспортировке энергетических ресурсов, а в частности необходимо от парадигмы «альтернативных трубопроводов» как основы «холодной войны трубопроводов», перейти к новой парадигме «трубопроводной гармонизации», когда производители и потребители этих ресурсов, а также все транзитрные страны станут сотрудничать в развитии разветвленной сети трубопроводов.
Российско-грузинская войны августа 2008 года, и в последствии, признание Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии в значительной степени ухудшили взимоотношения между Россией и Грузией. К сожалению, факт, что Москва ещё до начала этой войны использовала две модели экономических (и не только) взаимотношений с Грузией: одна была для Абхазии и Южной Осетии, а другая для остальной Грузии. Этот дуалистический подход еще в большей степени усилился после признания Москвой государственной независимости Абхазии и Южной Осетии. При этом возможности некоего послабления агрессивной экономической политики в отношении Грузии повлекшей за собой закрытие российского рынка для грузинских товаров, прекращение прямого воздушного сообщения80, и т.п., в принципе, не смогут кардинально изменить взиомоотношения между этими странами без восстановления территориальной целостности Грузии (территориальная целостность, требуемая Грузией не является чем то особенным, ибо для самой России её территориальная целостность не подлежит сомнению).
Вместе с тем было бы ошибкой дожидаться отказа Москвой признания независимости Абхазии и Южной Осетии и при этом начала способствования их реинтеграции в Грузию, и до этого не предпринимать какие-либо шаги для обеспечения более или менее нормального взаимоотношения между людьми, проживающими в России и Грузии, безотносительно их гражданства. Налаживание элементарных человеческих и экономических контактов не может быть «отложено в долгий ящик».
*Владимир Папава – доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии наук Грузии, является главным научным сотрудником Института экономики имени Паата Гугушвили, старший исследователь Грузинского фонда стратегических и международных исследований, ассоциированный старший исследователь Трансатлантического объединенного центра Центральной Азии и Кавказа Университета Джонса Хопкинса (США). Он автор более 200 научных работ по проблемам экономической теории, математического моделирования экономики, макроэкономики, посткоммунистической трансформации экономики, экономики Грузии и Кавказа. В 1994-200 годах он был Министром экономики Грузии, а в 2004-2008 годах – членом Парламента Грузии. Он является лауреатом Республиканской премии Министерства образования Грузии (1987 год), Государственной премии Грузии в области науки и техники (2004 год), Премии имени Филипэ Гогичаишвили, Национальной академии наук Грузии (2008 год).
* Данная статья подготовлена в рамках так называемого "Стамбульского проекта", поддерживаемого Глобальным партнёрством по предотвращению вооружённых конфликтов (координируется в Гааге, Нидерланды), который ставит целью способствовать встречам независимых российских и грузинских экспертов с целью совместного обсуждения различных аспектов российско-грузинского кризиса и выработки видения путей выхода из него.
Статья вошла в книгу "Россия и Грузия: пути выхода из кризиса", изданную по итогам встреч политологов.
Материал предоставлен к публикации Международным центром по конфликтам и переговорам.
В ближайшие дни на сайте будут представлены точки зрения и других авторов, как из Грузии, так и из России.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
