ТБИЛИСИ, 25 янв - Новости-Грузия. Вот уже несколько недель не утихают споры по вопросу о том, возможна ли революция в России...
Gela Vasadze - The origins of the Russian revolution: a view from Georgia / Opendemocracy:
Рискуя навлечь на себя гнев многочисленных экспертов по данному вопросу, выскажу свою, частную точку зрения: революция в России не просто возможна, но она уже происходит, причем данный процесс необратим.
Естественно, если под революцией понимать процесс штурма административных зданий и насильственного захвата власти, этого нет, и может вообще не быть. Однако радикальные изменения в состоянии российского общества уже происходят, по крайней мере, именно так это выглядит со стороны. Именно поэтому сегодня, на мой взгляд, нужно говорить не о возможности революции в России, а о ее причинах и перспективах развития.
Николай Бердяев абсолютно справедливо выделял пять этапов российской истории: "...B истории мы видим пять разных Россий: Россию киевскую, Россию татарского периода, Россию московскую, Россию петровскую, императорскую и, наконец, новую советскую Россию". Но, тут необходимо отметить одно немаловажное обстоятельство, Киевская Русь, которая, несмотря на многие сегодняшние споры, несомненно, является одной из предтеч современного российского государства, равно как и украинского с белорусским, являлась органической частью европейской цивилизации. Точно так же и Русь татарского периода страна европейской культуры, хотя и находящаяся под сильным военно-политическим влиянием чуждой культуры степи. Окончательный перелом и отход от европейского исторического мейнстрима происходит только при Иване Грозном, когда с завоеванием Казанского и Сибирского ханств, силы, необходимые для создания собственного национального государства трансформируются в чрезвычайное напряжение, направленное на освоение громадных просторов, доставшихся в наследство от Чингизидов. Причем буквально одновременно с появлением антитезы европейской цивилизации лучшие умы России бьются над сложнейшей задачей возвращения в лоно Европы.
Практически вся последующая история России ничто иное, как попытка такого возвращения или путем вестернизации (Алексей Михайлович, Петр, Александр II, Столыпина, Ленин), или даже путем создания собственной модели, на основе опять таки европейских идей, и попыток навязывания ее странам Европы (Николай I, Сталин). Главная проблема сегодняшней России заключается в адаптации европейской цивилизационной модели к российским реалиям. Причем это понимали практически все правители страны за последние десятилетия. Суть политики и Горбачева, и Ельцина, и раннего Путина сводилась именно к вестернизации страны. Однако, Горбачев, опиравшийся на старый идеологический багаж, не мог не стать жертвой крушения жесткой коммунистической системы и вполне закономерного демонтажа империи. Ну а Ельцин с Путиным, в страхе повторения горбачевского фиаско, не решились на главное условие европеизации России, а именно, на фрагментацию страны.
О фрагментации следует поговорить отдельно, естественно, сегодняшняя эффективная модель государственного устройства никак не может функционировать в рамках жестко централизированного государства. Империя – это форма правления вчерашнего дня, но далеко не всегда фрагментация страны является синонимом развала. Скорее наоборот, отказ от фрагментации неизбежно ведет к крушению и развалу страны, тогда как передача большей части властных полномочий на места напротив, укрепляет ее единство. Решающим моментом здесь является не только и не столько регионализм, сколько развитие, наряду с регионализмом институтов местного самоуправления. Именно институты местного самоуправления поддерживают баланс, гася любые попытки сепаратизма со стороны региональных лидеров. Ну и естественно, четкое разграничение полномочий в цепочке центр – регионы – местное самоуправление, с акцентом на последнее.
Здесь, конечно. Следует учитывать и то обстоятельство, что любое современное, демократическое государство может объединять только комплиментарные народы. В случае с современной России большинство современных национальных субъектов Федерации Северного Кавказа вряд ли согласятся на проживание в рамках единого российского государства, в чем нет, в общем-то, никакой трагедии. У этих народов свой путь и данный путь предмет отдельного обстоятельного разговора. Скажу только одно, англичане и испанцы, уходя из своих колоний, подготовили дружественные элиты, и сегодня практически вся Латинская Америка считает Испанию матерью, а британское Содружество - одно из самых прочных содружеств в мире. Португальцы и французы упирались, и получили в ответ одни военный переворот, после того, как португальским военным надоело погибать в джунглях Мозамбика, а другие - один из самых крупных кризисов в своей истории. Прекрасно понимаю, что пример больше художественный, нежели практический, и, тем не менее, чем не повод для размышлений. Что касается других регионов, то с большой степенью вероятности, рискну утверждать, в случае развития регионализма и местного самоуправления, угроза распада России, как государства минимизируется.
Однако давайте вернемся к вопросу о революции, происходящей сегодня в России. Для понимания процессов, происходящих сегодня в Москве, необходимо внимательно присмотреться к процессам, происходящим в соседних государствах постсоветского пространства, ибо все мы вышли из сталинской шинели. Любая схема - это допущение, допущение со своими погрешностями, и тем не менее, схемы интересны для иллюстрации, а посему прошу не судить строго. Уже несколько постсоветских государств прошел ряд сходных периодов, что позволяет с большей или меньшей степенью вероятности набросать следующую схему. Первый этап – демонтаж старой парадигмы, как правило, сопровождается с периодом этнической мобилизации. Старая парадигма это командно-административная, жестко централизованная система государственной власти, с низкой степенью экономической свободы и всеми родовыми признаками советского строя последних лет существования СССР. Второй этап - период стабилизации, ибо демонтаж столь болезненное явление, что для продолжения движения вперед необходимо время, для того, чтобы общество могло придти в себя. И следующий этап - этап формирования политической нации и современного национального государства. Уточню, что политическая нация не имеет никакого отношения к трибализму и даже к нации этнической. Ровно также, как и период стабилизации совсем не означает застоя, в недрах этого периода вызревают силы для нового этапа.
Начнем с примера родной мне Грузии, этап демонтажа системы при Звиаде Гамсахурдиа прошел очень быстро, а посему крайне болезненно. Тот факт, что он сопровождался еще и периодом этнической мобилизации, добавило проблем. Все это закончилось гражданской войной и двенадцатилетним периодом стабилизации эпохи Эдуарда Шеварднадзе. Новый этап формирования политической нации и современного национального государства начался с ноября 2003 года. Другой пример - Армения, там этап демонтажа системы и период президентства Левона Тер-Петросяна прошел менее быстро и не столь болезненно. С 1998 года начался период стабилизации, продолжающийся до сегодняшнего дня. Украина наиболее интересный пример, несмотря на развитие гражданских институтов, страна продолжала пребывать в старой парадигме вплоть до 2004 года. В период Виктора Ющенко закончился полный демонтаж старой парадигмы, причем сам процесс прошел почти безболезненно, так как демонтаж осуществлялся эволюционным путем с 1991 года. Период стабилизации начался с президентства Виктора Януковича. Что касается Белоруссии, то здесь определение периодов оставляю на суд читателя. Впрочем, и тут можно предположить, что демонтаж старого произошел при Шушкевиче, а Лукашенко - это президент периода стабилизации. Что касается всех остальных постсоветских республик, пожалуй, здесь можно говорить о консервировании парадигмы прошлого с попытками сделать систему эффективной в рамках этой самой парадигмы.
А сейчас вернемся к России, демонтаж старой системы произошел в период президента Ельцина. Эти времена далеко не случайно получили имя лихих девяностых, шок общества от демонтажа, несомненно, был настолько велик, что маятник неизбежно должен был качнуться в обратную сторону. И дело совсем не в происхождении Владимира Путина, который реально пытался стать прогрессивным в первые годы своего правления. Никакие Илларионовы и Кудрины не могли провести эффективных реформ в России исключительно потому, что период Путина - это и есть период стабилизации, и реформы в период стабилизации обречены. Впрочем, они и так сделали больше, чем могли. Но все проблема в том, что период стабилизации с течением времени неизбежно превращается в период возврата к старой парадигме. А старая парадигма является тормозом для страны, какие бы благие пожелания не были у правителей. Вот вам еще одна причина русской революции.
После выборов в Государственную Думу большинство населения Российской Федерации убедилось в невозможности смены власти путем выборов. В эпоху социальных сетей и мобильного интернета любые идеи распространяются со скоростью подачи информации по сети. Кроме того, 2011 год показал необычайную мобильность рядовых граждан. Если для того, чтобы свергнуть шахский режим и вывести миллионы граждан на улицы Тегерана требовалось долгие годы пересылать кассеты с записями проповедей аятоллы Хомейни в Иран, если для осознания того, что так жить нельзя в Грузии и Украине в свое время необходима была многомесячная работа оппозиционных каналов, сегодня все это уже не нужно. Люди сами делают выводы и выражают свою позицию, получив практически неограниченный доступ к информационному пространству. Значит ли это, что завтра эти люди пойдут брать Кремль? Нет, не значит, во-первых, это контрпродуктивно, во-вторых, они его не возьмут. Революция - это процесс, причем процесс в умах людей, а не на площадях и улицах.
Продолжая аналогии с Грузией, скажу, что революция в Грузии началась не в ноябре 2003, а ноябре 2001 года, когда возмущенные граждане провели широкомасштабную акцию возле парламента, протестуя против действий финансовой полиции в телекомпании "Рустави 2". Данные акции закончились отставкой министра внутренних дел Грузии Кахи Таргамадзе (главной опоры режима) и спикера парламента Зураба Жвания. Практически с этого времени режим был обречен.
Дедлайн русской "революции" - весна 2012 года, то есть выборы президента Российской Федерации. Понимает ли Владимир Путин серьезность сложившейся ситуации сказать сложно. Тот факт, что в своих интервью национальный лидер России постоянно говорит об иностранном вмешательстве, свидетельствует только о его понимании того факта,
Есть три сценария развития событий, первый то, что властям России удастся на каком-то этапе стабилизировать ситуацию, что, впрочем, ненадолго. Политические системы, при которых у населения нет возможности сменить власть путем выборов обречены в сегодняшнем мире. Причем чем дальше длится агония режима, тем хуже для страны. Второй вариант, это эволюционная передача власти правоцентристской силой, подходящей кандидатурой тут может быть тот же Прохоров. Для нынешних властей этот вариант был бы практически идеален, ибо альтернатива ему революция и тотальное перераспределение собственности. Так что этот путь позволит элите сохранить хотя бы часть своих активов.
Ну и наконец, третий путь, путь классической революции снизу с акциями гражданского неповиновения, которые заставят уйти власть. Такой вариант сегодня не кажется невероятным еще и потому, что у новой революции появился кандидат в харизматические лидеры – Алексей Навальный. И совсем не имеет значения националист он или интернационалист. Еще один из аргументов в пользу возможности подобного развития событий - это чудовищный разрыв между верхними и другими этажами власти. Сразу же оговорюсь, что, говоря о возможности такого развития революции в России, не говорю о том, что это, безусловно, хорошо. Все разговоры о том, кто, если не Путин, тоже лишаются всякого смысла. Ровно такой же вопрос стоял в свое время и в Грузии, но когда появился Михаил Саакашвили, за ним пошли далеко не только его сторонники. Когда людей, участвовавшим во всем этом действе спрашивали о том, что произойдет, если Миша не оправдает их надежд, они отвечали, и его переизберем, а не захочет переизбираться – свергнем.
И главное, власть в России заговорила о политических реформах, власть заговорила о том, что необходимо, что-то менять и о том, что она обязательно будет, что-то менять. Это самый верный показатель слабости власти. В способность к модернизации стабилизационного режима верится с трудом, ибо любое изменение – это удар по системе. Вслед за каждой уступкой властей общество будет требовать большего, вплоть до полного демонтажа системы. И, что не менее важно, протест уже достаточно персонифицирован и направлен против фигуры Владимира Путина. Так или иначе, революция в России уже началась, но у каждой страны своя революция. Какой будет она в России, покажет время.
Оригинал публикации: The origins of the Russian revolution: a view from Georgia / Opendemocracy
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
