ТБИЛИСИ, 28 мая — Sputnik. Провинцию Карс, расположенную на крайнем северо-востоке Турции, можно смело назвать самой русской из 81 турецкой провинции, пишет РИА Новости. В 1878-1918 годах она входила в состав России, что оставило большой след в архитектуре Карса, центральные улицы которого напоминают дореволюционную застройку Твери, Рязани или Владимира. "Русский период" истории этого края неразрывно связан и с историей живших здесь 18 тысяч переселенцев из России — молоканах. Хотя их в Карсе давно уже нет, о молоканах знает каждый местный житель.
Русские — значит молокане
Молокане — одна из конфессиональных групп духовных христиан, которая ответвилась от духоборов (особая этноконфессиональная группа русских). В отличие от духоборов, молокане не только признают Библию, но и требуют от своих членов следовать только ей. Библию молокане ассоциируют с "духовным млеком", которым "окормляется" человеческая душа. Отсюда, по одной из версий, происходит слово "молокане". По другой версии, своё название молокане получили от православных священников, прозвавших их так за то, что они пьют молоко во время поста.
Первый же житель Карса, у которого мы хотели узнать дорогу к одной из местных достопримечательностей, тут же спросил: "Вы русские? Молокане?" Других русских здесь, видимо, не знают… Получив ответ, что мы не молокане, но ими интересуемся, он привел нас к известному в Карсе человеку, потомку русских молокан Ведату Акчайозу, владельцу магазина стройматериалов по профессии и историку по духу.
Офис компании Ведат-бея находится в самом центре Карса. Его кабинет увешан фотографиями хозяина, побывавшего в десятках стран, в том числе далеких и экзотических — Бразилия, Непал, Кения, Австралия… Там же висят и огромные фотографии с русскими домами и явно русскими лицами в национальных одеждах. Это и есть те самые молокане, с которыми нас тут периодически путали, услышав слово "русские".
Сам хозяин — подвижный симпатичный подтянутый мужчина с весёлым взглядом, совсем не похожий на хрестоматийного турка. После знакомства он повёл нас куда-то в задние комнаты офиса, где у него настоящий этнографический музей, посвященный молоканам. По стенам развешаны старинные рубашки и сарафаны. Есть в музее и инструменты русского быта, прялки, веретена, старинные Библии и даже двери с резьбой из молоканских домов в окрестных деревнях.
"Моя бабушка Анна Добрынина была молоканкой. Она работала поваром в российском консульстве в Карсе, а дедушка был азербайджанцем, строил железные дороги в Гюмри. У молокан было принято жениться только на своих, а бабушка вышла замуж за местного, приняла мусульманство. За это её молокане изгнали из своей общины. А когда она умерла, то вандалы убрали плиту с её могилы на мусульманском кладбище. И через 53 года после её смерти я поставил памятник ей на молоканском кладбище в деревне Чакмак. Такая судьба", — говорит Акчайоз.
"Моя душа среди молокан"
"Что меня лично привлекает в молоканах, — их моральная чистота, приверженность в повседневной жизни принципам, забытым человечеством. Например, во всех священных книгах основных мировых религий, например, есть принцип "Не убий". Однако посмотрите, разве сегодня этого принципа кто-нибудь придерживается? А молокане придерживаются. Бабушка говорила: "Моя душа, там, среди молокан"", — рассказывает собеседник агентства.
Власти Российской империи, которые долгое время были лояльными по отношению к молоканам, в конце XIX века стали к ним нетерпимыми из-за отказа служить в армии по религиозным соображениям. Одним из самых известных защитников молокан был Лев Толстой, но даже он со своим авторитетом мало чем смог им помочь. Во времена усиления реакции при Александре III их поставили перед выбором: отказаться от своей религии или уехать в дальние края. По словам Акчайоза, 95% молокан решили уехать, а 5% остались. Так молокане оказались на окраинах империи или на далекой чужбине. В Карс приехали около 18 тысяч молокан. Они стали селиться в деревнях, где есть речки, привезли с собой культуру мельниц, которой у турок не было. И в целом их культурный уровень был намного выше, чем у местных жителей.
Они никого не принимали к себе извне, пропагандой своих идей не занимались. Но отшельниками тоже не были: хорошо ладили с турками, выучили турецкий язык, дети ходили в турецкие школы. И даже смешанные браки встречались, несмотря на запреты.
"Турки, которые жили бок о бок с ними, говорили мне: если бы молокане были мусульманами, то никто из турок не смог бы сравниться с ними в исполнительности, аккуратности и приверженности религиозным обрядам и заповедям. Молокан здесь уважали. Они подняли культуру всего Карсского региона", — рассказывает Акчайоз.
Например, каждый раз перед посевной молокане находили самого бедного турка и давали ему деньги на семена, вспахивали его огород, а потом помогали ему убирать урожай, рассказывает собеседник. И делали это они не столько ради этого человека, сколько для Бога. "Боже, — говорил они, — мы помогли этому человеку. Помоги и нам собрать хороший урожай!"
"А ещё был такой случай. Молоканин засеял поле, а один турок повадился воровать его урожай. Молоканин это терпел и молчал, а потом пришел к нему и сказал: "Всё не уноси, пусть у меня хоть на семена останется. Я на следующий год огород засажу, и ты снова сможешь приходить и брать, сколько тебе нужно". Мне это рассказал сам "вор", который запомнил эту историю на всю жизнь", — продолжает Акчайоз.
Исход из Турции
После того, как Карсский регион в 1921 году окончательно отошёл к Турции, полномочный представитель РСФСР Буду Мдивани приехал в Карс, посетил деревни, где жили молокане, пропагандировал коммунистические идеи. Советские власти считали, что по своему укладу жизни молокане близки им, поскольку вели коллективное хозяйство. Однако у молокан главным была их религия, поэтому они оставались равнодушными к воззваниям Мдивани. Но визиты советского представителя к русским сильно обеспокоили турецкие власти, опасавшихся нежелательных настроений в только что отошедшей к Турции российской губернии. Они решили избавиться от молокан и нашли для этого предлог. Молокан начали призывать в армию, что для них было смерти подобно. Из-за этого большинство молокан в 20-е годы было вынуждено уехать из Карса. Переселились они в основном в далекие страны — США, Канаду, Чили, Новую Зеландию, Маньчжурию. Часть вернулась в Россию.
Последняя волна молокан покинула Карс в конце 50-х — начале 60-х годов, когда советское правительство проводило кампанию по репатриации соотечественников. Оставшиеся в Карсе молокане переселились в Ставропольский край и Астраханскую область, где они и их потомки живут до сих пор.
"Я ездил по разным странам, встречался там с молоканами, был много раз в России, США, Армении, Грузии, Азербайджане. У меня есть много уникальных экспонатов. В Стамбуле организовал выставку, посвященную истории молокан. Хочу создать музей в деревне Чакмак под Карсом, где жили молокане. Три года назад я выдвинул этот проект, его поддержали как местные власти, так и министерство культуры и туризма Турции. Надеюсь, у меня всё получится", — говорит Акчайоз на прощание.
Добрая память о русских
По совету нашего собеседника мы на следующий день отправились в ту самую деревню Чакмак, а там местные жители указали на дом, в котором более 50 лет назад жили молокане. Когда-то добротный дом, украшенный резьбой по дереву, находится в плачевном состоянии, внутри всё разрушено, потолок обвалился. Остатки обстановки говорят о том, что здесь ничего не менялось десятилетиями. Сохранились остатки русской печки. Мы побродили по тому, что когда-то было молоканским домом. В этот момент появились хозяева двора, где расположено полуразрушенное строение. Непрошенных гостей они встретили ласково.
"Да, в этом доме жили молокане. Уехали они в начале 60-х годов. Связей с ними не осталось. Хорошие были люди, мирные, спокойные, работящие. В Бога верили, ничего плохого от них никому не было. Пойдёмте чай пить, кушать! У нас всё как раз готово!" — предлагает хозяин дома.
К беседе присоединился мухтар (сельский староста) Себахаттин Кайгысызель, узнавший о приезде российских журналистов.
"Молокан я лично не помню, одни давно уехали, другие умерли. Но про них много говорили, старики наши их знали хорошо. Жили хорошо, дружно, родители рассказывали о них очень уважительно. Очень умные были, очень! Жил здесь один молоканин, его звали Саша. Представляете, в те ещё годы он своими руками сделал динамо-машину, получал электричество! А ещё молокане у нас тут мельницы построили. Прорыли специальный канал от речки на краю села, и мололи зерно. Одна мельница до сих пор осталась, правда, она не работает уже", — рассказывает Кайгысызель.
На окраине деревни расположено молоканское кладбище. Для Турции это удивительно: надгробные надписи на плитах на старорусском. Удивительно, что окруженное со всех сторон пашней заброшенное русское кладбище сохраняется в Турции более века.
"Запахивать его грех. Это же кладбище, история наша! В Карсе есть один учёный, Ведат-бей, он здесь памятник поставил своей бабушке, она молоканка у него была. Хочет в деревне музей сделать, а кладбище оградой обнести. Губернатор провинции к нам недавно приезжал, ему с этим помочь обещал", — говорит приведший нас на кладбище местный житель.
Мы уезжали из Чакмака с надеждой, что эти планы будут реализованы. Ведь молокане — связующее звено между культурами России и Турции.
