Про "аспирантство" в НАТО

ТБИЛИСИ, 1 сен — Sputnik.

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ — для Sputnik Грузия

Совместный учебный центр НАТО и Грузии на военной базе "Крцаниси", в непосредственной близости от грузинской столицы, был открыт 27 августа с большой помпой. В торжественной церемонии принял участие генсек Североатлантического альянса Йенс Столтенберг. В своем выступлении он особо подчеркнул, что центр будет "способствовать не только подготовке грузинских военных, но и подготовке военных из стран альянса и партнеров". Что означает этот символический жест? Можно ли видеть в нем символ скорого приближения Грузии к НАТО? 

Напомним, что еще в далеком 1999 году грузинский политический тяжеловес Эдуард Шеварднадзе в ходе борьбы за президентское кресло заявил о стремлении его страны "постучаться" в заветные двери альянса. 

И сегодня в прогнозах по поводу возможного пополнения натовской семьи за счет Грузии нет недостатка. Как среди сторонников такого сценария, так и среди его противников. Однако, если оставить в стороне риторику и эмоции, то ситуация будет выглядеть не столь однозначной. 

Действительно, Грузия является единственной среди республик Закавказья страной, последовательно выступающей не просто за кооперацию с мощным военно-политическим блоком, но и стремящейся вступить в него. Но после того, как в 2008 году Бухарестский саммит НАТО открыл для Грузии и Украины возможности для вступления в альянс, на практике это не привело к форсированию интеграционных процессов. На уровне риторики натовцы раздавали Тбилиси щедрые авансы, объявляя все новые и новые фазы и этапы ее интеграции. Для статуса Грузии было даже придумано креативное определение "страна-аспирант" НАТО. 

В 2012 году тогдашний генсек альянса Андерс Фог Расмуссен заявил в Тбилиси, что закавказское государство близко к альянсу, как никогда. В апреле 2014 года в ходе заседания комиссии Грузия-НАТО, "аспиранта" назвали еще и "моделью для всего региона" и "экспортером безопасности".          

Однако даже ПДЧ (План действий по членству), который имеют три республики бывшей Югославии (Черногория, Македония, Босния и Герцеговина), Грузия пока не получила. Несмотря на регулярно сдаваемые "экзамены". 

Запад явно опасался того, как бы смена власти в Грузии в ходе парламентских и президентских выборов не изменила внешнеполитические приоритеты страны. Эти опасения не оправдались. И кабинеты "Грузинской мечты" продолжили участие своих военнослужащих в афганской операции (в ней страна потеряла 29 человек убитыми). Были у Вашингтона и Брюсселя и опасения относительно мирной передачи власти от одного первого лица другому (предыдущий опыт революционной смены президентов укреплял эти фобии). Однако и здесь все (или почти все) удалось. Конечно, Михаил Саакашвили находится за границей, в отношении него возбуждено уголовное дело, а его правая рука и "серый кардинал" грузинской политики экс-премьер Вано Мерабишвили и вовсе пребывает в "местах, не столь отдаленных". Тем не менее, результаты выборов были признаны всеми политическими силами страны, а процедура передачи власти прошла мирно, без конфликтов. Прежняя власть, хотя и перешла в оппозицию и понесла потери, но осталась в качестве фракции в парламенте и главного возмутителя внутриполитического спокойствия. Но, несмотря на "демократический прогресс", "аспирант" так и не получил искомую научную степень.

Изменят ли нормы ради Грузии?

Безусловно, играет роль отсутствие единства внутри НАТО относительно грузинских перспектив. Несмотря на очевидное доминирование США, другие страны-члены блока, мягко говоря, не в восторге от пополнения альянса за счет Грузии. В особенности это касается представителей "старой Европы" (Германии и Франции). 

Европейские дипломаты могут не педалировать эту тему публично, но в кулуарах они нередко вспоминают и эксцентричного Саакашвили, и события "горячего августа" 2008 года, и формальные правила вступления в их клуб. Согласно этим правилам членом НАТО не может быть страна, имеющая проблемы с территориальной целостностью или вовлеченная в неурегулированные противоречия с соседями. Между тем, оба этих факта налицо. 

Конечно, в современном мире многое меняется, и  любое правило — не догма. Вот и сегодня задачи блока НАТО выходят далеко за пределы североатлантического пространства — фактически они являются глобальными, что показали операции в Афганистане и Ливии. Но для покушения на процедурные нормы альянса требуется определенная воля. Тем паче, что подобные изменения чреваты появлением совершенно  непредсказуемых последствий. И если говорить не об абстракциях, а о вполне конкретных коррекциях правил НАТО, то Грузия явно не та страна, ради которой они будут сделаны. По умолчанию же альянс поддержал новый статус-кво, сложившийся после августа 2008 года. Абхазия и Южная Осетия с российским военным присутствием остаются регионами, недосягаемыми для новых попыток восстановления грузинской территориальной целостности, а усиливающаяся кооперация Тбилиси и Запада призвана оградить "ядровую территорию страны" (термин Ангелы Меркель, фактически подчеркивающий отсутствие двух частично признанных образований в составе Грузии). 

Отсутствие результатов ведет к разочарованию

Но означает ли это, что в схеме "кооперация без четких перспектив членства" нет никаких причин для беспокойства для России, имеющей значительные интересы на Большом Кавказе? Думается, поспешных ответов на данный вопрос давать не стоит. Просто потому, что прозападный выбор Тбилиси не сводим к формальному вступлению в Североатлантический альянс. 

Не исключено, что таковое вообще не состоится, что, однако, не мешает Грузии наращивать партнерство (включая и военный формат) с США. Ведь Хартию о стратегическом партнерстве между Тбилиси и Вашингтоном, подписанную 9 января 2009 года, пока никто не отменял. Между тем, второй ее раздел посвящен выстраиванию кооперации в области обороны и безопасности. Во многом этот документ был и остается своеобразным компенсаторным механизмом за неучастие Тбилиси в альянсе. 

У США не единожды выстраивались стратегические военно-политические отношения с государствами, которые по тем или иным причинам не были в рядах НАТО (Испания при Франко,  Иран до Исламской революции 1979 года, Израиль, Япония, Южная Корея). И сегодня формальное неучастие Грузии в военном блоке западных стран не закрывает ей путь для активизации усилий на американском направлении. 

Риторический вопрос, в какой степени это приблизит Тбилиси к "собиранию земель" или решению внутриполитических и социально-экономических задач? По справедливому замечанию политолога Давида Гамцемлидзе, "отсутствие конкретных, осязаемых результатов приводит к острому разочарованию". И здесь каждое лыко, что называется, оказывается в строку. Не только на натовском направлении, но и на путях интеграции с Евросоюзом, где Грузия по-прежнему ожидает снятия визового барьера, но так и не приближается ни на сантиметр к желаемой цели. 

И в этом контексте не такими уж неожиданными выглядят результаты апрельского социологического исследования американского Национального демократического института (NDI). Согласно им, для 31% респондентов приемлемо вступление Грузии в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а 27% еще не определились со своей позицией. Исследователей из NDI при всем желании трудно заподозрить в вовлеченности в "российскую пропаганду". 

Однако разочарование в прозападном курсе — это не одномерный и не одномоментный процесс. Пока же, при отсутствии четких натовских перспектив, Тбилиси, скорее всего, будет компенсировать их на уровне двусторонних отношений с США, не пытаясь, в отличие от президентства Саакашвили, нагнетать излишнюю конфронтацию с Россией.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.