"Брать или не брать?" — вот, в чем вопрос. С таким неприличным, но злободневным в современном мире девизом на сцене Грибоедовского театра с блеском прошла премьера спектакля "Ревизор" по Н.В.Гоголю в постановке выдающегося грузинского режиссера Автандила Варисмашвили.
Что такое театр Варсимашвили? Это, прежде всего, символы. Варсимашвили – истинный мастер символизма. И постановка "Ревизора" это в который раз доказала. Зрителей на сцене встретил четко продуманный минимализм декораций — образ церкви среди не то голых деревьев, не то серых столбов, а по бокам – маскировочные палатки или некие сценические телепорты.
Но далее в глаза бросался трогательный вид – десять одиноких ведер, висящих на веревках над сценой, а также лужа после дождя. В нее беспомощно и фатально, с непременными брызгами в разные стороны неминуемо попадала нога всякого грешника на сцене, а их был ведь целый город.
"Нет человека, который бы за собой не имел каких-нибудь грешков. Это уже так самим богом устроено", — восклицают в свое жалкое оправдание жители города. И вы соглашаетесь с ними. Потому что даже одежда их говорит о том, что ниже пасть некуда (браво художнику по костюмам – Тео Кухианидзе!).
Но грешки грешкам рознь! Поэтому каждый персонаж борется за свое право, сдавая соседа и унижая ближнего. Пока их не закидают правдой и оскорблениями, горящими спичками и книгами Иван Хлестаков и его слуга Осип.
В роли Хлестакова на сцене предстал ведущий актер и восходящая звезда театра Грибоедова Аполлон Кублашвили. И здесь Автандил Варсимашвили постарался не на шутку: Хлестаков получился необычайно самобытным. Для него и костюм придумали по-особенному оригинальный — с длинными рукавами, которыми он то укутывался от холода и неискренности, то с вызовом гладил лица своих неприятелей. Этими же рукавами он разбрасывал по лицу Марьи Антоновны свои жаркие поцелуи, то скидывал их, бегая по сцене с голой грудью.
Самое интересное, что Хлестаков у Варсимашвили — от слова "хлыст", который появляется на сцене в руках актеров. И это тоже своеобразное напоминание о беспощадной расплате, которая ждет всех и каждого, в независимости от того, как берешь взятки – деньгами или борзыми.
И это подействовало. Зрители были полностью в спектакле: громко смеялись над шутками, своевременно реагировали на напряженные моменты, аплодировали — над сильными.
"Я в восторге от декораций, от освещения и музыки, которые передают всю досказанность режиссера. И, конечно же, чувствуется режиссёрская импровизация, его видение. Особенно завершают картину эти символы — ведра. Очень понравилось, как сыграл ревизора Аполлон. А еще, когда на постамент вынесли одежду ревизора. Это был очень сильный образ", — сказала зрительница Аида Мирмаксумова.
А видение режиссера действительно угадывалось. Варсимашвили не мог просто взять и оставить в пьесе все, как было. Это просто непростительно для режиссера с харизмой такого масштаба. Так что он взял и, не долго думая, вставил в комедию Гоголя библейский мотив — главу 19-ую из Бытия. Это отрывок о Содоме и Гоморре. И, надо сказать, смотрелось это вполне органично и даже уместно.
"Это был ключ к спектаклю: как бы "Ревизор" в призме "Содома и Гоморры". Эти бюрократы, описанные Гоголем столь замечательно, напомнили мне этот библейский мотив. Сюжет ведь реально похож: там два ангела приехали, и здесь тоже ангелы откуда-то появились. Мы ведь так и не узнаем реально, откуда Хлестаков. И вот эти двое приехали посмотреть, что это за город. И не нашли там ни одного честного человека. Одним словом, я хотел показать, что, когда ты в грехе, твой конец будет печален", — рассказал Автандил Варсимашвили.
И концовка спектакля это подтверждает. После вопрошающего зал городничего: "Как же мы так оплошали?" — возникшая перед сценой темная тень предупреждает о настоящей расплате: "К нам едет ревизор!" На актеров обрушивается роковой дождь, они, как по кругу, ходят по улицам этого грешного города, бездумно спеша и расталкивая друг друга, с пустыми чемоданами и душами.
Ключевую роль в спектакле играет и музыка, которую создал известный грузинский композитор Иосиф Барданашвили, в данное время проживающий в Израиле. Эта музыка, то уносила из зрительного зала — будто в какое кино (виной тому, правда, и режиссура Варсимашвили, который также занимается кинематографом), то, как молоток била по больному, дабы достучаться до зрителя, или до виновных во всем небес. И, надо, отметить, небезуспешно.
