Ее называют восходящей звездой и одной из самых перспективных актрис современного грузинского кинематографа. Мариам Кития – актриса театра и кино, играющая на грузинском и русском языках. В ее арсенале – яркие и запоминающиеся роли на сцене ТЮЗа, Грибоедовского и Свободного театров: страстная Хая в "Гетто", коварная Матье в "Холстомере", прекрасная Аня в "Вишневом саду". А ее последняя роль в фильме Тинатин Каджришвили "Невесты" признана лучшей женской ролью на Международных кинофестивалях в Болгарии, Румынии и Грузии. О своей работе в "Невестах", ее "последствиях", потенциальных предложениях в кино и других карьерных планах Мариам Кития рассказала корр. Sputnik Грузия.
- Мари, вы знаете, что в русской прессе вас называют грузинской Кирой Найтли?
— Да, я слышала (улыбается). Но не только в русской. Впервые меня так назвали, когда наш фильм "Невесты" поехал в Нью-Йорк на фестиваль Трайбека. Там наш фильм попал в 12 лучших кинофильмов, и уже местные кинокритики назвали меня Кирой Найтли.
— Да, в первую очередь, это пошло оттуда. А потом уже русские переняли. Хотя вот сейчас в Лондоне тоже был фестиваль, где показывали наш фильм. И там меня вообще сравнили с итальянской актрисой Анной Маньяни. Что было очень приятно, естественно.
- Выходит, сходство с Кирой вам менее приятно?
— Ну, я бы сказала, что Анна Маньяни мне нравится больше. С Кирой, говорят, у меня есть что-то общее в фильме "Анна Каренина".
- Как вы думаете, почему вас часто сравнивают с другими актрисами? Может из-за нетрадиционной грузинской внешности?
— Я не знаю. Вообще у меня есть как бы такая странная особенность, что в каждой роли у меня почти нет макияжа, нет грима. И все мои роли не похожи друг на друга. Вот это самый большой плюс, я думаю, который есть у меня. Роли у меня выходят разные. Не знаю, как это получается.
- Сами себе на экране вы нравитесь?
— (Задумывается) Да! Ну там гримеры поработали, естественно, и операторы. Выходит, нормально, хорошо!
- Мари, а вы считаете себя больше актрисой кино или театра?
— Вы знаете, очень сложно сказать. Это был мой первый опыт в фильме, где я сыграла главную роль и получила за нее три награды: за лучшую женскую роль на трех разных фестивалях. Было очень интересно поработать в кино. Это очень отличается от театрального искусства — в театре играешь совсем по-другому. Я не могу сказать, что лучше. Если хорошее кино, то в кино, конечно, интересно. Но я считаю себя больше театральной актрисой, потому что на сцене я с пяти лет. Выходит, что уже 25 лет. Но и в кино работать мне очень понравилось. Была очень хорошая ситуация на съемочной площадке, что, в первую очередь, заслуга режиссера Тинатин Каджришвили. Она создала творческую и очень хорошую атмосферу на площадке. Поэтому над этим фильмом было очень удобно работать.
- Как вас утвердили на главную роль?
— Обычно я не хожу на кастинги, меня очень тяжело вытащить. Но в этот раз позвонили моей сестре. И когда она вернулась с кастинга, то сказала мне: "Обязательно пойди! Это не просто кастинг, где тебя только сфотографируют. Там режиссер – очень хорошая девушка, которая правда хочет снимать кино". В общем, меня фактически вытащили за уши. Я пришла на кастинг, мы поговорили с режиссером. Потом она прислала мне сценарий, я прочитала его, он мне понравился. Я сказала, что я театральная актриса и не умею так прийти на площадку и сразу начать сниматься — мне нужны репетиции. Поэтому мы долго говорили и репетировали. У Каджришвили был довольно-таки серьезный подход.
- Так это ваш дебютный фильм?
— Не дебютный. До этого я снималась у Левана Закареишвили. "Тбилиси, Тбилиси" назывался фильм, где я в семнадцатилетнем возрасте сыграла глухонемую девочку. Но там была эпизодическая роль и без текста.
- Что вы скажете о вашей героине в картине "Невесты"? Чем она вам близка или наоборот?
— Знаете, я считаю, что в каждой роли, какой бы она ни была, страшной или хорошей, есть какие-то схожие с тобой элементы. Это как если взять каплю из моря — в этой капле все равно будут все составляющие элементы, которые содержит море. Точно так же в человеке и в роли есть все эмоции, все качества. И какие-то качества, которые ты играешь, нужно вытягивать на первый план.
- Своего персонажа в "Невестах" вы отождествляете с жертвой или…
— Нет, это не жертва. Этот фильм, несмотря на то что, считается, что он про тюрьму и про политику, он, в первую очередь, о любви, о большой и настоящей любви. Там нет поверхностных эмоций, но нет и страстей, и какой-то наигранности нет. Как раз-таки наоборот, чем и ценится этот фильм…
- То есть в этой картине такие тихие "подводные" страсти?
— Да! Это как бывает, встретишь своего друга, говоришь: "Привет!" — "Привет!" — "Что случилось?" — "Нет, ничего!" — "Давай, рассказывай! Я же знаю, тебе плохо!". А ты: "Нет, нет, все нормальн"». Вот так и этот фильм. В нем вроде ничего не происходит, и, несмотря на то это (особенно на большом экране хорошо смотрится – а вообще фильмы хорошо смотреть на экранах, конечно, а не в телевизорах и в компьютере), там все видно. Т.е. по глазам, по какой-то атмосфере ты чувствуешь, что с этим персонажем что-то происходит, и на тебя это действует.
- Не было никакого страха, ведь это первая серьезная роль?
— Я немного боялась из-за того, что, допустим, в театре нужно наоборот — все крупно делать, чтобы было видно в последнем ряду. А в кино не просто не нужно ничего делать и быть самой собой, но еще нужно поймать эту атмосферу, и потом это все постараться спрятать и почти ничего не делать. Странно, но это так! Все свои эмоции нужно прятать. И тогда ты создаешь какой-то ребус, и этот ребус потом зритель отгадывает. Я очень боялась, насколько правильно я работаю, и будет ли это видно. Но, исходя из того, что я читала в той же нью-йоркской прессе, отзывов с Берлинале и русских отзывов, все это видно.
- Мари, после "Невест" вам поступали какие-то интересные предложения сняться в кино?
— Понимаете, случилось так, что на съемочной площадке фильма "Невесты" я познакомилась со своим будущим мужем. И после этого я забеременела – сейчас моему сыну уже год. Поэтому я немного отодвинулась на задний план от кинопроектов.
- Кто ваш супруг по профессии? Тоже актер?
— Нет, он не актер. Он менеджер по локациям съемок. Кстати он родной брат режиссера фильма – Тинатин Каджришвили.
- Надо же! И чем же он вас обаял?
— Ой, он делал невероятные вещи. Во-первых, очень помогал мне. Он всегда стоит рядом со мной, во всех моих начинаниях. И дает мне очень много энергии, уверенности в себе, что помогает мне потом в работе. А так он открыл в Тбилиси сеть баров и является их владельцем. Но с творческой стороны он очень мне помогает.
- Но сейчас вы готовы к интересным кинопредложениям, не так ли?
— Знаете, мне очень сложно выбрать "мою" роль. Ведь по интуиции чувствуешь: твое это или не твое, получится или не получится. Потому что в кино нельзя врать. Есть ведь роли, которые ну никак не сыграть.
- То есть вы не из тех, кто соглашается на любую роль, лишь бы только светиться на экране?
— Нет, ни в коем случае. У меня и до этого было много предложений, но были не мои роли. То есть какие-то проекты, где я не смогу сыграть.
- Кого вам бы хотелось сыграть?
— Хотелось бы сыграть какого-то исторического персонажа, к примеру, из 19-го века. Единственное, я привыкла подходить к роли серьезно. Поэтому мне понадобится выучить всю эпоху того времени и той страны, поскольку в фильме нужно по-другому держаться, по-другому разговаривать. Надо обязательно, чтобы и режиссер, и вся группа были настроены на то, чтобы серьезно этим заняться.
- В Грузии такие серьезные кинопроекты случаются редко?
— К сожалению, мало таких серьезных проектов. И подход, к сожалению, очень часто бывает несерьезным. И больше грузинское кино идет в коммерческую сторону, что понятно в сегодняшнее время…
- Иностранные кинорежиссеры вами пока не заинтересовывались?
— В общем-то должно было быть очень много предложений, но я не знаю английского языка. И сейчас этим очень серьезно занимаюсь – изучаю язык. Потому что после Берлинале меня сильно затюкали: "Как? Ты не знаешь английского?"
- Ну вот, теперь есть отличный повод! Мари, вы вообще из довольно творческой семьи.
— У меня папа режиссер (Гия Кития – примеч. автора), мама – балерина (Люба Шкунова), сестра – художница. Так что у меня целая творческо-театральная семья, так сказать. И вышло так, что я с самого детства в театре. Я была в очень хорошем театре, которого, к сожалению, сейчас нет…
- В каком?
— Это русский ТЮЗ, где мой папа был режиссером. Там были очень хорошие артисты, которые сейчас разъехались по разным странам — кто в Москву, кто в другие города. К сожалению, на сегодняшний день русского ТЮЗа нет. И я до сих пор встречаю тех детей, которые ходили на наши спектакли. И они узнают меня и спрашивают: "Это вы играли маленького принца!" И знаете — они другие: у них глаза светятся, потому что мы учили их добру, тому, что добро побеждает. И сегодня это совершенно другие люди, они совсем по-другому живут. И я очень рада, потому что то, чего мы добивались в те трудные 90-е годы, не прошло даром. Эти люди выжили, и они до сих пор верят в добро.
- Но ведь вы и сегодня продолжаете дарить добро детям со сцены Грибоедовского театра, который неизменно собирает полные залы?
— Да, мы играем много детских спектаклей. И к нам ходят уже потомки тех детей.
- Какая у вас программа к Новому году?
— На Новый год у нас есть "Рождественнская сказка", "Двенадцать месяцев", "Морозко", "Сказка о царе Солтане", "Маугли". Сейчас ставится "Конек-Горбунок". Пожалуй, это самое большое удовольствие — играть для детей!
