Приходилось ли вам когда-нибудь позировать для портрета в вагоне метро? Да, да! Не на лоне природы и не в уютной кафешке, а в переполненном по-вечернему вагоне метро. К попрошайкам, выклянчивающим милостыню, люди, вроде как, давно привыкли. Да и к "предпринимателям" средней руки, промышляющим торговлей копеечным товаром, как будто тоже. Но вот художники, подрабатывающие в общественном транспорте… Неожиданно и как-то даже романтично.
Я заметила ее не сразу. Она была небольшого роста, как эльф или гном. Именно! Женщина-эльф, неопределённого возраста. На вид ей лет 45, хотя, может, и больше… С плеч уныло свисает худая куртенка, сапог на одной ноге предательски разинул пасть. Интересное лицо – заострённое, как и отточенный грифель карандаша, которым она профессионально орудует. Лицо лукавое и какое-то светлое… Осталось два последних штриха, и портрет юноши, справа от меня, уже готов. С минуту парень вглядывается в собственное изображение, а потом широко улыбается сходству с собой. А под ее тонкие пальцы уже ложится чистый, белый лист. Затем она выхватывает взглядом следующую натуру и принимается за портрет…
Днём она работает уборщицей, зарабатывает немного. Впрочем, человек она одинокий, и ей этих денег хватает. Наступает вечер, и она, захватив с собой чистые листы с карандашом, направляется к станции метро. Думаете, идёт, чтобы заработать? Да, но состояния на подаянии не сколотишь, за портрет дают, кто сколько может… Куда прибыльнее было бы заняться обыкновенным бизнесом. Тогда зачем она этим занимается? Это может показаться нелепым, но… не хочет расставаться с живописью, точнее, не может.
Способность к художественному самовыражению у неё заметили ещё в детстве. Правда, она и танцевать умела неплохо. Но страстью пылала именно к рисованию, просто забивалась в какой-нибудь далёкий угол и уходила в мир красок и цветов. Закончилась учёба в школе, и само собой пришло решение поступать в художественную академию. Вот где она и дала волю мечтам – розовым и голубым, фиолетовым и жёлтым. Мечтам, которые имели обычно вкус и запах масляной краски. А потом было несколько жизненных зигзагов, после которых она, как говорят, в таких случаях, зарыла талант в землю и пошла, работать, чтобы просто выживать. Желание стать профессиональным известным портретистом осталось, увы, в прошлом.
— Знаете, сколько лиц можно написать, путешествуя из одного конца в другой, — говорит она, подразумевая подземную линию – Варкетили-Ахметели.
— Думаю, много, — поддакиваю я.
Она выбирает какой-нибудь вагон, заходит в него, усаживается и достаёт свой карандаш. Люди охотно подсаживаются, начинают позировать и проникаться к ней участием.
"Желание моё, конечно, оказалось несбыточным, — грустно замечает моя попутчица, — но потребность писать оказалась сродни потребности дышать, вот и все. И сколько бы ни твердили художнику о том, что все его затеи бесполезны и утопичны, он, как одержимый, продолжает писать… Да и такое ли это редкое явление – несбывшаяся мечта. Просто многие от неё отказываются, а я не смогла. Взгляните на эти потухшие лица людей. Исполнились ли все их желания?"
Вряд ли, думаю я про себя. И достаю телефон, чтобы запечатлеть художницу, но она отрицательно качает головой, и мне приходится расстаться с этой затеей…
А поезд тем временем с пронзительным воплем вырывается из туннеля на свет, и людской поток устремляется к эскалатору. Вагон несбывшихся желаний сиротливо пустеет, наводя на одну, как мне кажется, позитивную мысль – в конце концов, мечты, которые сбываются, и вовсе не мечты, а просто планы, не так ли…?
