ТБИЛИСИ, 9 мар — Sputnik. Руководитель НПО "Партнерство за права человека" Анна Абашидзе считает, что искусственные барьеры, которые мешают жительницам Грузии стать депутатами парламента, должны быть устранены. О проблемах, с которыми сталкиваются грузинские женщины и о возможных методах решения этих проблем, Абашидзе поделилась с Sputnik.
В настоящее время в парламенте Грузии из 150 депутатов всего 18 депутатов-женщин, а в правительстве страны три министра-женщины: министр обороны Тинатин Хидашели, министр юстиции Теа Цулукиани и министр образования и науки Тамар Саникидзе. В парламент Грузии поступили две инициативы о внедрении гендерных квот. Одна из них принадлежит инициативной группе женщин, а вторая — депутатам от правящей коалиции "Грузинская мечта" Нане Кеинишвили и Теймуразу Чкуасели.
Sputnik: Как вы считаете, почему важно, чтобы в парламенте Грузии было больше женщин?
— Почему никто не спрашивает — почему мужчины? Первая и главная причина, почему женщины — это то, что большая часть населения Грузии именно женщины. А парламент страны является представительным органом общества. То есть, избранный депутат должен представлять общество. Поэтому логично, что как мужчины, так и женщины должны быть представлены в парламенте, и те искусственные барьеры, которые удерживают попадание женщины в законодательный орган, должны быть искоренены. Это первая очень логичная причина. Что касается второй, существенной и содержательной причины: если мы посмотрим на то, кого избирают в Грузии начиная с первого созыва парламента, заканчивая последним, то увидим, что абсолютное большинство — мужчины.
Кроме того, год от года публикуются критические отчеты как местных, так и авторитетных международных неправительственных организаций именно о том, что нужды и проблемы женщин в Грузии не рассматриваются на политическом уровне и не стоят на повестке дня.
Особенно это касается убийства женщин — т.н. фемицида. В Грузии высокий показатель семейного насилия против женщин, огромные проблемы среди матерей одиночек. Есть и женщины-представительницы различных меньшинств, которые не могут трудоустроиться, так как с ними обращаются дискриминационно. У некоторых из них даже нет шанса начать работу и реализоваться как личность.
Существует огромное количество причин, чтобы критиковать сегодняшних депутатов, которые видят проблемы, но не ставят вопросы там, где решается политика. Соответственно, это (увеличение квот) является одним из хороших методов хотя бы для того, чтобы вопросы женщин были поставлены и внесены в повестку дня, и чтобы именно женщины ставили эти вопросы.
Почему женщины? Потому что именно женщины являются жертвами всего этого. Они чувствуют эти вызовы на себе. Это касается их жизни и, конечно, они более солидарны к женщинам, чем те мужчины, которых эти проблемы просто не касаются. Однако есть и исключения из правил, небольшое количество мужчин-феминистов, которые пытаются ставить вопросы женщин на повестку дня. Правда они, как и женщины, в парламенте в меньшинстве. Поэтому, вопросы, которые они ставят, не проходят по той простой причине, что их мало, и на них не обращают внимания. Это вторая и основная причина, почему многие страны ввели систему квотирования.
- Что изменит большее количество женщин в грузинской политике?
— У меня нет иллюзии, что увеличение квот существенно что-то изменит. Однако реально изменится две вещи. Первое, мы сможем более эффективно требовать от женщин-депутатов ставить тот или иной вопрос, и второе — они будут чувствовать себя обязанными работать по тем вопросам, которые представят в парламенте. В заключении могу сказать, что вопрос квотирования является одним из хороших методов для того, чтобы начать рассматривать вопросы женщин на более высоком уровне. Тем не менее, этот механизм не должен быть единственной возможностью, на которую можно будет опираться в будущем.
Помимо квотирования должна продолжиться борьба со стороны активистов, которая была и до сих пор. Нужно еще больше активизироваться не только в парламенте, но и в исполнительной власти, в судебной системе. Совокупность этих мероприятий обязательно изменит картину. Начнутся позитивные изменения в этом направлении. Это системный вопрос, однако все начинается с конкретных мероприятий, в том числе с квотирования в парламенте. Подобный вопрос может встать во всех публичных учреждениях. Все это обязательно даст результат.
- Насколько защищены права женщин в Грузии, и что изменилось в этом направлении за последние годы?
— Абсолютно все женщины в Грузии являются жертвами стереотипного отношения и псевдо-традиционных подходов, которые есть и были всегда. Например, мужчины хихикают и подшучивают, когда речь идет о теме похищения (с целью женитьбы). Однако мы хорошо знаем, что это не шутка, а очень острый вопрос, который стоит и по сей день. Если бы в парламенте была женщина, которая испытала это на себе, то она обязательно бы поставила в парламенте этот вопрос очень серьезно. Поэтому мы и требуем женщин в парламенте.
Говоря о том, что изменилось в Грузии, стоит отметить, что есть определенные попытки, но они медленные и несущественные, поэтому не меняют картину. Все делается очень поверхностно. Для обмана населения вводятся минимальные изменения, которые лишены содержания.
Соответственно, эти вопросы не доведены до конца и не дают конкретного результата. Например, начались какие-то попытки превенции семейного насилия, но мы все еще видим не сенситивное расследование, которое отказывается защищать женщину, только из-за того, что они не знают какие вызовы стоят перед женщинами, ставшими жертвами семейного насилия.
Самое худшее то, что они (полицейские) и не пытаются понять это. Поверхностные регуляции существенно не меняют ситуацию. Поэтому очень важно, когда мы говорим о политике, мерить результатом то, что нам условно говорят, что улучшилась. Исходя из индикаторов, я могу сказать, что нет никаких существенных изменений в каком-либо направлении.
