Бесик Пипия
Желая узнать положение дел на Кавказе, император Александр II прибыл в Новороссийск 13 сентября 1861 года. Здесь пересел на императорскую яхту "Ливадия" и в сопровождении двух шхун "Келасури" и "Казбек" направился в Сухуми.
Ровно в 12:00 "Ливадия" вошла в Сухумский порт. Государь пересел на гребной катер и направился к пристани. Но к ужасу всех начальствующих на устроенной на берегу деревянной пристани не было видно никого из представителей военной и гражданской администрации. А произошло, оказывается, вот что. Сухумский военный комендант полковник Шатилов, зная заранее, что императорскую яхту будут сопровождать две военные шхуны, устроил на мысе, севернее Сухуми, наблюдательный пост из нескольких донских казаков, снабдив их сигнальными ракетами. При появлении на высоте мыса первого парохода казаки должны были выстрелить одну ракету, при появлении второго корабля с императором должны были взвиться в воздух две ракеты. После этого войска, расположенные в Сухуми, выстраивались шпалерами от пристани к дому, где была приготовлена квартира для Государя.
Однако, не доехав нескольких миль до Сухуми, императорская яхта обогнала шедшую впереди шхуну "Казбек", и "Ливадия" первой показалась на высоте мыса. Казаки соответственно запустили одну ракету. Когда появилось второе судно и выстрелили двумя ракетами, "Ливадия" уже встала на якорь на Сухумском рейде. Когда полковнику Шатилову доложили, что первой пришвартовалась яхта с императорским флагом, он едва поспел прибыть на пристань и встретить Государя, а когда начали строиться войска, Государь император уже входил в квартиру.
Александр II встретился с почетными князьями и дворянами Абхазии, руководящими лицами Сухуми и после завтрака у полковника Шатилова отправился осматривать город. Посетил госпиталь, казармы нижних чинов, расспрашивал солдат и офицеров о жизни, благодарил за службу, некоторым из них вручил георгиевские кресты.
В 5 часов вечера Александр II прибыл на пристань. Сев в катер, он обратился к стоящему на платформе полковнику Шатилову со следующими словами: "Прощайте, генерал, благодарю вас за службу и тот порядок, какой я нашел в Сухуме". Восторженное "Ура!" нового генерала и всей толпы, собравшейся на пристани, провожало монарха до тех пор, пока он не взошел на палубу "Ливадии".
Яхта взяла курс на город Поти. Ранее сюда была отправлена военная шхуна с известием о прибытии государя к 12 часам ночи и с приказанием выслать к тому времени речной пароход, который принял бы императора на Потийском рейде и повез бы его по реке Риони в Чаладиди и Кутаиси. "Ливадия" прибыла в Поти в назначенный час, Александра II встретила темная безлунная ночь, вдали едва виднелись дремучий лес и погруженный в темную мглу Поти. А речного парохода не оказалось. Государь не выказал ни ропота, ни гнева и терпеливо ждал, облокотясь на поручни яхты. Проходил час, другой, третий, а злосчастного парохода все не было и не было. Александр лишь иногда подзывал к себе кого-то из приближенных и что-то говорил им или спрашивал.
Находившиеся в свите контр-адмирал Сколков и командир Черноморского флота Богдан Глазенап более всех, конечно, были возмущены такою преступною небрежностью и более всех чувствовали себя как бы виновными в том мучительном ожидании, которое так кротко переносил император.
Когда пробило три часа ночи, Сколков подошел к Глазенапу и, указывая на царя, все всматривающегося в темный берег, спросил: "А что, ваше превосходительство, было бы с нами, если бы вон там, у борта, теперь стоял покойный император Николай?" — "Что бы было, — отвечал Глазенап, — да то, что мы с вами давно бы были за бортом".
Наконец, около 4 часов ночи несчастный пароход подошел. Капитан Потийского порта Китаев, старичок 60 лет, взошел на палубу яхты и по морскому уставу отрапортовал Государю. Ни одного слова неудовольствия царь не произнес; но зато досталось этому старому моряку от начальства. На грозный вопрос Глазенапа, почему он так долго не появлялся с пароходом, капитан с приложенною к фуражке трепещущею рукою объяснил опоздание тем, что на пароходе не были разведены пары. Надо было видеть в это время адмирала. "Как, капитан, да вы знали еще 14 сентября 1860 года, что Государь Император 14 сентября 1861 года в 12 часов ночи будет на Потийском рейде, вы должны были распорядиться, чтобы ваш несчастный пароход был целый год под парами, ожидая Его величество — и это оправдание моряка!"
Переночевав в Поти, Государь на речном пароходе поехал по реке Риони. По заранее составленной программе в селе Чаладиди для императора была приготовлена охота. В полуверсте от берега Риони, где остановился пароход, было сооружено помещение, что-то вроде беседки, где и разместился царь. Александр II сел на скамейку и закурил сигару. Минут через 10-15 послышались голоса людей, составлявших облаву, лай гончих собак. Государь встал со скамейки, взял одно из ружей, находящихся в беседке, и, положив его на присошку, стал ожидать. Шум и крики становились все ближе и ближе, и вот на лужайку перед беседкой выскочил олень и… стал щипать траву. Царь убрал палец со спускового крючка, подошел к зверю, который оказался ручным оленем, и начал гладить его по спине. "Охота кончена, — произнес граф Адлерберг, — олень взят в плен". По предположению присутствовавшего на охоте генерал-адютанта А.Щербакова, загнанный ручной олень принадлежал одному из мингрельских князей.
Следующую остановку Государь сделал в селе Марани. Здесь он принимал князей и дворян Мингрелии, расспрашивал многих из них об их положении, благодарил за преданность и службу во время турецкой кампании и принял участие в устроенном ими завтраке. Завтрак состоял исключительно из грузинских блюд, особенно поразила всех мингрельская "матрешка". Действительно, было чему удивляться: четыре мужчины поднесли царю зажаренного на вертеле целого быка, разрезав его, достали из него теленка, из теленка – барашка, из барашка — индейку, из индейки – цыпленка, а из него – дрозда; и все это было приготовлено артистически и вкусно. Из серебряной азарпеши (ковш с длинною ручкою) царь выпил за благоденствие и процветание Мингрелии, и азарпеша заходила между присутствовавшими.
Азарпеш, вмещающий в себя чуть ли не целую бутылку вина, один из князей поднес почтенному лейб-медику Карелину, тот отпил из сосуда немного и хотел было передать соседу, но угощающий восстал против этого, уверяя гостя, что установленный веками обычай не допускает передачу азарпеши, если в ней остается хоть капля вина. И вот степенный доктор, волей-неволей, с величайшим трудом осушил азарпешу, и все зааплодировали ему.
В Кутаиси Александр II прибыл в тот же день вечером, остановился в доме генерал-губернатора Николая Колюбакина, который специально был обновлен для принятия высокого гостя. В первый день Государь принимал начальствующих лиц, представителей дворянства, осмотрел госпиталь, учебные заведения. На второй день планировалось проведение бала, для чего в Кутаиси собрались все красавицы Имеретии, Мингрелии и Гурии. Бал должен был пройти в одном из живописнейших мест в загородном роскошном павильоне. Однако помешал дождь, который два дня и две ночи лил как из ведра.
"Государь пожелал, чтобы в этот вечер были приглашены дамы в дом генерал-губернатора, и столько, сколько можно было поместить их там, – вспоминает А.Щербаков. – И вот начались хлопоты – кого пригласить, кого нет. Устроенный павильон вместил бы, конечно, всех прибывших в Кутаис, а тут надо было ограничиться какими-нибудь 20 – 30-ю дамами. Пригласить одну только дамскую аристократию края, наберешь, пожалуй, одних только старух, пригласить одних красавиц, разобидишь донельзя первых; надо было избрать среднее — пригласили и тех, и других. Танцы в этот вечер ограничились одной только лезгинкой. Но что это была за лезгинка! Я, старый кавказец, ни прежде, ни после не видел такого сборища красавиц, таких искусных танцорок. Государь был необыкновенно оживлен, хлопал, как и другие, в такт лезгинки, приветливо разговаривал со многими из дам, а на другой день большинству из них послал весьма ценные подарки. Желая ознаменовать свой приезд особыми милостями, приказал генерал-губернатору представить к наградам достойнейших из князей и дворян всего генерал-губернаторства и в вечер бала утвердил это представление, а на другой день граф Адлерберг передал этот список генералу Колюбакину; всего удостоились наград около 300 человек".
В числе лиц, прибывших в Кутаиси с разными просьбами, была княгиня Дадешкелиани – жена казненного князя Михаила Дадешкелиани, бывшего владельца княжеской Сванетии и убившего в 1857 году кутаисского генерал-губернатора князя Александра Гагарина. Она сообщила, что находится в крайней нужде, и просила о выделении пособия для нее и детей. Император повелел выдать княгине Дадешкелиани единовременно 6000 рублей.
На третий день Александр II около 10 часов утра выехал из Кутаиси по той же дороге в Поти, а оттуда отправился в Крым.
