Верно говорят, что человек – это целая планета. Не все, конечно, потому что иные и до комет не дотягивают. Но, когда судьба все же пересекает тебя с такими людьми, ты ощущаешь величину личности почти сразу же. Просто потому, что попадаешь в другое пространство, в другое измерение, где три часа общения пробегают, как один, а темы разговора, плавно вытекающие одна из другой, превращаются в увлекательное путешествие в мир непознанного…
Потомственный художник Джованни Вепхвадзе - личность известная как в Грузии, так и за ее пределами. Природа щедро наградила этого человека талантами. Он в совершенстве владеет не только кистью, но и пером. В своих книгах Джованни рассказывает истории, приключавшиеся с ним или с близкими ему людьми. Притом, рассказывает с характерной ему иронией. А ещё Джованни обладает феноменальной памятью, что в свою очередь помогло ему в усвоении в совершенстве таких иностранных языков, как итальянский, французский, испанский, португальский, английский. К тому же он превосходный рассказчик, слушая которого делаешь для себя открытия…
Открытие номер один: Джованни – переводчик, или Необыкновенные приключения грузина в Италии
Как-то повезли Джованни в Италию, на конгресс ампелографии. Конгресс проходил в средневековом замке с внутренним двором. Он сидел в конференц-зале и переводил Тиберию (виноделу, которого сопровождал, выступления остальных участников конгресса). Вскоре он так овладел всей ампелографической терминологией, что у него появилось ощущение, что всю свою сознательную жизнь он ничем другим не занимался, как виноградарством и виноделием. Участники конгресса в перерывах между заседаниями подходили друг к другу, знакомились, высказывали своё мнение о проблемах. Это были учёные, специалисты из разных стран.
"Здесь, как нигде, мне пригодились мои знания не только в итальянском, но и во французском, испанском и английском языках. Тиберий был мною доволен, а я испытывал страшную жажду, так как от чрезмерного разговора во рту у меня пересохло, и я мечтал о глотке воды. Заботливые организаторы во время перерыва поставили во дворе замка, на зелёной лужайке, белые столики с фруктами, а в качестве напитков были вина, причём, самые изысканные как сухие, так и креплёные. Я с жадностью набросился на напитки, хотя в тот момент предпочёл бы воду из крана. Но для обычной воды места не нашлось. И мне не оставалось нечего другого, как утолить жажду винами, которые я смешал, пренебрегая всеми нормами грузинского застолья. Неожиданно для самого себя я опьянел. А опьянение у меня специфическое. Если я слегка пьян, то становлюсь словоохотлив. А если очень пьян, то начинаю смеяться, так как окружающие начинают мне казаться комичными, а все, что они говорят – абсурдным. Весь эффект от моего опьянения проявился во втором отделении конгресса, когда я, наслышавшись ампелографических терминов, стал выступать с места. В конце рабочего дня конгресса ко мне подошёл один из организаторов конгресса и с самым серьёзным видом сказал: Сеньор Вепхвадзе, вы принимаете самое активное участие в работе конгресса. Наш организационный комитет считает своим долгом предложить вам сдать экзамен на получение диплома конгресса. Я думаю, что вы? как никто другой, заслуживаете этого. Вы же представитель страны, родины виноградной лозы, древней Колхиды, страны легендарной Медеи и Аэта!
Услышав такие слова, я не мог разочаровать организаторов и… согласился. Не знаю, что больше — лестные слова в адрес меня и моей страны или состояние лёгкого опьянения — толкнуло меня на это. Добравшись до своего номера, опьянённый итальянским вином и важностью собственной личности, которую признали ампелографом, грохнулся на кровать и уснул. Проснувшись, я вспомнил, что произошло за день, и понял, в каком положении оказался. Как я буду сдавать экзамен, когда я в ампелографии ничего не смыслю?! Как я мог согласиться на такое?! Первой мыслью было направиться к организатору и отказаться от диплома и экзаменов. Вышел из номера я именно с этим намерением, но не успел сделать и пары шагов, как увидел его, идущего мне навстречу. В руках у него были увесистые стопки папок, как оказалось, он шёл ко мне с материалом, который должен был помочь мне в сдаче экзамена. У меня не хватило духу отказаться от этой затеи. Оказавшись зарытым в эти материалы, я понял, что окончательно загубил своё пребывание в Италии, которое превратилось в подготовку к экзамену по предмету, который никогда меня не интересовал. В конечном итоге, экзамен я сдал, притом очень хорошо и получил диплом. Но когда я посмотрел на диплом, то сказал – этот диплом имеет один дефект, он не имеет печати. Обескураженные экзаменаторы ответили – но там ведь стоят наши подписи. Да, но без печати в Тбилиси мне никто не поверит, что я большой винодел и ампелограф. Организаторы полезли в ящик, нашли какую-то печать и торжественно поставили ее на диплом. Конгресс закончился и если туда я ехал в качестве переводчика, то уже возвращался дипломированным виноделом".
Открытие номер два: Джованни – писатель, или Судьба дедушкиной рукописи
"Это было в начале шестидесятых. Придя со школы домой, я услышал крик. Кричал мой дедушка. Он с кем-то ругался, но того, с кем он ругался, в комнате не было. Как видно, то был воображаемый оппонент. В комнате, где находился дедушка, находились папа, мама и бабушка. Все они молчали, кричал только дедушка с опущенными в таз ногами, куда бабушка, время от времени подливала горячую воду из чайника. К голове дедушки была приложена мокрая тряпка. При виде этой сцены я не смог сдержать хохот, настолько все выглядело смешно. Мне тут же сделали замечание, и я умолк. Потом, улучив момент, я спросил у папы – почему дедушка кричал и ругался?
— У него пропала рукопись! - ответил папа. – Это была рукопись его будущей книги.
— Ну, пускай напишет заново, это же он выдумал! — заметил я.
— Он нечего не выдумала, — сделал замечание папа, — как было, так и написал!
Мой дедушка как-то написал книгу под названием "Воспоминания и портреты". Книга вышла в 1958 году. В ней он описал своё детство, юность, а также истории об известных грузинских художниках своего времени, с которыми был лично знаком. Книга охватывала период до начала Первой мировой войны, в которой дедушка имел удовольствие участвовать в качестве венного барабанщика. Книга имела такой успех, что дедушку попросили написать ее продолжение. В те времена ведь писали от руки и отдавали тексты на набор машинисткам. Одна наша знакомая, которая работала в каком-то издательстве, предложила свои услуги в качестве корректора и обещала издать книгу. И дедушка дал ей свою рукопись. А она возьми да потеряй ее. И дедушка очень переживал по этому поводу, он очень сильно разочаровался и совсем перестал писать".
И вот пятьдесят лет спустя, после того, как известный художник Вано Вепхвадзе написал свою первую книгу, а вторая, к сожалению, безвозвратно пропала, другой известный художник написал и издал свою первую книгу "Записки художника". Она вызвала живейший интерес, и Джовани, как и дедушка, решил написать вторую книгу. Это было как бы продолжением первой книги, точнее, дополнением к первой. В ней он рассказывает истории из своей насыщенной и богатой на события жизни. В ближайшее время собирается издать "Хроники Графомана" и "Армянские этюды".
Открытие номер три: Джованни-художник, или Картина для Билла Клинтона
"Как-то раз поступил заказ написать две картины Старого Тбилиси. Я боялся назвать большую сумму, не хотел пугать заказчика, но и слишком низкую цену называть не хотел. Ведь он хотел картины большие и притом хорошие. В те годы в ходу были купоны вместо лари. Они обесценивались с каждым днём, и поэтому надо было назначить высокую цену в расчёте на стремительную инфляцию. "Я бы хотел получить за обе картины триста миллионов", — заявил я.
— Очень хорошо, — согласился заказчик, — мы заплатим вам эту сумму, но я попросил бы вас подобрать приличные рамы, картины предназначены для подарка.
Я приступил к работе, и в нужное время картины были готовы, а деньги получены. Купоны, которыми расплатился клиент, лежали в полиэтиленовом кульке, такая сумма ни в какой карман не поместилась бы. Когда заказчик расплачивался, в доме не было света, это было обыденным явлением в середине 90-х. Пересчитывали наши миллионы с женой после ухода заказчика, при свете керосиновой лампы. Пересчитав, мы убедились, что там не хватает трёх миллионов. Но, довольные полученными деньгами, не стали обращать внимания на такие мелочи. А обратили внимание на то, что деньги были перепачканы кетчупом и горчицей. Через несколько дней, прогуливаясь по проспекту Руставели, я встретил моего заказчика Шота, который сообщил, что его шеф, для которого он заказал картины, был очень доволен приобретением. Я его спросил, а почему купоны, которыми он расплатился со мной, были в томате и горчице, их что, кушать собирались? Шота рассмеялся и ответил, что работает в столовой. И принёс деньги, которыми расплачиваются посетители столовой.
— А что это за столовая, — заинтересовался я.
— Это столовая Госсовета, — гордо ответил Шота.
— А кто ваш шеф, — поинтересовался я, хотя догадывался, о ком идёт речь.
— Это Эдуард, глава Госсовета, — ответил Шота с выражением собственной значимости.
— А для кого он заказал те две картины, неужели для…?
— Да, он везёт их Биллу, — последовал ответ.
"Очень оригинально, — подумал я, — заведующий столовой заказывает для главы государства картины и расплачивается купонами с горчицей и томатной пастой. Я и сейчас, после стольких лет, не могу вспоминать тот эпизод без улыбки. Уже ни Эдуард, ни Билл не занимают высоких постов. А купоны стали достоянием нумизматов…"
