О том, каким был этот вечный борец и за что он боролся под солнцем, каким запомнили его друзья и коллеги, рассказывает колумист Sputnik Анастасия Шрайбер.
Отец грузинской киношколы
Принципиальный, страстный в убеждениях, верный своему выбору и идущий в нем до конца – таким был Резо Давидович Чхеидзе. Негласный отец грузинской киношколы и гласный гений, захватывающий своими идеями и силой духа, предложивший грузинскому поколению новый взгляд на жизнь и новое видение мира.
Чхеидзе родился 8 декабря 1926 года в Кутаиси (Западная Грузия), в семье репрессированного в 37-ом году грузинского писателя и общественного деятеля Давида Чхеидзе, известного под литературным псевдонимом Диа Чианели.
Получив образование во время войны, он пошел учиться на режиссёрский факультет Тбилисского театрального института им. Ш. Руставели. А 1953 год стал началом отчета блестящей карьеры Реваза Чхеидзе. В этом году он окончил ВГИК (мастерскую Михаила Ромма), стал режиссёром киностудии "Грузия-фильм" и поставил свою дебютную картину по собственному сценарию – документальную ленту "Борис Пайчадзе", об известном футболисте, нападающем тбилисского "Динамо".
Однако громко заявил о себе режиссер лишь в 1955 году, сняв совместно с Тенгизом Абуладзе фильм "Лурджа Магданы". Картина удостоилась специального упоминания на конкурсе короткометражных фильмов Каннского кинофестиваля как "Лучший фильм с вымышленным сюжетом", став первой за долгое время советской картиной, получившей признание на крупном западном кинофестивале. Это был рассвет грузинского кино.
Всеобщее признание пришло к Чхеидзе после выхода на экраны в 1964 году картины "Отец солдата", посвящённой Великой Отечественной войне. Этот фильм не просто стал классикой советского и грузинского кино. Пронзительная история о том, как пожилой крестьянин прошёл всю войну — до Берлина, чтобы отыскать своего сына, не оставила равнодушными ни одно поколение.
"Отец солдата". История шедевра
История "Отца солдата" началась в 1961 году, на съемках фильма Резо Чхеидзе "Морская тропа", когда молодой грузинский сценарист Сулико Жгенти всучил Резо наброски своего сценария. Возвращаясь домой на троллейбусе, Чхеидзе решил уважить товарища и перечитать сценарий, но не тут-то было. Троллейбус, наверное, наездил к тому времени несколько кругов, пока грузинский режиссер смог оторваться от прочтения будущего киношедевра.
Это была история о старике-крестьянине, который отправляется повидать в госпитале своего сына и волею судьбы становится солдатом. Самое интересное, что, дочитав сценарий до конца, Резо Чхеидзе тут же представил перед собой образ своего героя. Это должен был быть уверенный, сильный, благородный и обаятельный старик с мощной фигурой, со сногсшибательным чувством юмора и огнем в глазах. Чхеидзе знал, что на это способен лишь один актер в Грузии – звали его Серго Закариадзе.
Придя на следующий день на киностудию, Чхеидзе поспешил к грузинскому актеру. И, как только маститый артист прочитал первые страницы сценария, Резо понял по лицу Закариадзе – он нашел своего героя. Однако изначально руководство киностудии не поддержало решение Чхеидзе, видя в Закаридзе больше театрального артиста. Но потом за Серго вступился сам сценарист. Жгенти удалось убедить всех, что Закариадзе очень похож на героя сценария.
А его прототипом был пожилой солдат из кахетинского села Гурджаани, воевавший с Сулико Жгенти в одной части. Несмотря на возраст, мужчина обладал огромной силой, а также мудростью и недюжинной верой, которая спасала его и вселяла надежду в других. Жалея молоденьких солдат, он забирал у них пулеметы и нес их несколько километров на плечах. В части он был всеобщим любимцем: солдатам заменял отца, поднимал боевой дух, спасал от пуль. Автор сценария сохранил главному герою его настоящее имя — Георгий Махарашвили.
Жгенти вспоминал, как однажды спавших бойцов вдруг разбудили звуки грузинской песни – это пел Махарашвили. Пел и, взрыхляя землю штыком, сеял на войне пшеницу.
Заботился Георгий Махарашвили и о самом Сулико Жгенти. Парень, в шестнадцать лет добровольцем ушедший на фронт, воевал в морских десантных частях, был ранен и награжден четырьмя медалями. Получив весточку о том, что сын находится в госпитале, отец отправился навестить Сулико, но не застал сына в лазарете. Эта реальная история и легла в основу фильма "Отец солдата".
Кстати, из съемочной группы фильма "Отец солдата" воевали многие: сценарист Сулико Жгенти сражался на Северном Кавказе и в Крыму, операторы Арчил Пилипашвили — в Керчи, Лев Сухов — на Украине.
Военным консультантом картины был назначен 75–летний генерал–лейтенант Иван Владимиров, бывший артиллерист, воевавший на Третьем Прибалтийском фронте, а потом десять лет отсидевший в лагерях. Прекрасно знавший войну, Владимиров настоял, чтобы съемки проходили в 90 километрах от Москвы, в Наро-Фоминском районе, где проходила линия фронта. "Немецкую натуру" снимали в окрестностях Риги и Калининграда — бывшего Кенигсберга. "Мосфильм" здорово помог с реквизитом.
Во время съемок всем было известно, что Закариадзе очень трогательно относился к своему герою и хотел, чтобы его как можно больше было видно на экране. В сцене, где Махарашвили с другими бойцами ползет по земле, он пролез это расстояние с такой скоростью, что в мгновение ока оказался у финальной точки первым и закричал "Ура!" прямо в камеру. А ведь Закариадзе уже было 55 лет. Когда фильм был уже снят, Серго не по-детски горевал — артисту было сложно расставаться с полюбившимся образом Георгия Махарашвили.
Но затем последовал еще один удар – министр СССР по кинематографии Алексей Романов ясно дал понять: картина цензуру не пройдет, и советская армия смотреть не будет. Спор, разумеется, разгорелся из–за скандального эпизода, где солдат Георгий Махарашвили бьет по лицу офицера из-за того, что тот танком переезжает виноградные лозы. Романов усмотрел в этой сцене серьезный подрыв армейского устава.
Но через несколько дней показ фильма "Отец солдата" прошел в Министерстве обороны – военные рукоплескали и плакали. А фраза из фильма: "Никто не может научить меня воевать. Мой отец — воевал, его отец — воевал, его, его, его отец — воевал…" мгновенно разошлась по армейцам. Дело спас тогдашний глава политуправления Советской армии и Военно-морского флота генерал Евгений Востоков. Именно с его легкой руки картина вышла на экраны с этой ключевой сценой.
Впервые на экранах фильм "Отец солдата" показали 9 мая 1965 года. В финальной сцене, когда Махарашвили держит на руках умирающего Годердзи и приговаривает: "Как ты вырос, сынок мой! Какой стал большой! Матери твоей что сказать?" — плакал весь зал.
Кинолента "Отец солдата" имела оглушительный успех — не только в Советском Союзе, но и за рубежом. Получила несколько наград, в том числе и премию "Капитолийский Юпитер". Но, по признанию Резо Чхеидзе, лучшим откликом на фильм стало письмо, которое режиссёр получил из Севастополя. В нём рассказывался случай, когда один молодой человек пришел в милицию, чтобы признаться в краже. Когда у него спросили, зачем он идет на это, тот ответил: "Я только что посмотрел фильм "Отец солдата" и решил, что отныне буду жить честно".
Всесоюзная слава пришла после фильма и к Серго Закариадзе. За лучшую мужскую роль в фильме "Отец солдата" он получил несколько престижных призов. Артисту мешками приходили письма от военнослужащих из армии, матери спрашивали, как воспитать сына настоящим мужчиной и героем.
Сегодня в Кахетии, в родном селе Георгия Махарашвили, стоит памятник Отцу солдата. В руках у старика-воина шлем и плащ погибшего сына. А на барельефе написаны имена всех жителей сел района, которые не вернулись с войны. В списке погибших большая часть носит фамилию Махарашвили.
Победитель под солнцем
После "Отца солдата" Резо Чхеидзе снял художественные картины "Саженцы" с Рамазом Чхиквадзе в главной роли и "Житие Дон Кихота и Санчо" с Кахи Кавсадзе. А в 1973 году — стал директором киностудии "Грузия-фильм".
На годы его руководства выпала тяжелейшая пора – время тотальной цензуры, с которой Резо боролся всеми возможными и невозможными путями. Чхеидзе стоял горой за жизнь каждого грузинского фильма. И, быть может, если бы не он, то мир не увидел был и половины сокровищницы грузинского кинематографа.
Всю сознательную и кинематографическую жизнь рядом с Резо Чхеидзе жили и творили его друзья и коллеги: Тенгиз Абуладзе, Отар Иоселиани, Эльдар и Георгий Шенгелая, Михаил Кобахидзе, Нана Мчедлидзе, Александр Рехвиашвили и Лана Гогоберидзе. Как вспоминает известный грузинский кинорежиссер Лана Гогоберидзе, то, что Чхеидзе станет родоначальником нового грузинского кино, она интуитивно поняла еще в молодости, когда они учились во ВГИКе.
"Вся наша жизнь, жизнь нашего поколения – это была борьба за место под солнцем нового грузинского кино. Это было очень нелегко, потому что вся эта советская система разрешений и запретов — цензура – все противостояло ему, противилось по сути. И все же Резо всегда был в первых рядах, а то и попросту первым. Он был по призванию своему лидером, командиром, даже, я бы сказала, властным, принципиальным, с прихотями. Но главное то, что он всегда служил высоким идеалам", — отмечает Гогоберидзе.
Чхеидзе всегда помогал молодым кинематографистам встать на ноги. И во многом как феномен грузинское кино состоялось именно благодаря ему. Хотя в жизни, как говорит Гогоберидзе, Резо Чхеидзе был человеком непростым, но всегда искренним, открытым, любил спорить и всегда приходил к истине.
"Резо просто без конца говорил по телефону. Все наши совещания, собрания, литературные советы в его кабинете – он все время вскакивал и говорил по телефону. У нас даже ходило что-то вроде анекдота на киностудии: если хочешь поговорить с Резо, надо выйти из кабинета и позвонить ему по телефону. То с дочерью, то с внучкой, которую страстно любил", — вспоминает Лана Гогоберидзе.
А еще, если Резо Чхеидзе чего-то хотел в жизни, то он отдавался этому всем сердцем. С ним всегда было очень интересно, вспоминает коллега. "Потому что это был человек, который умел претворять свои убеждения в жизнь, и делал это страстно. А это всегда интересно, любопытно и от этого даже легче жить, в конце концов", — рассказывает Гогоберидзе.
В грузинском языке есть такое слово: не просто дуб, а старый дуб – бермуха. И вот Лана Гогоберидзе называла Резо Чхеидзе именно так: "Бермуха!" И это было потрясающе точно. Потому что Резо Чхеидзе, как дуб, который очень глубоко пророс корнями в родную землю, и который все равно стоит и будет стоять столетиями. Возможно, потому что в нем есть какая-то другая сила, сила прожитой жизни, прожитых поколений, старости и далекой, но яркой молодости – все это умещалось в этом человеке.
Выдающегося грузинского режиссера не стало год назад, 3 мая 2015 года, как раз в ту пору, когда цветет дуб: вечный, настоящий и непримиримый, каким был и сам Резо Чхеидзе — истинный победитель под солнцем.
