Бесик Пипия
Гуляя по Шардена — одной из самых любимых туристических улиц Тбилиси — мало кто задумывается, почему она так названа.
Жан Шарден – один из знаменитейших путешественников XVII века. Им восхищались и цитировали его сочинения французский философ и литератор Шарль Монтескье, французский писатель, мыслитель, композитор Жан Жак Руссо, знаменитый английский историк Эдуард Гиббон.
Жан Шарден родился в Париже в 1643 году. В 1665 году по поручению своего отца, богатого ювелира и торговца драгоценными камнями, отправился в Персию. Здесь он прожил шесть лет, получив звание придворного ювелира. Вернулся в Париж, и через год вновь отправился в Персию с большим запасом драгоценных камней, заказанных ему шахом Абассом II. На этот раз Жан Шарден избрал более короткий и прямой путь – из Константинополя через Черное море и Кавказ. Так путешественник оказался в Грузии. Итогом его поездки стала книга "Дневник путешествия кавалера Шардена в Персию и Восточную Индию через Черное море и Колхиду".
Вот как французский путешественник рассказывает о Грузии: "Грузия плодородная страна. Жить здесь можно хорошо и дешево. Ни в одном уголке мира нет такого вкусного хлеба, как здесь. Фрукты великолепные и разнообразные. Ни в одном месте Европы не созревают более вкусные груши и яблоки… Скот здесь в большом количестве и очень хорошей породы… Дичь заметная и разнообразная. Много и птицы. В большом количестве и дикие свиньи, чье мясо такое же вкусное, как в Колхети. Большинство питается только свининой. Все деревни заполнены свиньями. Надо сказать, что лучше этого мяса ничего не попробуешь… Несмотря на то, что ежедневная моя пища состояла из свинины, она ни разу не повредила мне. Находящееся вблизи от Грузии Каспийское море и впадающая в него Кура настолько обеспечивают страну рыбой и пресной водой, что убедительно можно сказать, что в ни одной стране мира, ни в одно время года невозможно, чтобы человек ел и пил лучше, чем здесь".
"Грузины на всем Востоке и, можно сказать, во всем мире народ великолепной породы. В этой стране я не встречал ни одного некрасивого человека, будь то мужчина или женщина, встречал только ангельские лица. Большинство женщин природа одарила такой изящностью, которую не встретишь нигде. Думаю, невозможно не влюбиться в них с первого взгляда. Прекраснее лица и стана невозможно даже нарисовать; они высокие, изящные, с гибким телом и удивительно тонким станом".
"В Грузии встречаются армяне, греки, турки, персы, индейцы, татары, московиты и европейцы. Армян так много, что они своей численностью превышают грузин, они также гораздо богаче последних, но занимают, по большей части, небольшие должности. Грузины более могущественны, горды, пусты и тщеславны. Различие в их взглядах, нравах и вере послужило причиной страшной ненависти между ними. Они взаимно ненавидят друг друга и, по-моему, никогда не сольются. Грузины, обыкновенно, страшно презирают армян и смотрят на них приблизительно так же, как мы в Европе на евреев".
Значительное место в описании своего путешествия Жан Шарден посвящает Тифлису. "Это самый красивый город Персии, хотя не особенно большой. Он расположен у подошвы одной горы, обмываемой с восточной стороны Курой… Дома в городе расположены по одному берегу Куры. Город окружен красивой и крепкой стеной… С южной стороны имеет большую крепость… Эта крепость является местом убежища: все преступники и люди, обремененные долгами, там в безопасности.
…В городе мало бань, так как все ходят в существующие в крепости бани с горячей водой. Вода этих бань минеральная, серная и очень горячая… Дворец князя бесспорно одно из лучших украшений Тифлиса. В нем находятся большие залы, выходящие на реку и в обширные сады дворца; имеются большие птичники с птицами разных пород, богатая псарня и самая лучшая соколиная охота… Перед дворцом лежит квадратная площадь, на которой можно разместить до тысячи лошадей; она окружена лавками и примыкает к длинному базару…
Он [Тифлис] имеет четырнадцать церквей (очень большое число для такой страны, где религиозность развита слабо), из них шесть принадлежит грузинам, а остальные – армянские. Самая главная из грузинских церквей – собор, называемый Сионским, расположен на берегу реки и весь построен из прекрасного тесаного камня. Постройка его относится к очень отдаленным временам…
Несмотря на то, что Тифлис принадлежит магометанскому государству и управляется вместе со всей его областью князем магометанином, в нем совсем нет мечетей. Персы предпринимали все усилия, чтобы выстроить мечеть, но не могли довести до конца ее постройки, так как народ тотчас же поднимался с оружием в руках, разрушал работу и жестоко расправлялся с рабочими. Грузинские князья в глубине души были очень довольны таким возмущением народа, хотя наружно показывали обратное; отступившись лишь формально от христианской религии, ради получения наместничества, они, скрипя сердцем, соглашались упрочить магометанство в управляемой ими стране…
Повседневно продают открыто наравне с другим мясом – свинину, а вино продается на каждом перекрестке. Вероятно, персы с неудовольствием смотрят на все это, но искоренить такой торговли еще не могут.
Тифлис населен густо. В нем больше, чем где-либо, разных иностранцев, ведущих большую торговлю… Что касается названия этого города, то я не мог узнать его происхождения. Говорят, что его назвали так персы; грузины же никогда не называют его Тифлисом, а – Кала, что означает город или крепость… Некоторые географы называют его Тбили-Кала, что значит жаркий город, или потому, что в нем есть бани с горячей водою…"
"Путешествие…" Жана Шардена явилось ценным для истории сочинением, которое в далеком XVII веке подробно ознакомило Европу с Грузией, ее политической, социально-экономической и культурной жизнью. Интересны описания жилищ, традиций, религиозных обрядов, местных способов лечения болезней, сельского и охотничьего хозяйств, строительства. От Жана Шардена европейцы узнали и о нашествиях шаха Аббаса I, о царе Теймуразе и его матери Кетеван, чья мученическая смерть вызывает в авторе сочинения глубокое человеческое сострадание.
Жан Шарден значительное место в книге уделяет Мингрелии. Подробно рассказывает об этом крае, его народе и своих приключениях.
"Все восточные народы называют Колхиду Одиши, а колхов – мингрельцами. Я не мог разобраться в этимологии этих двух названий и в точном происхождении этого народа, который Диодор Сицилийский и другие авторы считают выходцами из Египта, образовавшими колонии в царствование Сезостриса… Местность довольно пересеченная. Холмы и горы, долины и равнины создают большое разнообразие местности, и страна незаметно возвышается по мере удаления от берега моря. Она почти вся покрыта лесом и, за исключением разработанных земель, вся – густой и высокий лес; деревья разрастаются так сильно, что если бы тщательно не извлекали корней из пахотных полей и с проезжих дорог, страна превратилась вскоре в густой лес, из которого нельзя было бы выбраться.
Колхида изобилует реками. Они спускаются с гор и вливаются в Черное море… На всех этих реках есть броды, известные туземцам, по которым они и переправляются; потому-то я и не видел там мостов…
Мингрельское вино превосходно: крепкое и очень густое. Оно приятно на вкус и полезно для желудка. Нигде в Азии лучшего нельзя выпить. Если бы туземцы умели выделывать вино, как у нас, оно было бы лучшим в мире…
Во время посева земля в Мингрелии так сыра, что ее вовсе не обрабатывают, когда сеют… Просто бросают на поверхность почвы зерна, которые отлично всходят, пуская корни на глубину до одного фута… Обычный зерновой хлеб мингрельцев — гоми. Оно безвкусно и тяжело ложится на желудок… Они так к нему привыкли, что предпочитают его пшеничному хлебу… Сам, когда по необходимости пришлось питаться этим своего рода английским пудингом… так вошел во вкус, что впоследствии с трудом перешел на обычный хлеб. Я чувствовал себя отлично от этой пищи, от которой телом поправился…
Обычное мясо в этой стране – говядина и свинина. Свинина в огромном изобилии и очень хороша, лучшей нельзя получить нигде на свете… Рыбы нет вовсе, кроме соленой, привозимой из Турции, с Дона… Из дичи в пищу употребляют в Мингрелии мясо кабана, оленя, лани и зайца; оно превосходно, лучшего не может быть. Есть также куропатки, фазаны и перепела, в большом количестве несколько видов речных птиц, дикие голуби, которые очень вкусны и жирны, как откормленные цыплята… Мингрельцы ловят этих голубей сетями.
В Мингрелии нет ни городов, ни посадов, и всего лишь два селения на берегу моря; дома разбросаны по всей стране и трудно сделать тысячу шагов, не встретив трех или четырех построек… Все дома в Мингрелии деревянные: так как лес везде близок, то постройка стоит очень дешево. Дома бедных людей строятся в один этаж, а у дворян в два.
В праздники и на пиршествах званые гости и почетные лица напиваются до пьяна. Мингрельцы и соседи их большие пьяницы. В этом отношении они превосходят немцев и всех северян. Вина они никогда не разбавляют водой. Разгорячившись, находят, что кубки в полштофа малы и начинают пить из кувшинов.
Мингрелия в настоящее время мало населена, насчитывая не более двадцати тысяч жителей. Еще тридцать лет тому назад население ее доходило до восьмидесяти тысяч. Такое уменьшение произошло из-за войны с соседями и оттого, что дворяне продали в последние годы множество людей обоего пола. С давних пор из Мингрелии ежегодно вывозилось путем продажи и мены по двенадцать тысяч человек. Все они поступают в руки магометан, персов и турок, так как от них идет спрос.
Во всей Мингрелии имеется только четыре тысячи вооруженных людей, но при этом почти все они конные. Пехотинцев не более трехсот человек. Солдаты эти не распределены по полкам или ротам. Каждый владелец и дворянин ведет своих людей в бой без строя и порядка, без офицеров и водит их повсюду за собой как при отступлении, так и при нападении на врага. Войны мингрельцев с соседями состоят, в сущности, из набегов и грабежей; нападения их на неприятеля чрезвычайно стремительны, так как у них нет недостатка в мужестве и решительности. Если неприятель обращается в бегство, они преследуют его, загоняя вглубь страны, повсюду жгут и грабят, уводя людей всякого возраста и пола… Пленных набирают как можно больше… Захвативший пленника имеет все права над ним, решая жить ему или умереть, и может распорядиться его судьбой по своему желанию. Обыкновенно его обращают в рабство и продают туркам".
Жан Шарден прибыл в Мингрелию в 1672 году, именно в то время, когда в Западной Грузии бесчинствовал Ахалцихский пашалык. Путешественник подробно описывает эти набеги, крайнюю нужду людей, подвергшихся разорению и пытавшихся укрыться в неприступных глухих местах. Да и самому путешественнику пришлось скрываться в одной из крепостей Мингрелии.
Испуганный, опасающийся за свою жизнь, в особенности за бриллианты, француз, не ожидавший от Востока, который он услужливо хотел наделить произведениями европейских ювелиров, подобного недружелюбного приема – начинает горько сожалеть, что вверил свою особу и драгоценности таким "варварским племенам". Жан Шарден рассказывает о том, что в Мингрелии у него хотели отнять драгоценности, но с большими приключениями ему удалось их спасти.
Читая путевые заметки Жана Шардена, приходишь к заключению, что глаз на его бриллианты положили, скорей всего, мингрелки. С одной стороны, путешественник восхищается ими: "Женщины одарены природным умом, тонким и светлым; цивилизованны, преисполнены приличий и приветствий… Я видел превосходно сложенных, величественной осанки, с удивительными талиями и лицами. Их привлекательный взгляд ласкает мужчину и требует любви…"
Позже, возможно, поближе познакомившись с мингрелками, французский кавалер сообщает, что "это самые негодные женщины из всего света: горды, высокомерны, вероломны, хитры, жестоки и далеко не целомудренны. Всевозможные ухищрения употребляются ими, чтобы приобрести любовников, удержать в своих сетях и потом обмануть".
В итоге, описывая Колхиду, Жан Шарден разражается бранью в адрес народа, в котором он увидел злодея. Вот как парижанин говорит об адыгских племенах: "Они живут грабежом и хуже самых отчаянных разбойников; ходят почти голые; незнакомы ни с одним изящным искусством и кроме языка, не имеют ничего человеческого… Они возбуждают страх, когда на них смотришь, и в особенности, когда знаешь, что это самые решительные убийцы и дерзкие воры".
Чтобы придать описаниям страны более мрачный колорит, французский гость "населяет" горы тиграми, леопардами, львами, которые там никогда не водились. А также гиенами, которые "выкапывают мертвых из могил", поэтому мингрельцы "на могилы наваливают большие камни, единственно для того, чтобы не дать этим зверям возможности откапывать и пожирать трупы".
Русский писатель Иван Сливицкий спустя семь десятилетий после выхода книги Жана Шардена выпустил в свет брошюру "Шарден и его путешествие по Грузии", в которой подверг критике наблюдения французского путешественника в Грузии.
"Шарден пользуется классической известностью наблюдательного путешественника, на него смотрят, как на безукоризненный авторитет, цитаты из его путешествия встречаются почти в каждой книге и брошюре о Закавказье, – пишет Иван Сливицкий. – Статья моя слишком запоздалая относительно времени выхода в свет сочинения (1687). Но может быть своевременной по причине безусловной веры в слова сочинителя современных писателей, посвящающих свои перья Грузии".
Автор отмечает, что путешественник рубит с плеча, когда говорит о нравах жителей Колхиды, и одну из причин его недружелюбного воззрения на картвельские племена находит в его драгоценном багаже. "Шевалье Шарден был человеком с головою умною и образованною; наблюдательность его была чисто французская – он легко и скоро понимал вещи, но понимал по-своему, — отмечает русский писатель и задается вопросом: - Отчего Шарден предпринял свое путешествие с этими несносными бриллиантами? Оставь он их в Париже, путешествуй с целью путешествовать, он лучше бы изучил край, мы имели бы превосходную картину Грузии XVII столетия, а я не смел бы восставать против такого авторитета, доказывая, что слова его о характере и нравах грузин – весьма несправедливы".
Действительно, некоторые описанные Жаном Шарденом события не соответствуют исторической правде, в труде путешественника встречаются взаимоисключающие сведения. Однако тенденциозность автора и искаженные им события ничуть не уменьшают значения и ценности его труда. В знак уважения к памяти французского путешественника, который прожил Грузии почти полгода и оставил потомкам интересные сведения о Грузии и ее столице, одна из улиц в Тбилиси в 1958 году была названа в честь Жана Шардена.
