Это началось в августе 1931 года в Аджарии. Тем летом Борис Пастернак, самый известный советский поэт того времени, неожиданно принял решение на несколько месяцев уехать из Москвы. Вместе с ним из столицы исчезла и жена знаменитого пианиста Генриха Нейгауза Зинаида Николаевна.
Причиной столь внезапного отъезда стало "роковое" чувство. Пастернак влюбился так, как не любил никогда. И в его жизни начался самый страстный, самый трепетный роман, который он сам считал "вторым рождением". Свидетели этой истории — вековые сосны в аджарском Кобулети, где, собственно, все начиналось.
Влюбленные остановились в считавшемся лучшим по тем временам санатории "Грузия". Утро и день они проводили на пляже, а вечера были наполнены встречами с новыми друзьями — Паоло Иашвили, Георгием Леонидзе, Тицианом Табидзе. Все они своими стихами благословляли молодую пару.
Знакомство будущих супругов, по большому счету, было случайным. Зинаида Нейгауз никогда не была поколонницей поэта Пастернака, его стихи казались ей какими-то непонятными. И вообще, планы на поэта имела ее подруга, которая, на свою беду, и представила молодых людей друг другу.
Борис Леонидович сразу понял, что он встретил женщину, которую ни за что не должен упустить: рядом с ней хотелось не просто творить, хотелось жить.
Это были удивительные отношения. Через которые по-другому открывается Пастернак — становится ближе, роднее. Недаром говорят, что о поэте можно многое сказать, узнав личность любимой им женщины.
Знакомая семьи Вера Прохорова рассказывала мне, что "Зинаида Николаевна была прекрасна загадочной суровой красотой. А еще была отличной хозяйкой. У Бориса Леонидовича, а он любил порядок, всегда был вкусный обед".
Недаром совместная жизнь Бориса Леонидовича и Зинаиды Николаевны началась у моря – такими же то грозно бушующими, то ласково плещущимися были и их отношения.
Первая встреча Пастернака и Зинаиды Нейгауз произошла в 1927 году. Когда поэт провел у Зинаиды первую ночь, она на следующее же утро написала письмо мужу, который был на гастролях. Потом Зинаиде Николаевне рассказали, что ее письмо передали Нейгаузу прямо перед концертом. И во время выступления пианист вдруг закрыл крышку рояля и заплакал.
Нейгауз вернулся в Москву, у них состоялось объяснение, и Зинаида Николаевна пообещала, что останется с ним. "Увидев его лицо, я поняла, что поступила неправильно не только в том, что написала, но и в том, что сделала".
Но и Пастернак отступать не собирался. "Он писал большие письма по пять-шесть страниц, и все больше и больше покорял меня силой своей любви и глубиной интеллекта", — вспоминала Зинаида Николаевна в конце жизни.
Мучительный треугольник, в котором очутились влюбленные, разрешился летом 1931 года. Тогда-то Пастернак и привез Зинаиду Николаевну в Грузию, в Кобулети. Решение было принято, и Зинаида Нейгауз вскоре стала Зинаидой Пастернак.
Спустя шесть лет у Пастернаков родился сын Леонид. Беременность Зинаиды Николаевны выпала на страшные дни набирающего обороты террора, жертвами которого стали и их грузинские друзья — Паоло Иашвили, Тициан Табидзе…
Зинаида Николаевна вспоминала, как в один из дней к ним домой приехал "собиратель" писательских подписей под письмом с одобрением смертного приговора врагам народа Тухачевскому и Якиру.
"Первый раз я увидела Борю рассвирипевшим. Он чуть не с кулаками набросился на приехвашего, хотя тот ни в чем не был виноват, и кричал: "Чтобы подписать, надо этих людей знать, и знать, что они сделали. Мне же о них ничего не известно, я им жизни не давал и не имею права ее отнимать. Жизнью людей должно распоряжаться государство, а не частные граждане. Товарищ, это не контрамарки в театр подписывать, я ни за что не подпишу!" Я была в ужасе и умоляла его подписать ради нашего ребенка. На это он мне сказал: "Ребенок, который родится не от меня, а от человека с иными взглядами, мне не нужен, пусть гибнет".
В итоге, правда, подпись Пастернака в опубликованном в газете письме все равно появилась. Без его ведома. А вскоре родился и сын Леонид. Он прожил всего 39 лет и скончался в 1976 году.
Ну а волны личной жизни Пастернаков продолжали бушевать. Грузия потом так и не отпустила от себя ни Зинаиду Николаевну, ни Генриха Густавовича: их внучка Марина от сына Станислава до последнего дня жила в Тбилиси.
И Пастернак, и Нейгауз сумели остаться друзьями. В их жизни неизменными оставались сердечные чувства — друг к другу и к Грузии.
Самый сложный период у Пастернаков наступил после того, как случился мировой триумф Бориса Леонидовича – он стал лауреатом Нобелевской премии. И спасения он опять искал в Грузии. В домах своих друзей — семьях поэта Тициана Табидзе и художника Ладо Гудиашвили.
Дочь Тициана вспоминала, как провожала в Москву Бориса Леонидовича. Тот уже поднявшись в вагон, вдруг обернулся и крикнул: "Ната, вернешься домой, посмотри в уголок гостиной. Там осталась моя душа".
