На долю воспитанника первого выпуска киносценарного экспериментального факультета Тбилисского государственного университета выпала встреча и дружба с удивительными людьми. В советской Грузии он был самым молодым дипломированным кинорежиссером, и в Санкт-Петербургский государственный институт театра, музыки и кинематографии его принял лично Георгий Товстоногов. Он – автор около 40 различных фильмов, член Киноакадемии, его имя вошло в самую крупную русскоязычную энциклопедию… О времени и о себе рассказывает талантливый режиссер Тенгиз Малания.
- На теле- и киносценарном факультете вам читали лекции известные грузинские корифеи…
— Верно — Како Бакрадзе, Михаил Чиаурели, Отар Иоселиани, киносценарист Амиран Чичинадзе, Гела Канделаки, Отар Сепиашвили, Чабуа и Натиа Амирэджиби и другие. Это было незабываемое время в моей жизни…
- Окончив учебу в Тбилиси, вы попали прямо к Георгию Товстоногову?
— Я имел счастье быть студентом кинорежиссерского факультета Санкт-Петербургского института театра, музыки и кинематографии, к тому же учиться в группе одного из лучших в мире режиссера и педагога. Это был поистине легендарный человек. Кстати, мать его была грузинкой, и сам он детство провел в Тифлисе. Георгий Товстоногов действительно лично принял меня в институт. Возможно, именно поэтому мои студенческие годы в тогдашнем Ленинграде проходили очень интересно. Ленинград в то время принадлежал к числу так называемых "показательных" городов и снабжался из соседней Финляндии. Хотя в плане продуктов проблемы все же чувствовались, что прямо сказывалось и на нас, студентах. В 8 часов вечера все магазины закрывались, и сложно было купить даже хлеб. А между тем, исходя из специфики обучения, репетиции нередко проходили до 10 часов ночи. Трудное было время, но доводилось общаться с такими людьми, что это упрощало мне жизнь и даже украшало ее…
- Насколько мне известно, в постановке экзаменационных этюдов вам помогала сама Алиса Фрейндлих…
— Я часто об этом вспоминаю. Помню, во время приемного экзамена нас, абитуриентов, поделили на группы и в качестве консультантов выделили нам актеров – женщину и мужчину. Они должны были нам объяснить, как подготовить этюд и сценический номер, как читать стихотворение и т.д. Наша консультант была ростом едва ли мне по плечо, лет на 10 старше меня, с красивыми глазами – выпускница того же института Алиса Фрейндлих. Ее имя я услышал тогда впервые. Разве я мог себе представить, что спустя время она войдет в историю искусства как одна из лучших актрис театра и кино ХХ века.
Она спросила меня: "Вы, наверное, лезгинку будете танцевать?". Я ответил: "Лезгинку пусть горцы танцуют, а я – тбилисский парень, мой кумир – Чапи Чекер, и я буду танцевать твист!". Словом, мы "разожгли" такой твист, что сбежались люди из соседних аудиторий…
- Что вам особенно запомнилось из общения с ней?
— Алиса Фрейндлих дала мне один неоценимый совет, к тому же – конфиденциально. Она сказала: "Ленинград – отличающийся от Москвы город, где все еще сохранен петербуржско-аристократический дух независимости, и это распространяется также на наш институт. Так что, если хочешь добиться успеха и чтобы тебя заметили, то откажись от заплесневелых большевистских штампов! Это в особенности учти на коллоквиуме, то есть, на первом же собеседовании, где перед тобой за длинным столом будут сидеть умные и знающие еврейские экзаменаторы. Постарайся заинтересовать их неординарным мышлением и собственным видением предметов, не то на этом собеседовании глупые абитуриенты отсеиваются пачками". Этому совету Алисы Фрейндлих я благодарен по сей день.
- Вы дружили с актером Михаилом Боярским. Где и при каких обстоятельствах состоялось ваше знакомство?
— Расскажу, как началась наша дружба… Напротив нашего института была торговая точка с вывеской, на которой большими буквами красовалась надпись "Рюмочная". Тогда и в Тбилиси сложно было что-то достать, и я вознамерился для своей совсем молодой семьи купить там рюмки. Приоткрыв дверь, обнаружил, что это была всего лишь обычная закусочная-"стоячка". На прилавке в ряд были уложены пять видов рыбных бутербродов. Я был так голоден, что потребовал все пять разновидностей…
В то время у нас, грузин, разве была проблема денег?! Продавщица спросила: "Вы один?". "На этот раз – один", — ответил я. К тому же, меня снедало любопытство: почему она спросила? Девушка пожала плечами. Вдоль бутербродов "выстроила" 5 рюмок и начала наполнять их водкой. Всю жизнь я не очень дружил с алкоголем, потому сказал ей: "А я разве водку заказывал?". И в ответ услышал: "А мы только с водкой отпускаем бутерброды". Я только начал протестовать, как открылась дверь, и вошли трое молодых мужчин. Заказали по одному бутерброду. Один из них, ростом с меня, смуглый и, как я, тонкоусый парень сразу же показался мне знакомым. Спрашиваю, не он ли позавчера на сцене учебного центра пел вместе с рок-ансамблем? Я, мол, тоже битломан и хорошо тебя запомнил. Да, ответил он, это я, учусь на третьем курсе музкомедии.
Когда я ему сказал, что в этом году на режиссерский факультет меня принял Георгий Товстоногов, он с уважением протянул мне руку и представился: "Я – Миша Боярский, обожаю грузин. С удовольствием пригласил бы тебя домой, но нас пять душ, и живем мы в коммуналке в шесть квадратных метров, ни стола у нас, ни стульев, чтобы тебя принять. Мои отец и мать – известные актеры". Когда мои новые друзья опустошили те пять полных рюмок, мы добавили еще… Заведение я покинул поздней ночью. Зато приобрел таких друзей, без которых мы, грузинские студенты, за все годы учебы, что называется, уже за стол не садились. Позднее ребята в киностудии шутили — мол, это ты сделал из Миши Боярского пьяницу. Это, конечно же, не соответствовало действительности. С тех пор я и Миша не теряли связи друг с другом.
- Вы работали в студии телевизионных фильмов Грузии практически со дня ее создания. Эта студия отличалась своими традициями… Какие авторские работы и фильмы вы могли бы выделить?
— С гордостью могу сказать, что с 1975 года я был самым молодым в Грузии дипломированным кинорежиссером и перешел в киностудию научно-популярных и документальных фильмов, директором которого являлся мой "путеводитель", великий писатель Чабуа Амирэджиби. Когда на русскоязычном сайте, где представлено множество фильмов, неожиданно находишь надпись о том, что иностранный кинолюбитель "предлагает один из лучших в мире короткометражных грузинских фильмов", этот факт вашего покорного слугу радует вдвойне, поскольку в создание этого фильма определенная лепта внесена и мной. Речь о фильме "Серенада". Как только он вышел, руководство советского кино оказалось вынуждено (поскольку выбора не было) именно с этой грузинской работой предстать на Первом всемирном фестивале телевизионных фильмов в далекой Австралии.
"Серенада" для меня как ассистента режиссера так же, как и для режиссера-постановщика Картлоса Хотивари, была дебютным фильмом. В то время громом среди ясного неба стала победа снятого в Грузии фильма, абсолютно европейского типа, на кинофоруме мирового масштаба, а затем его триумфальное шествие на экранах почти всех стран. Получилось так, что сегодня, никого из тех, кто работал над этим фильмов, в живых нет. Хочу выразить огромную благодарность моему однофамильцу, писателю, композитору и режиссеру, господину Котэ Малания, который оказал мне большую помощь в восстановлении "Серенады" в максимально первозданном виде, в грузиноязычном и русскоязычном вариантах. Этот фильм, снятый 48 лет назад, и сегодня выглядит совершенно современным, европейским…
- Вы являетесь членом Киноакадемии, ваше имя вошло в русскоязычную энциклопедию RuData.ru…
— Как известно, раньше Киноакадемия называлась Союзом кинематографистов, и, чтобы туда попасть, в Грузии нужно было ждать вечность. Мне повезло, что я участвовал во Всесоюзном форуме молодых кинематографистов в Киеве и как исключение попал в киносоюз по всесоюзной квоте. Это был 1980 год. Что касается энциклопедии, прежде скажу, что грузинская энциклопедия была издана несколько лет назад, и в нее вошли фамилии всех, кому довелось хотя бы близко пройти мимо киноаппарата… кроме моей… Поэтому, в знак протеста, я не стал представлять туда документы. А то, что мое имя есть во всемирной энциклопедии, я случайно узнал от моего латвийского однокурсника, который меня с этим поздравил. Так что, там, в компании мировых корифеев, моя скромная персона чувствует себя более комфортно.
- У вас во многих странах были съемки. Какие фильмы и эпизоды вспоминаются больше всего?
— Я – автор около 40 фильмов. Съемки действительно были в разных странах: Болгарии, Румынии, Греции, на Мальте, в Испании, Италии, во Вьетнаме, в Камбодже, на Филиппинах, в Тайланде… Участвовал в нескольких международных кинофестивалях, в том числе в Нью-Йорке. Я единственный кинорежиссер из Грузии, который вместе с потомком Захария Палиашвили, оператором Нодаром Палиашвили, в течение полугода путешествовал по Вьетнаму и другим странам региона (после того, как оттуда ушли американцы). Разве могли мы тогда представить, что в камере, которую мы снимали, сидел тот самый американский летчик, сбитый над столицей Вьетнама советским зенитчиком! Впоследствии этот летчик стал известным в мире политиком. Речь, конечно же, о Джоне Маккейне! Также хочу вспомнить случай, когда в "Мажестике", знаменитой гостинице Сайгона, я обучил ансамбль местного фешенебельного ресторана грузинской песне "Цицинатела" ("Светлячок"). Она, к слову, исполнялась на вьетнамском языке и по сей день сохранилась в их репертуаре. Исполненная вьетнамцами "Цицинатела" стала наилучшим финалом для моего фильма…
- У вас была насыщенная, интересная жизнь… Если символически оценивать ее как фильм, к какому жанру можно было бы его причислить?
— Скорее, к жанру лирической трагикомедии. Безо всякого религиозного фанатического пафоса скажу, что Творец помогал мне во всем и исполнял все жизненные мечты. Это одинаково касается и моей скромной карьеры, и моей личной жизни, которой я доволен… "Фильм" моей жизни, в котором и борьба с характерными для советской действительности абсурдными табу и запретами, и немало комедийных эпизодов, отражает и неутолимую жажду свободы. Надо сказать, что этот процесс и сегодня не завершен и продлится, наверное, до конца жизни.
