Вдовиченков с актерами Максимом Сухановым и Владимиром Симоновым в составе Московского Государственного театра им. Е. Вахтангова сыграл на грузинской сцене один из своих лучших спектаклей – "Ветер шумит в тополях" по пьесе современного французского драматурга Жеральда Сиблейраса и в постановке Римаса Туминаса. Выступления "вахтанговцев" прошли в рамках Грузинского международного фестиваля искусства GIFT им. Мих. Туманишвили.
Густав Вдовиченкова оказался наиболее интересным, ярким и противоречивым персонажем в постановке. Нелюдимый чудак с агорафобией, брутальный, с взъерошенными седыми волосами. Он, как обиженный ребенок, который когда-то "играл" в войну и всех победил, но до сих пор крайне напуган и продолжает доказывать себе и окружающим, что он самый смелый, самый уверенный, красивый и лучший.
Вдовиченков в этой роли очень насмешил и одновременно приятно удивил грузинского зрителя, как будто утвердительно ответил своему же герою, рассуждающему в пьесе о том, что лучше — "насмешить женщину или доставить ей удовольствие". В спектакле вдоволь можно было, как говорится, поймать и волну смеха, и наслаждения. И не только женщинам.
О своем герое и том, чем Густав близок ему, об эмоциональной грузинской публике, а также о честности на сцене и многом другом – Вдовиченков рассказал на встрече с журналистами в Тбилиси.
Начался разговор с Вдовиченковым, естественно, с грузинской кухни.
— Грузинская кухня отлична, правда, отлична. Я скажу больше. У меня по поводу этого есть шутка. Грузинская кухня настолько хороша — я в Москве живу на Патриарших прудах, рядом синагога. И в синагоге на крыше ресторан. Как вы думаете – какой кухни? Грузинской.
- Владимир, а во время вхождения в роль Густава режиссер Римас Владимирович давал вам какие-то рекомендации для вхождения в образ?
— Рекомендация у Римаса Владимировачиа одна. Я ее запомнил на всю жизнь. И это на самом деле важно. Может быть, это такой высокий стиль, что называется: но он сказал, когда играете, всегда помните, что вы играете третьему. Третьему – это, ну не знаю, каждый для себя выбирает, играть Богу или кому-то. То есть тому, кого ты не сможешь обмануть. Зрителя обмануть – легко, зритель рад обманываться. Ему пальчик покажи, он смеется. Это не в смысле, что он плохой. Он просто всегда готов и всегда хочет этого. А когда ты играешь некому третьему, то и взаимоотношение со спектаклем и все, что ты делаешь, окрашивается немного другим цветом. Ты как будто в этот момент должен быть немного честнее, чем на самом деле. И это, во всяком случае, мне дает свой настрой на спектакль, свое отношение. Это становится немного более важным, чем просто пришел, поработал и ушел домой. Это становится так, как будто каждый раз ты проверяешь себя – честен ли ты по отношению к своей собственной жизни. И еще каждый раз это такая лакмусовая бумажка на честность. И это не всегда удается. Бывает быт заманит. Думаешь: "Быстрей, быстрей, быстрей! Сейчас отыграю, у меня еще столько дел. Еще нужно туда съездить — сюда съездить". Но вот этот момент выхода на сцену, мне кажется, очень важный. Когда ты играешь кому-то третьему.
– Чем ваш герой близок вам?
– Он такой же безумец, как и я. Если честно, не знаю, насколько близок, но мне понятна его мотивация и природа его энергии какой-то неодержимой. Понятно, что ему не важно, что будет, самое главное, чтобы была "движуха". Вот есть такие люди. И я много знаю таких людей. Не важно, будет ли из этого какой-то толк, главное, чтобы энергия бурлила, что-то происходило. Это мне понятно. На этом в общем я и держусь.
- Энергия зала на вас как-то действует? Что вы скажете о грузинской публике?
— Ну, во-первых, у нас, простите, не могут во время спектакля начать разборки – прямо на балконе, как вчера это было. В голос люди начинают выяснять, кто где сидит. Я понимаю, темперамент зашкаливает, но идет спектакль! Ребята, подождите!
Здесь Максим Суханов Вдовиченкову возразил, отметив, что и с российским зрителем такое случается. Артист принял возражение и продолжил:
— Ну в общем когда я вчера спросил: "А что это было?", мне сказали: "Успокойся, на прошлом спектакле вообще подрались". Значит нам еще повезло!
Здесь свое слово вставила и основательница фестиваля GIFT Кети Долидзе, которая сказала, что наряду с эмоциональностью у грузинской публики есть огромный плюс: это знание русского языка и реагирование на смысл слов с первой же фразы. Как отметила Долидзе, по существующей практике, для грузинского зрителя можно было устроить субтитры, но она этого не сделала.
— Нам доводилось играть несколько раз с переводом – с субтитрами, ведь часто не знают русского языка в мире. И ты, как артист, понимаешь технически, что будет сейчас нюанс: ты произнесешь сейчас реплику, ее переведут, зритель ее прочтет и только потом он, может быть, отреагирует. И, когда ты играешь, тебя несет, говоришь реплику и знаешь, что следующую тебе надо сказать через три секунды. Потому что зритель должен посмотреть, прочитать, перевести, оценить и дальше ты еще, и еще вагон фраз. Такая техническая, казалось бы, вещь, но имеет важное значение. Перевод – это значит: будет задержка секунда-полторы. И, когда это знаешь, тогда это не мешает – ни тебе, ни зрителю. А если ты не можешь это сразу почувствовать, то зритель не успевает: ты все время смотришь в зал, а зритель смотрит наверх, на субтитры. Ему все равно, что творится на сцене, ему нужен перевод. Но так, как Кети хорошо сказала, что у грузинского зрителя знание русского языка все же есть, поэтому в этом смысле у вас не было сложностей, — отметил Владимир Вдовиченков.
- Бывало такое, что вы играете, а зал никак не реагирует?
— Бывало, конечно. Ну просто не всегда понятно, отчего они замолчали: от того, что так плохо, или от того, что они так тронуты. И вообще самой лучшей и негласной оценкой считается то, когда спектакль кончится — и пауза, тишина. И через секунд там десять зал взрывается овациями. Но мне кажется, это только в легендах и фильмах такое бывает. Это считается самым вкусным вариантом. Конечно, иногда бывает, что публика не понимает. Все равно же важен момент определенной подготовки зрителя: что за спектакль? Вот "Дядя Ваня" — сейчас приедут самовары. И вдруг актеры такие выходят, непонятно, что они будут показывать. И зрителя нужно победить, завоевать, завлечь. И тогда он будет вместе с тобой.
