В 90-х годах Нино выехала в Германию на ПМЖ. Очень удачно у нее получилось. На родине экономический кризис, повальная безработица и война за войной. А ей немец подвернулся. Да еще и предложение сделал.
Кто бы отказался, не правда ли?
В Германии Нино пустила корни, родила дочь Лизу, выучила сносно немецкий. Настоящей фрау, увы, не стала, так как кавказский менталитет — вещь невыветриваемая. Ностальгией временами страдала. Но так тоже закономерно — все эмигранты через это проходят.
Жизнь — зебра полосатая. Пошли искушения за искушениями. Немец стал по сторонам посматривать, всякие сравнения делать не в пользу Нино.
В итоге брак распался.
Дочь, тем временем, подросла и стала проявлять разносторонние интересы. Папино воспитание-таки дало свои, не очень удобоваримые, плоды.
А Германия — это вам не Грузия. Даже совсем наоборот. Тут ювенальная юстиция свирепствует, и парады голубых бурно цветут и колосятся. И никто их, учтите, табуретками не разгоняет.
Нино свою дочь воспитывала по старинке. Как ее саму в старое брежневское время. А именно: свободы поменьше, уроков побольше, карманных денег — только на мороженое и на дорогу строго в два конца.
Лиза не растерялась и настучала на родную маму куда следует. Благо, волшебный номер телефона все немецкие дети знают без запинки. Причем, продвинутая девочка не преминула указать в заявлении, что ее мама очень плохо об уроках сексуального просвещения отзывается. Даже глобально не одобряет. Говорит, что лучше в церковь ходить, и тем самым насилует ее хрупкую психику подростка навязыванием устаревших стереотипов поведения.
Нагрянула к Нино представительница ювенальной юстиции и давай проверять по пунктам: сколько карманных денег выдано за прошлое полугодие, есть ли процент их увеличения в соответствии с возрастным коэффициентом и как на практике обстоит дело с секс-просветом. В итоге, почти везде крестики получились, а не желаемые птички, как у других нормальных родителей, которые на уровне европейских стандартов.
Еле Нино от нее отбилась, чтоб родительских прав не лишили. И то, наверное, благодаря заступничеству всех святых, к коим она взывала в душевном смятении.
Лиза, тем временем, еще больше осмелела от отвоеванной свободы, бойфренда себе завела и стала сутками домой не являться.
Нино в шок попала. Кому рассказать — и то стыдно. Немцы не поймут, а свои носами будут крутить — осуждать. Пыталась она на дочь воздействовать то лаской, то криком. А та в ответ:
— Скажи спасибо, что я натуралка. А то у нас в классе и голубые, и розовые есть. Экспериментировать предлагают.
Нино на нервах в церковь зачастила. Еще хорошо, что есть у них в городе русская церковь, где грузинская диаспора окормляется. Пристроилась там уборщицей — подсвечники чистить. Надежда была. Может, смилуется Господь за труды ее праведные и направит непутевую дочь на путь истины.
Год надраивает Нино все углы и закоулки, акафисты читает, а дочь все дальше и дальше от матери отходит.
Увидев, что собственные молитвы слабы, Нино решилась к помощи старца прибегнуть. Своего, тбилисского разыскала, к кому многие соотечественники обращаются и очень хвалят.
Перерыла Нино весь грузинский интернет и нашла таки ходы-выходы. Сам старец, понятное дело, к мировой паутине не подходит. Он весь в молитве. Зато его хранители — дюжие ребята, днюют и ночуют в интернете. То старца фотографируют, то друг друга на его фоне и все это творчество на фейсбук выставляют. Пускай, мол, весь мир видит и молча завидует, какие они крутые верующие.
Так вот, Нино написала одному из хранителей – Зазе, душераздирающее письмо и просьбу.
— Передай батюшке, пусть помолится о моей дочери.
Заза проявил редкую пунктуальность — отписался через два дня.
— Он велел срочно тебе с дочерью ехать в Тбилиси и отслужить молебен. И чтоб дочь обязательно на молебне присутствовала.
Нино бросилась было билеты в оба конца заказывать. Потом спохватилась, что, ее Лизу никак силком в самолет не запихнешь. И старец, как известно, по запискам молится, личного присутствия не требует.
Перепроверять стала информацию и выяснила у другого старцехранителя Гелы, что на данном этапе к старцу доступа нет:
— Батюшка месяц как в больнице лежит, никого не принимает.
Словом, Нино духом упала, не знает, как ей поступить.
Стоит перед ней выбор: ехать на историческую родину и потерять выстраданное немецкое гражданство или доживать на чужбине в относительном материальном комфорте, но терпеть страдания духовного характера, видя, как единственная дочь становится абсолютно чужим человеком.
И так плохо, и этак несладко. Единственная отдушина у нее теперь — через мировую паутину просвещать людей из постсоветского пространства о последствиях сексуальной революции и ПМЖ в Европе. Чем и занялась в свободное от молитв и работы время.
