Как усадить сегодняшнее молодое поколение за просмотр немого кино? Чем, так сказать, зацепить и вызвать интерес? Притом, чтобы смотреть ленты не с участием всемирно известного комика Чарли Чаплина, где даже у самых маленьких губы расплываются в улыбке, а тяжелую, историческую драму. И это в наш-то техногенный век, когда любой из умеющих тыкать пальцем в экран компьютера малышей, отличит высокое изображение от какого-либо другого. А тут хоть и уникальные, но все же старые кадры немого кино!
Вот такие мысли одолевали меня по пути в консерваторию, где в этот вечер готовились к показу немого фильма "Элисо". Но это была не обыкновенная демонстрация кинематографического шедевра, а киносеанс с живым музыкальным сопровождением. Отдавая пальто гардеробщице, я случайно оказалась свидетельницей одной занятной сцены. Гардеробщица подала мне номерок и бросила недоуменный взгляд куда-то в сторону. Сначала она вопросительно посмотрела на билетершу в дверях, а потом перевела взгляд собственно на объект своего удивления.
То были две молодые женщины с маленькой девчушкой. Билетерша, как бы в свое оправдание перед коллегой, обратилась к женщинам с замечанием о том, что дети младше шести лет в зал не допускаются. Девочка, которую держали с обеих сторон женщины, и вправду тянула максимум года на четыре. Одна из молодых женщин обернулась и ответила: "Не беспокойтесь, она в оперу ходит с трех лет, так что будет вести себя хорошо". Гардеробщица только развела руками.
Уже в концертном зале консерватории, прямо передо мной, я заметила еще одного ребенка. Мальчику на вид было бы лет десять, не больше. И тут в голове пронеслось: сколько же еще детей пришли посмотреть фильм, снятый в 1928 году по мотивам повести Александра Казбеги?! Неужели досидят до конца? Но они не только досидели, но и аплодировали стоя. А всему "виной" музыка! Она оказалась тем самым универсальным инструментом, с помощью которого композитору удалось не только приблизить историю, но и вызвать сопереживание, сочувствие. Однако обо всем по порядку.
Перед началом показа на сцену поднялся известный грузинский режиссер Эльдар Шенгелая, сын Николая Шенгелая, чей фильм нам предстояло в этот вечер смотреть.
"Этот фильм под аккомпанемент современной музыки был впервые показан в Цюрихе, — начал Эльдар Шенгелая. – И вы не поверите, в зале не осталось ни одного человека, который после демонстрации картины, не встал бы и не аплодировал стоя. Можно было подумать, что этим людям показали какой-то современный блокбастер. Дело в том, что у этого фильма была другая музыка. Я показал его моему ближайшему другу, композитору Гии Канчели. Музыка Гии не понравилась, и он мне посоветовал, чтобы я обратился за написанием музыки к этому фильму к молодому и талантливому композитору Нике Мачаидзе".
Эльдар Николаевич последовал совету своего именитого друга и связался с молодым композитором.
Ника Мачаидзе — электронный музыкант, видеохудожник и автор музыки к спектаклям. Его музыка, по чисто субъективным ощущениям, сочетание какого-то космического пространственного хорала с народными, идущими откуда-то изнутри мотивами. Впервые о молодом музыканте заговорили на фестивале электронной музыки в Париже в 1999 году, где он даже получил Гран-при фестиваля электронной музыки.
А в 2002-ом Ника уже записал свой первый альбом "Sestrichka" и вырвался за пределы Грузии, став одним из первых грузинских электронщиков, получивших признание в Европе. В 2012 году Ника Мачаидзе был номинирован на MuVi Award на International Short Film Festival Oberhausen со своим видео "Nikakoi — Ghostfile#10". Пластинки Ники Мачаидзе продаются в Японии, сам он несколько лет жил и работал в Берлине, но вернулся на родину. Говорит, единственное место, где он может творить — это Тбилиси.
Вот такому музыканту и выпала честь написать музыку к фильму "Элисо". И надо сказать, результат превзошел все ожидания. Ну, во-первых, это получилось очень неожиданное сочетание музыки фортепианной и электроники, а во-вторых, для исполнения произведения, написанного для двух фортепиано, пригласили швейцарского пианиста Доминика Блума и живущую в Швейцарии грузинскую пианистку Тамрико Кордзая, что также обеспечило проекту успех.
О происхождении собственной музыки и процессе ее написания Ника рассказывает в одном из своих интервью так:
"Я ничего не искал, все получилось само собой. Музыка зависит от инфлюенса. Мои перманентные инфлюенции: музыка из моего детства, то есть джаз, который слушал мой отец, рок, поп, реггей, которые слушал мой старший брат в восьмидесятых, музыка советского кино (я с детства был ТВ-маньяком)".
В этот раз композитор, похоже, попал под влияние сюжета картины и полностью в нем растворился. Иначе ему бы не удалось так выразительно передать всю эмоциональную гамму чувств.
Фильм Николая Шенгелая – это трагическая история о насильственном переселении чеченцев в Турцию. События разворачиваются в 1864 году. Царское правительство ищет способы выселить горцев за пределы Российской империи, чтобы закрепить свою власть на Кавказе.
Одна из главных сюжетных линий – это любовь между чеченкой Элисо и хевсуром Важиа. Первые ноты музыкального произведения именно об истории этой любви. Ноты робкие, застенчивые, будто с самого начала пророчествующие о невозможности данного союза. Ведь любовь между мусульманкой и христианином недопустима. Между тем, жизнь течет своим чередом, ничем не предвещая надвигающуюся бурю.
В головах же царских чиновников уже зреет коварный план, за осуществление которого они в скором времени берутся. Сначала казаки угоняют скот из горного аула, чтобы вынудить мирных горцев взяться за оружие. Но на помощь мирным жителям села Верди приходит смелый хевсур Важиа, и неприятель терпит фиаско. А потом провокаторы обманом добиваются от неграмотных людей подачи прошения о переселении в Турцию. Казачий атаман подсовывает неграмотным жителям аула вместо оформленного прошения к великому князю (о разрешении остаться чеченцам на своей земле) бумагу совсем другого содержания, из которой следует единогласное волеизъявление горцев покинуть селение.
И тут на помощь опять приходит отважный хевсур. Фортепианные партии сменяются ритмичными аккомпанементами барабанов, под которые Важиа одолевает всю братию царских чиновников. Есть в этой электронной дроби какая-то грустная ирония. Важиа противостоит один огромной и грозной силе, что делает его похожим на героя какого-то мифического эпоса. Он добивается упразднения указа об изгнании чеченцев, но все его усилия спасти аул оказываются тщетными. Жители уже изгнаны из домов и покидают аул. Не может смириться с участью изгнанницы лишь дочь старейшины аула и возлюбленная Важиа Элисо. Она пробирается ночью в аул, в котором уже расквартировались казаки, и поджигает его.
И вот опять трагические, пропитанные болью фортепианные партии, в которых и переживания о потери прошлого и неизвестности будущего, и боль расставания возлюбленных… И долгие, несмолкающие аплодисменты благодарной публики. Публики, которую посвятили в некое таинство соединения прошлого с настоящим…
