Очень обидно, что Георгий Баланчин считается американским балетмейстером.
Грузины внесли огромный вклад в развитие балетного искусства ХХ века. Одним из таких уникальных личностей был Георгий Баланчивадзе – грузин по происхождению, который позже стал Баланчиным. Он считается родоначальником неоклассического балета.
Свои эксперименты он начал во Франции, основываясь на том, что когда-то, в 20-х годах, участвовал в Мариинском театре в спектакле Федора Лопухова "Величие мироздания". Этот спектакль показали один раз, и то в рамках генеральной репетиции. До премьеры его так и не допустили, потому что сочли чуждым советской культуре. И одним из участников этого спектакля был именно Георгий Баланчивадзе. И вот потом, уже оказавшись в Америке, он начал ставить постановки а-ля "Величие мироздания".
У Баланчивадзе в Америке не было больших средств, чтобы красиво одевать артистов. Во многих интервью он сам говорил, что когда у него были деньги, он с большим удовольствием одевал артистов шикарно, когда у него денег не было, он ставил спектакли, где не надо было их так одевать. Но именно эта скудность и нищета породила такое замечательное направление, как неоклассический балет, который популярен и моден по сей день.
Баланчивадзе оставил очень большой след в хореографии ХХ века, в основном, в Западной. Конечно, очень обидно, что он считается американским балетмейстером, хотя он абсолютно продукт русской культуры.
Жаль, что я не застал Георгия Мелитоновича. Его не было в живых, когда я уже окончил школу. Но я счастлив, что мне довелось танцевать его спектакли. Также я очень горжусь тем, что свою вторую "Золотую маску" — а это высшая театральная премия России — я получил как раз за балет "Symphony in C" Баланчина.
Знаете, я всегда подчеркивал, что у меня получилось по жизни очень сложное положение: я грузин по национальности, но русский артист и российский гражданин. И я очень горжусь тем, что грузин по происхождению. И где бы я ни был, когда меня спрашивали: "Вы русский?", я всегда отвечал: "Нет. Я русский артист. Но я грузин по происхождению".
И примечательно, что, когда я попал в Америку, познакомился с одной интересной дамой, ведущим критиком того времени в New York Times, которая много лет была знакома и общалась с Джорджем Баланчиным. И при встрече она спросила меня: "Вы можете рассказать о Грузии? Потому что Баланчин, которого мы воспринимали не иначе, как русского, все время подчеркивал, что он грузин. Что это такое?"
И я прекрасно знаю, что Георгий Мелитонович, который вырос в Петербурге, это понимал. Понимал, что мы — представители Грузии, навсегда ими будем и никогда не станем другими. И мне было очень приятно, что я инстинктивно повторял то, что когда-то говорил Баланчивадзе. Я думаю, что именно так чувствует себя каждый человек, который представляет небольшую страну с такой самобытной культурой, как у Грузии.
