Утром зашел в студию с бутылкой коньяка, вечером вышел. Коньяка не было, песни были!
Вахтанг Кикабидзе
Несанкционированное вторжение сотрудника органов внутренних дел в дела музыкальные состоялось давно, в 1957 году, в Москве. И ожидаемого противодействия не встретило. Напротив, Вано Мурадели, один из главных в могучей кучке советских композиторов того времени, вмешательство человека в форме в дела музыкального союза одобрил и даже благословил.
"Не знаю, товарищ старший лейтенант, дослужитесь ли вы до генерала, но, думаю, композитор из вас получится, и неплохой",- сказал тогда Мурадели.
Алексей Экимян стал не только генералом в милиции, но и мэтром в музыке. Этой весной ему могло бы исполниться девяносто лет.
Для начала, простенький тест на узнаваемость. Вы когда-нибудь слышали эти строки? Итак: "Не надо печалиться, вся жизнь впереди…", "Вот и встретились два одиночества…", "Я хочу, чтобы песни звучали…". Поймали себя на том, что уже не только читаете, но и напеваете? Тогда вопросов больше нет, но есть два соображения.
Можете себе представить, чтобы поэты класса Георгия Леонидзе, Ованеса Туманяна или Расула Гамзатова написали что-нибудь типа: "Зайка моя…" или "Пуси-муси, тря-ля-ля…"? Не можете! А чтоб уважающий себя композитор сочинил к такой дребедени музыку? Тоже не можете.
Второе. Музыка из уст бойкого менестреля – одно, в исполнении Людмилы Зыкиной, Нани Брегвадзе, Муслима Магомаева или Вахтанга Кикабидзе – совсем другое. Всякую ерунду и просто хорошие певцы петь не станут, а уж очень хорошие – и подавно.
Из высказываний Вахтанга Кикабидзе: "Я на всех концертах песни Экимяна пою, люди просят".
Отбояриться не получилось – уже минут через двадцать ко мне домой явились высокопоставленные чиновники, среди них Экимян в генеральской форме.
Нехотя поехал с ними на студию. Но потом послушал песни, штук четырнадцать, и понял – это то, что надо! Я записал их с ходу, на следующий же день. Даже не репетировал, настолько они оказались мелодичными: просто брал текст, слушал музыку – и пел…
Утром зашел в студию с бутылкой коньяка, вечером вышел – коньяка не было, песни были!.. Экимян остался очень доволен. Позвонил мне, сказал, что хочет вместе сфотографироваться для диска. Я ответил: "Конечно! Только надень белый костюм. Как зачем?! Расписываться на твоем костюме стану, автографы давать!" Диск имел огромный успех. Назвали мы его "Пожелание" – по одноименной песне: "Я хочу, чтобы песни звучали, чтоб вином наполнялся бокал". И "Разговор" – оттуда же: "Вот и встретились два одиночества, развели у дороги костер". До сих пор я на всех концертах эти песни Экимяна пою, люди просят…".
…Несовпадение строгой генеральской формы с глубоко лирическим содержанием мелодий композитора рано или поздно должно было поставить его перед выбором. Он был сделан – в пользу музыки. Не могу знать, как сильно потеряла от этого борьба с преступностью, но музыка выиграла точно.
В одной из его песен Экимяна есть такие слова: "Представить страшно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь, другой бы улицей прошел, тебя не встретил, не нашел…".
Он и впрямь открыл единственно правильную дверь, прошел той самой улицей, по которой надо было пройти, и нашел именно ту любовь и признание, которые заслуживал. В Грузии, в Армении, в России – повсюду.
