Есть в нашем старом городе один очень живописный тбилисский дворик. Он такой уютный, что в нем не раз снимали фильмы. Дворик в начале улицы Чубинишвили даже занесли в список объектов культурного наследия. Но у меня с этим двором свои, личные счеты. В нем осталась часть меня. Родилась я в другом дворе, но в этом проводила очень много детских часов. В нем жили наши родственники, у которых мама оставляла меня, уходя на работу. В хорошую погоду мы – я и Сандро, мальчик чуть младше меня — высыпали во двор. Играли около старого москвича или бегали по винтовым лестницам. Зимой играли в комнатах. В них и по сей день, как в дни детства, высокие потолки, ставни на окнах и старинная, тяжелая мебель. И большой портрет маленького Сандро, перед которым я останавливалась и долго всматривалась.
Откуда мне было тогда знать, что картину писал известный тбилисский художник Лев Баяхчев. Мастер, под именем которого всегда будут подразумевать любовь к городу, его колорит, неповторимый дух. Баяхчев родился в этом старом дворе, на первом этаже. Родился тогда, когда город еще звался Тифлисом, 7 сентября 1930 года. Как свое будущее призвание Лев без колебания выбрал живопись. Учился он хорошо и в качестве премии заработал поездку в Ленинград. Его приезд в Северную столицу оказался судьбоносным. В этом городе он познакомился со своей будущей супругой Еленой.
Сегодня Баяхчевы живут в одном из периферийных районов города, в Вазисубани, на улице деятелей искусства. Это такой район, засеянный домами художников. Точнее, в нем живут внуки Льва Баяхчева, а его вдова Елена Митрофановна живет с сыном, но часто приходит в этот дом. Заглянула и в этот раз, для беседы с нами. Елена Митрофановна разливает турецкий кофе по стаканам, раскладывает по тарелкам пирожное и начинает свой неторопливый рассказ.
Любовь – причина уважительная
"Обстоятельства нашего знакомства заставили меня поверить в то, что там, наверху, все предначертано. Я училась в десятом классе, когда цыганка нагадала, что мужа моего будут звать Львом, у меня будет двое детей и я уеду жить далеко от Ленинграда.
Лева Баяхчев учился на первом курсе художественной академии. Тех, кто с отличием оканчивал первый курс, посылали в Ленинград. Они жили в общежитии при академии и ходили по вернисажам и выставкам. И вот приезжают они в Петербург и, не распаковывая чемоданов, идут гулять по городу.
День знакомства с будущим супругом ей врезался в память на всю жизнь. Елена до сих пор помнит все детали того странного вечера. Они познакомились 21 сентября. На момент встречи Льву Баяхчеву было 24 года, а Лене 18. В тот день Лена с подругой решили пойти в гости. Вышли из дома и остановились у парикмахерской, подруга собиралась сделать маникюр. Спустя какое-то время после наведения подругой марафета Лена вдруг решила развернуться и идти домой. Что двигало ею в тот день, она до сих пор не может сказать.
"Стою на остановке. Подруга уже ушла обиженная, не поняла ничего, да я и сама не понимала. Мой автобус все не идет. Остановка, много людей. Минут 15 проходит, а автобуса все нет. На остановке появляются двое парней. Подходит мой автобус, я поднимаюсь и сажусь. Они прошли вперед, а я в середине остановилась. Оба красивые такие. Один из них, голубоглазый, взял за меня билет и передал его мне. У нас это не принято было. Я все еду и думаю, вот сейчас автобус остановится и я спрыгну с задней двери, потому что эти красивые парни уже пытались со мной заговорить. И вот автобус останавливается. Я выскакиваю из задних дверей. Уже темно, девятый час. Они начали барабанить по дверям, чтобы водитель остановил автобус и открыл двери. И вот они спрыгивают с автобуса и бегут за мной. Подходят, представляются и просят показать им город. Отказать приезжему в экскурсии для петербуржца немыслимо, у нас традиция такая — водить по достопримечательностям города. Мы договорились, что я встречусь с ними и проведу экскурсию. Прихожу я на следующий день на место встречи — напротив академии художеств, это было около 12 часов дня. Он там стоит один. Я спрашиваю, а где друг? И он говорит, а вам мой друг больше понравился? Мы гуляли со Львом весь день, потом пошли в кино. Много говорил, все рассказывал об искусстве, стал декламировать Маяковского. Он на меня сразу же произвел впечатление, хотя я этого и не сознавала. И вот мы спустились к воде. Лева через какое-то время начал петь, у него был замечательный голос. Мы подошли к мосту, мосты разошлись. Попасть на Васильевский остров я не могла. И вот мы по Набережной пошли гулять обратно. Летний сад был закрыт. Но мы перелезли через решетку. А потом целовались, и Лева решил провести ритуал на крови, когда друзья надрезают пальцы и смешивают кровь".
Домой Лена вернулась далеко за полночь. Мать посмотрела на молодых и поняла, что все серьезно. У нее была одна головная боль — ей не хотелось, чтобы единственная дочь уезжала. Каникулы закончились, и Лева вернулся в Тбилиси. Посыпались письма. Каким бы невероятным это ни показалось, но Лев писал Лене из Тбилиси в Петербург каждый день. К тому же, увлеченный красивой девушкой, будущей художник опоздал к началу учебного года, и его отчислили. Он рассказывал, как зашел в кабинет к ректору и тот спрашивает, ты почему опоздал. На это Лева ответил, что в Ленинграде встретил девушку. Ректор посмотрел на Леву и уточнил – влюбился? Да, ответил Лева. Ректор позвал секретаршу и сказал – восстановите его. Он еще учился, а Лена бросила горный институт, где училась геологии нефти, и решила выбрать профессию, которая близка к творчеству, чтобы быть еще ближе к любимому человеку. Пошла учиться на звукоинженера. В следующий его приезд на летние каникулы в Ленинград они вернулись оттуда уже вместе.
Профессия — жена художника
Ехать в Тбилиси молодые решили поездом. Лететь самолетом студенты себе позволить не могли – слишком дорого. И так вышло, в Тбилиси они приехали в день наводнения, когда Кура вышла из берегов и затопила бани и близлежащую территорию. Лев всю дорогу рассказывал Лене о тбилисских красотах, колорите. Для Лены все казалось необычным, она ведь была блокадным ребенком, никогда не выезжали из Ленинграда. И вот они наконец доехали до Тбилиси. Встретили их знатно. Мать Левы накрыла на стол. Молодые выпили немного вина и прилегли с дороги. Хотели пойти в баню, но потом решили — вначале поспят чуть-чуть, а потом пойдут мыться. Таким чудесным образом ангел-хранитель уберег молодых от гибели. Трагедия, которая унесла тогда много жизней, произошла, пока они спали.
Прошли годы, Лев Баяхчев закончил художественную академию. И Лена, не терявшая надежды на возвращение в родной Ленинград, уговорила супруга продолжить обучение в ленинградской аспирантуре. Условия были там более, чем выгодные. Обучающихся обеспечивали на три года студией и давали стипендию в размере 800 рублей. Он сдал почти все экзамены, остался один по композиции. А у Баяхчева, как рассказывает Елена Митрофановна, было неистребимое желание работать. Он не ждал посещения музы. Рисовал в поезде, на пляже, на улице. Одним словом, где присядет там и рисует. И вот в Ленинграде, сидя на улице, тоже рисовал. Потом эти рисунки оставлял в аудитории. И кто-то эти рисунки показал педагогу, принимающему экзамен по композиции. Тот посмотрел и сказал, что Леве не место в академии, у него уже широкий мазок, и он всех в академии перепортит. Все, что выходило за рамки соцреализма, было в те времена недопустимо. Так молодые вернулись в Тбилиси.
Но Лена не оставляла попыток вернуться в Ленинград, потому что там у Льва могло быть больше перспектив. Лев уже принимал заказы, но денег катастрофически не хватало, а Лена не могла пойти работать, потому что дети были маленькими. На этот раз они поехали в Ленинград уже с двумя детьми — Жанной и Сергеем. Но для того, чтобы работать в Ленинграде, нужна местная прописка. Художник пошел в милицию, и там у него случился конфликт. Темпераментный кавказец заявил, что у них процветает бюрократия. На это милицейский ответил, что Лева никогда не получит ленинградскую прописку. Получалось, работать он не может, а находиться на иждивении Лениных родителей было совершенно не в Левином характере. Пришлось возвращаться в Тбилиси.
Лев Сергеевич никогда не жаловался на жизнь, хоть и был, по сути, бунтарем, не вписывающимся в определяемые системой рамки. Когда нужно было выбирать руководителя для дипломной работы, он сильно поссорился с директором академии художеств и педагогом Учой Джапаридзе. Для педагога были недопустимы любые отклонения от соцреализма. В итоге Лева работал с Аполлоном Кутателадзе, говорит Елена Митрофановна.
Дипломная работа "Триптих Маяковского" у него получилась блестящей. После того, как дипломная работа побывала на выставке в музее Маяковского в Москве, к ним обратились из администрации музея с предложением продать им работу. Но оказалось, дипломная работа является собственностью академии художеств Грузии. А потом эта работа побывала на выставке во Львове. После экспозиции работа исчезла. Лев Сергеевич мог, конечно, быть чем-то недоволен, но ходить, обивать пороги, добиваться правды, никогда не стал бы. За него это делала супруга.
Елена как-то пошла в академию, пытаясь найти хоть какую-то информацию об исчезнувшей работе. Но все безрезультатно. Спустя много лет одну часть этого триптиха дочь Баяхчевых Жанна увидела на аукционе в Америке. Она позвонила, заявив свои права на картину, и покупатели от нее, вроде как, отказались. А потом ее след потерялся.
Мы заканчиваем пить кофе, и Елена Митрофановна предлагает подняться на второй этаж. В этом большом доме сегодня шумно и уютно. Шумно от того, что семья разрослась, теперь здесь живут внуки и правнуки. Во время разговора с Еленой Митрофановной в комнату периодически забегает правнук и выпрашивает сладости. А уютно от того, что в нем какой-то особый дух, непередаваемая аура.
Участок для этого дома они выбирали вместе с Левой, но он во всех процессах купли-продажи участвовал мало. За него, как всегда, все делала жена. Женщина, посвятившая себя творчеству мужа, растворившаяся в нем до конца. С момента их первой встречи, когда Елена сразу же после знакомства с Левой побежала в библиотеку зачитываться высоким искусством Микеланджело и Родена. Она словно с самого же начала поняла, что в этом и состоит некий высший смысл…
То, чем для Елены был Лева и как много пространства занимал в ее жизни, начинаешь понимать сразу же, как направляешься по лестницам на второй этаж. Стены лестничного пролета, каждый его периметр занят картинами. Всего несколько из них картины сына Сергея Баяхчева, он тоже художник, остальные — воплощение живого Льва Сергеевича. Словно он никуда и не уходил, а лишь на время отлучился в мастерскую для окончания очередного портрета, натюрморта или тбилисского этюда.
На втором этаже все то же – незримое присутствие мастера и его настроения. Больше всего остального поражают портреты, женские портреты. Их лица столь выразительны, что, кажется, они говорят с тобой с полотен. Говорят одновременно друг с другом и каждая о своем. А беззвучен этот хор лишь потому, что кисть художника гораздо выразительнее языка вербального. И главный мотив в этой песне веков — стремление художника познать высшее предназначение женщины со времен ее сотворения. Почти непостижимо, как Баяхчев мог писать такие лики с одного сеанса! А ведь так и было, по рассказам его супруги.
Он был феноменально продуктивен в творчестве. Лев Баяхчев писал до последнего дня своей жизни. Накануне ухода он нарисовал миниатюру. Могила, часовня и надгробный камень… И почему-то начал вспоминать усопших. Странное у него было настроение, вспоминает Елена Митрофановна. А наутро его не стало. Ему было всего 62 года.
