Геворг Мирзаян, доцент департамента политологии Финансового университета – для Sputnik
Враг врага
Трагический теракт в Питере заставил еще раз вспомнить речь Путина на Генассамблее ООН в сентябре 2015 года. Уже тогда российский президент предлагал всему миру отринуть мелочные разногласия и, наконец, объединиться для борьбы с терроризмом. Ведь радикальный исламский терроризм – это угроза для всех стран. И для Европы, которую радикалы считают прибежищем разврата и родиной "крестоносцев".
И для России, которая рассматривается как одна из немногих стран Западного мира, имеющая силу, возможность и политическую волю воевать против терроризма. И для шиитского Ирана, который, по мнению суннитских радикалов, является страной язычников.
И для самих суннитских государств (Турции, Саудовской Аравии и других), руководителей которых радикалы вообще не считают легитимными правителями мусульман. Исламское государство (запрещенная в России и ряде стран террористическая организация) не делает исключения даже для иорданского короля Абдаллы II из династии хашимитов (потомков Хашима ибн Абд Манафа, прародителя племени Бану Хашим, к которому относился и пророк Мухаммед).
Проблема в том, что Запад к такому сотрудничеству пока не готов. Ни юридически (Пентагону, например, Конгресс запретил работать с российским Минобороны), ни морально.
В США и ЕС воспринимают Россию не как часть западной цивилизации, а как угрозу ей. Конечно, это не означает, что тут стопроцентно действует принцип "враг моего врага – мой друг", однако факты остаются фактами – действия России по борьбе с терроризмом в Сирии критикуются правительствами стран ЕС и Северной Америки, которые до сих пор делят террористов на рукопожатных и нерукопожатных. Причем статус во многом зависит от того, против кого воюют террористы – против врагов Запада типа Асада или Ирана либо против самих стран ЕС и США.
По-соседски
Пытаясь вести войну наиболее эффективно, Кремль пытается бороться с терроризмом прежде всего на дальних рубежах. В частности, усилить сотрудничество по вопросам безопасности с соседями по евразийскому пространству, у большинства из которых нет никаких политических ограничений на работу с Россией.
"Именно четкое, слаженное взаимодействие, своевременный обмен оперативной и аналитической информацией позволят успешно противостоять современным вызовам на пространстве Содружества", — заявил российский лидер на совещании руководителей органов безопасности и разведывательных служб государств СНГ в Москве.
"За последнее время выросла террористическая угроза в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане, так как основная масса боевиков – выходцев из стран СНГ, как, впрочем, и российских, успели повоевать на стороне запрещенной в РФ террористической группировки ИГИЛ и сейчас возвращаются на Родину. Очевидно, после определенного поражения, которое нанесли им в Сирии, боевикам трудно найти прибежище где-либо, кроме стран, чье гражданство они имеют", — считает президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора "Альфа" Сергей Гончаров.
А любая террористическая угроза для стран Средней Азии есть и угроза для России. Во-первых, потому, что между нами действует безвизовый режим, и любой террорист из Узбекистана и Таджикистана может проникнуть на территорию России со всеми вытекающими. Во-вторых, мы соседи, и России отнюдь не нужно появление нового Сомали на южных рубежах – одно и так уже есть на восточных. Поэтому Москва крайне заинтересована в реальном и глубоком сотрудничестве со среднеазиатскими коллегами.
Однако Путин брал шире. "Много и других угроз для наших стран. Это и организованная преступность, и наркотрафик. Это, кстати говоря, и коррупция, это и воздействие внешних сил, которые так или иначе пытаются повлиять на развитие внутриполитических ситуаций в наших странах", — отметил российский лидер.
Трудности перевода
И теперь вопрос: готовы ли среднеазиатские страны к такому сотрудничеству, которое предлагает российский президент? И правильно ли все мы понимаем цели этого сотрудничества?
По терроризму вроде как готовы. В частности, находившийся с визитом в России президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев призвал Путина к "очень жестким мерам" по борьбе с терроризмом. Однако уже тут есть серьезное пространство для разночтений. Жесткие меры, безусловно, нужны, но они должны быть избирательны. Все, кто противостоит власти с оружием в руках, убивая мирных жителей ради создания атмосферы страха, достойны максимально жестких мер. Ни о какой дерадикализации тут говорить не приходится – если человек прибегает к террору и убивает гражданских лиц, то у него уже необратимо изменена психика, и он заслуживает лишь пули в лоб.
Куда более серьезные препятствия наверняка возникнут в процессе сотрудничества против "других угроз", ведь в этом случае странам региона придется пожертвовать некоторой частью столь ценимого ими суверенитета. Москва рассчитывает на совместную работу с киргизскими властями по разгрому наркокартелей Оша, которые уже интегрировались в органы власти. И на сотрудничество с Таджикистаном по предотвращению транзита афганского героина на север через таджикскую территорию, где уж очень тесна связь между местными генералами и афганскими "бизнесменами". Ждет Москва и понимания от властей Казахстана и Киргизии в вопросе ограничения влияния западных НКО в этих странах.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
